Праздник теней - Марина Серова

Я посмотрела на часы. Ого! Мы разговаривали уже второй час. Что ж. Пора заканчивать нашу беседу.

— Значит, — спросила я, — последнее время вам никто не угрожал именно в связи с отцом Андреем?

— Нет, — покачала она головой.

Значит, не угрожали. Послушаешь Софью — и тайна покрывается еще большим мраком. Окружали ее только замечательные люди. Однако кто-то из этих замечательных людей сейчас точно знает, где находится ее сынишка… Вот и по поводу ухода в православные священники ее племянника тоже все были счастливы и довольны. Хотя для иудеев Андрей был вероотступником. Так что я не должна откидывать эту версию.

Могли ударить по Андрею с помощью племянника, которого он любил. Стоп. Я так уверена в том, что он его любил? И это все вокруг знали? Но почему-то в его любви к Марику я не сомневалась.

Пора уходить. Мне ведь еще нужно встретиться с этим Фредом. Странным другом странного мальчика Марика. Я поднялась. И все же… Мой взгляд остановился на закрытой двери.

— Это комната Марика, — заметила мой интерес Софья Владиславовна, — вы хотите туда зайти?

— Если можно, — кивнула я.

— Только… — Она замолчала, не решаясь закончить фразу. Наконец подняла глаза и сказала умоляюще: — Без меня, хорошо? Я… боюсь, я не выдержу.

Я поняла ее. Пока дверь в эту комнату закрыта, можно верить, что за ней — Марик. Ничего не изменилось в жизни. Сейчас он выйдет и сообщит: «Я безумно проголодался». Или спросит, что сегодня по телику. Но войти и убедиться, что там никого нет, — невыносимо. Это подтвердит, что происходящее с тобой вовсе не сон. Принять реальность такой, какая она есть, — не всегда полезно для человека. Он не в состоянии переносить постоянное ощущение потери. Ему необходимо забывать о происшедшем несчастье хоть ненадолго. Иначе можно сойти с ума.

* * *

Тихо открыв дверь, я оказалась в Мариковом государстве. Комната непостижимым образом сохранила дыхание своего хозяина. Комната была к нему нежно привязана и отказывалась поверить, что Марик сюда не вернется. На окне стоял бумбокс. Рядом подставка для кассет. У мальчика был развит не по годам вкус. Помимо неплохой классической подборки стояли: «Аквариум», «ДДТ», «Наутилус». Никаких Филиппов Киркоровых. Никаких «Мумми-Троллей» и «Иванушек» с «На-на». Ребенок с детства решил отличаться от большинства.

С книгами было попроще. Фэнтези, фэнтези…Толкиен, Муркок… На кровати, открытая на середине, лежала «Нарния» Клайва Стэппла Льюиса. Я подняла ее и посмотрела. Это была моя самая любимая книжка. Я заглянула внутрь и оказалась в Нарнии в тот момент, когда там зазвучало пение льва Аслана, создающего ее. Это место мне нравилось больше всего. Книга явно ходила в фаворитках. Зачитана до дырок. У меня возникло подозрение, что Марик спал с ней в обнимку. Так спят с горячо любимым плюшевым Мишкой. На стене висело огромное изображение огнегривого льва. Ах да… Я вспомнила. Это из той самой «Нарнии». Лев Аслан. Что же ты не уберег его, дружище? Или решил увести ребенка в свою Нарнию? Взгляд Льва отвечал мне. Аслан был ни при чем. Незачем валить на него ответственность за человеческую жестокость и алчность. Комната знала не больше меня. Она не давала мне никаких подсказок. Марик создал здесь свой мир, в этот мир он не впускал никого. Интересно, пустил бы он меня сюда при других обстоятельствах? Мой взгляд упал на фотографию за стеклом книжного шкафа. Улыбающийся Марик стоял, прислонившись к высоченному молодому мужчине со светлыми длинными волосами и мягкой бородой. Мужчина обнимал Марика за плечи и улыбался. Между ними была такая ощутимая связь, что я догадалась: это отец Андрей. Меня кольнула маленькая игла ревности: я поняла, что отца Андрея Марик в свой мир пускал охотно и надолго. А мне, непрошеной гостье, пора было отсюда уходить. Я вздохнула. Ах, сколько бы я отдала в этот момент, чтобы внезапно раздавшийся звонок в дверь был сделан ручонкой Марика.

* * *

Выйдя из комнаты, я услышала обрывок разговора в коридоре. Увы, подслушивание было печальной необходимостью моей работы. Люди иногда не очень охотно с вами откровенничают. Приходится доходить самой. Моя матушка, когда узнала, что в моей практике присутствуют «эти отвратительные «жучки», долго хваталась за сердце. Ее дочь занимается подслушиванием! Жизнь в тот момент показалась ей кошмаром. Правда, когда я с помощью этих самых «жучков» отловила одного милейшего убийцу, она смирилась с их существованием.

— Ты не зайдешь? — спрашивала Софья Владиславовна невидимого гостя.

— Нет, Софья Владиславовна, — отвечал ломающийся тенорок, — я только узнать, не слышно ли чего нового о Марике…

— Ничего, Максим, — вздохнула она, — звонили, требовали забрать из милиции заявление… Сказали, что позвонят в течение недели…

— Какие мерзавцы… Мне кажется, все обойдется, — успокаивал Софью Владиславовну гость, — вы только не стесняйтесь, если они начнут требовать выкуп. Обращайтесь сразу к отцу — он обещал помочь.

— Спасибо, Максимушка, не знаю, что бы я делала без вас…

— Да что вы говорите-то! Мы ничего еще не сделали для того, чтобы Марика выручить!

— А ваше сочувствие? — тихо ответила Софья Владиславовна. — Сочувствие, Максим, уже много для меня значит. Ведь ты-то знаешь, как к нам относятся…

Так. А говорят, что подслушивать вредно. Получается, что Софья все знала. Просто не захотела обсуждать со мной эту тему. То ли ей это было неприятно, а может быть, она мне еще не очень доверяла? С какой стати ей открывать свои тайны перед незнакомым человеком? Даже если этот человек обещает найти ее ребенка…

— Да бросьте вы придумывать, тетя Сонечка! — горячо (даже, мне показалось, излишне) возразил собеседник Софье Владиславовне. — Ведь не все к вам относятся плохо! Разве можно не любить вас? Или Марика… Просто ума не приложу, как могли такие мерзавцы найтись…

— Лишь бы с ним беды не приключилось, — голос у Софьи предательски дрогнул.

Я почувствовала, что мне, пожалуй, пора появиться. Иначе ее опять начнет побеждать безысходность.

Мое появление на сцене удивило гостя несказанно. Он смотрел на меня с непонятным испугом. Почему бы это? Вроде сегодня я не похожа на Кентервилльское привидение…

— Познакомьтесь, Максим, это моя племянница Таня, — попыталась разрядить обстановку Софья, — а это Максим Лабутец, очень хороший наш друг. Еще Максим замечательный человек, умница и гордость нашей школы. В общем Максимушка — мой любимый и лучший ученик.

Максим Лабутец оказался красивым подростком. Крупный для своих пятнадцати лет — я удивилась, когда мне сказали, что он учится в девятом классе. Вполне взрослый юноша, на мой взгляд, даже слишком… Типичное дитя акселерации. Раскованный и самоуверенный, явно не знающий отказа ни в чем. Судя по прекрасному цвету лица, прекрасно питающийся. Одним словом: «Раскройте рты, сорвите уборы — по городу едут мальчики-мажоры…» Он мою антипатию быстро почувствовал, но виду не подал. Сама учтивость — Максим. Прекрасные манеры и о-ча-ро-ва-тельнейшая улыбка. Я заставила себя не показывать истинных чувств. Тем более что мои первые впечатления о людях нередко меня обманывали. Максим же был ребенком — пусть высоким. Пусть взрослым. Но ребенком. И твое предвзятое отношение, милая моя Татьяна, может здорово навредить.