Повести и рассказы для взрослых детей - Эдуард Успенский

Когда Рэй скрылся от таможенников в водах залива, он не предполагал, что первое знакомство с городом окажется столь впечатляющим.

Он вынырнул в другой стороне бухты, там, где никто не купался. С трудом вскарабкался по бетонному откосу набережной и сразу же оказался в потоке машин.

Каким-то чудом он перескочил шоссе и остановился, пораженный высотой домов. У одного дома он встал, посмотрел вверх, и голова закружилась. Чуть не упал. Его затрясло так, будто он встретился на острове с рысью. Все, решил он, это и есть смерть. Ни рукой, ни ногой пошевелить не мог. Сколько так стоял – не помнил… Тут дождь пошел, это его спасло. Такой же дождь, как на Шушйе, на родном острове. Ливень. Настоящий. Он в рот его набрал. Проглотил. Вкусный, живой. Значит, и он живой. Чего испугался?

И он решил так:

– Раз – Марку не мешать. Два – спрятаться, осмотреться.

Он долго блуждал по городу и наконец нашел пристанище. У зверей в зоопарке. У манжука – бегемота по-здешнему. На острове бегемоты были маленькие и злые, а этот был огромный и добрый. Рэй ему насекомых из кожи вычистил, и они подружились. Стали делиться бананами.

Вечером, когда посетители и служащие уходили, Рэй залезал к манжуку в будку, а днем изучал город. Смотрел, как живут люди, что у них на уме. Как они пользуются пластиковыми жетонами. Достал себе такой жетон. Как? Да очень просто.

Там, в зоопарке, была комната потерянных вещей.

Он понял одно: люди этого города не такие, как на Шушйе. Они улыбаются, все у них есть, но они какие-то пустые, картонные. Их жалко. Почему? Он никак не мог объяснить.

Потом он стал Сэмом. Сэмом Нортоном из Осло. Он здесь на каникулах, живет в студенческом общежитии. Он и Марка может зачислить в студенты или в преподаватели.

Если имеешь доступ к какому-нибудь компьютеру с выходом в сеть, можно сделать очень многое. Затем он стал опекать Марка.

Кстати… Тут Рэй сильно занервничал. Почему Марк в пятой партии не бил на е7… Он же мог выиграть «качество»…

На это Марк сказал:

– Отвяжись.

Рэй сразу заметил, что за Марком следят. Эти двое, которые его похитили, – брат и сестра. Но самое поразительное было не это. Вот сейчас Рэй расскажет, и Марк упадет на пол.

Марк сразу же шлепнулся на пол:

– Ну?

Там по пути в городок есть парк с лебедями. Как-то вечером шел Рэй и видит: плещется в пруду какой-то парень. А там купаться нельзя. Ростом и телом парень как Рэй. Вылезает он на берег, весь зеленым светится. Так и полыхает. Рэй к нему, а парень снова в воду.

Рэй его догнал и стал выяснять, почему он зеленый. Он с острова Шушйе? Парень какие-то слова понимает, какие-то не совсем. Но объясниться с ним можно было.

Рэй парня провел к себе в комнату в городок… Накормил. Обогрел. Стал спрашивать, откуда парень родом. Парень трясется и молчит. Он не с Шушйе. И не отсюда совсем. А откуда – трясется и не говорит. Если скажет – убьют. Кто? Почему? Опять трясется… Сбежал, провинился перед Богом своим… Каким Богом? Богом Солнца?.. Нет, у них другие боги – Разумы какие-то.

Рэй почуял, что парня держать у себя опасно. Спрятал его у манжука. Ночью стал навещать. Манжук доволен, парень доволен. Сидели по вечерам, болтали. Парень стал понимать по-шушйески, Рэй по-пареньковски. Но о главном парень долго не говорил. Сразу трясется и плачет: «Зачем не послушался Бога? Бог меня найдет, накажет!»

Постепенно Рэй все выяснил. Парень здесь служил своему Богу, а родился не здесь, небо у них другое и солнце не одно, а два. Где это – сам не знает. А служба его заключалась в том, чтобы всех убивать, кто движется, – муху, слона, человека. Там, в его зоне. Почему? Он и сам не знал. И вот туда кошка пришла… Он загляделся и кошку не убил. Теперь ему конец. За каждым из них кто-нибудь следил.

Тогда он решил сам себя убить. Он на колени встал, Разумам своим помолился и на стену со смертельным свечением бросился.

А стена была ненастоящая, только ее изображение… Как мираж. Он мимо пролетел и в настоящую стену врезался. Тут он взбежал по ней, как в цирке… Непонятно, откуда силы взялись. И на улице оказался.

– Как зовут этого парня? – спросил Марк.

– Кьюх его имя, – ответил Рэй. – Кьюх.

Даша следила за матчем по телевизору в своей камере. Она ничего не понимала в шахматах, но все понимала по лицу Марка. Каждый раз, когда на экране возникало его осунувшееся лицо, она ощущала такой прилив нежности, что готова была ногтями впиться в каменные стены, лишь бы вырваться отсюда и быть с ним рядом.

– Бедный Марк, что они с тобой сделали!

После выигрыша шестой партии и ничьей, которую он с трудом сделал в седьмой, все понимали, что наступает развязка. Пять с половиной на полтора. Еще одна ничья, и компьютер набирает «шесть». А кто наберет «шесть», по условиям турнира выигрывает. Марку нужна была только победа.

Зал, где проходила восьмая партия, был переполнен. Как в день открытия. Только самые дорогие места были пусты и отливали бархатом кресел. Телевизионная шумиха, нагнетание напряженности сделали свое дело. Даже у болельщиков Марка в глубине души было ощущение, что если он проиграет, всем будет лучше. Зачем бросать бессмысленный вызов? Разве мы плохо живем? Пусть все идет как идет. Десять лет его не было, а теперь – нате… Нет, до добра это не доведет.

Даша всматривалась в лицо Марка. В его сдвинутые брови, глаза, губы, они чтото шептали, считая варианты. Она ничего не понимала в шахматах, но по лицу Марка было понятно: дело плохо! А где же проклятое лицо компьютера? Но у него нет лица. Бессмысленная безжалостная машина!

Старик-охранник, следивший за своей подопечной по монитору, только диву давался – так переживать. Из-за чего? Из-за этой глупой игры?

Он потягивал пиво и думал: как мудро и как хорошо все устроено. Ведь и он когда-то готов был из-за таких, как эта, длинноволосая, ночей не спать, работать в поте лица, мчаться на машине, страдать… Ничего, скоро и она успокоится, поймет – глупости все это. Главное в жизни: надежность и покой.

Марк сделал ход, чуть откинулся на спинку кресла, и тут же ответил компьютер. Даша поняла это по гудению зала. Сначала вежливый шум на ход Марка, затем легкие хлопки на ответ компьютера. И вдруг… Зал взорвался аплодисментами. Все повскакивали. Даша взглянула на огромный экран и все поняла. На лице Марка застыла улыбка – не улыбка, а маска. Он подписывал какие-то бумажки, вокруг суетились судьи, теле– и кинорепортеры.

Зажглась красная надпись: «Белые сдались». «Белые» – это Марк.

Отшумели, отгудели, отсверкали вспышки блицев, растворились толпы зевак. Машина доставила Марка домой, сегодня он не хотел никого видеть. Даже самых верных и близких друзей. Никого.