Повести и рассказы для взрослых детей - Эдуард Успенский

В захудалом кинотеатре на окраине в течение двух сеансов шел острый, а вернее, островатый разговор.

Первым делом Гарднер обрисовал положение с детьми.

– Если ребенок, вместо того чтобы умножить два на два в уме, с первых шагов включает счетную машинку, он становится умственным инвалидом. Это все равно, что ребенка, не научившегося ходить, сразу сажать на мотоцикл.

Как известно, в каждом собрании есть профессиональные спорщики. И сразу же последовал протест.

– Да, такой ребенок не будет ходить. Но это будет классный мотоциклист – мотокентавр! Он важнее для цивилизации.

– Посмотрите внимательнее вокруг себя, – убеждал Гарднер. – Наши матери не видят внуков, они видят проклятые объемные сериалы. У них атрофируются ноги.

Опять следовало возражение:

– Сейчас придумано приспособление. Пока не провернешь пятьдесят раз педаль, сериал не продолжится.

Неожиданно последовала поддержка от Кэт. Окончательно разочаровавшись в компьютерном браке, она возненавидела все дисплеи, катриджи, лазерные диски, модемы и прочую компьютерную радость.

– Компьютеры вмешиваются в нашу личную жизнь. Они бесчувственны, а решают наши чувственные проблемы. Компьютеры решают – рожать или не рожать, выходить замуж или нет. А что они понимают? Что эти рубильники знают? А когда мы предъявляем претензии к фирмам, нам показывают девять пунктов договора, на которые мы не обратили внимания раньше. И мы же остаемся виноватыми. – Она возвысила голос. – Надо объявить большой крестовый поход! И таких, как я, не сломят решетки! Женщины, бейте компьютеры!

Хопкинс и шахматисты рассказали о тестах, которые провели среди населения. Они показали, что умственный потенциал среднего человека упал в четыре раза по сравнению с потенциалом десятилетней давности, основанным на этих же тестах.

На это оппоненты сказали:

– Ну и что? Раз люди в стране имеют такой низкий потенциал, ни на что их не сподвигнешь, им и так хорошо.

С каждым выступлением Марку становилось грустнее и грустнее. Его охватывала тоска. Свет в конце тоннеля постепенно угасал, и все ярче в его голове возникала мысль: «Бросить все к чертовой матери и уехать на остров!»

А Хопкинс, а несчастные дети? А оглупление страны?

Все правильно, но он не Господь Бог. Еще две недели такой выматывающей и бесполезной борьбы, и он просто сойдет с ума.

Ему так не хватало Даши.

И тут его осенило. А что, если пойти к президенту и попросить выпустить Дашу из страны. Она же не убийца, не наркоманка. Она только против машин. Если она уедет из страны, она не будет опасна.

С президентом он опять соединился в тот же час, когда позвонил.

– Я думаю, это нетрудно будет решить в вашу пользу, – сказало первое лицо государства.

И хорошо смазанные шестерни государственной машины стали вяло, без скрипа работать в обратную сторону.

Через несколько дней Дашу в наручниках привезли на новую шхуну Марка.

Мощный мотор, облитый белой пластмассой корпус. Всевозможные рации и радары демонстрировали свои антенны.

Оборудование для подводного плавания. Парус из легчайшей синтетики. Господи, Бог мой! Вот надуты паруса…

Вперед! Полный вперед!

Когда показался остров, нет, еще не остров, а шляпа туч над горизонтом, Марк понял, что после долгого путешествия он возвращается домой. Теперь здесь его дом, здесь, а не в безумном компьютерном мире.

– Красота, – сказала Даша.

За тучами из воды поднялись горы, зеленые проплешины холмов, скалистый берег, и вот весь остров вырос перед глазами.

Рэй правил шхуной. Раскинувшись в шезлонге на носу корабля, время от времени он нажимал на радиопульте разные кнопки. Сразу же менялись скорость или курс, или распускались паруса. Они причалили с той стороны, где десять лет назад выполз из прибоя обессиленный, умирающий Марк. Ничего не изменилось с тех пор. Такая же черная галька, крики потревоженных чаек, клочки пены, треугольная тень от скалы.

– Пойдем, – торопил Марк, – обогнем уступ, сама все увидишь. А воздух! Просто стекает с гор…

Они прошлепали по прибою, обогнули уступ и окаменели.

Прямо на пляже стояли разноцветные зонтики, пластиковые стулья. Валялись матрацы, баллоны со сжатым воздухом для реактивных серфингов. И всюду, куда ни глянь, – люди. Голые, загорелые. С бутылочками колы, с кремами. Они купались, возлежали на пляже, играли в «тьюду», слушали музыку.

А над пляжем, в расщелинах скал, виднелись красивые домики в китайском стиле, откуда спускалась подвесная дорога, а еще выше, на ажурной мачте – тарелка спутниковой антенны. Даша расхохоталась:

– Только ты да я. Да шум прибоя!

Они шли по пляжу, вызывая нескрываемое любопытство у отдыхающих, оборачивались, пытаясь понять: кто они и как сюда попали.

Седовласый джентльмен, единственный одетый на этом пляже, с рацией на поясе, с сигарой и в широкополой шляпе, вдруг обернулся и бросился к Марку:

– Вы меня не узнали? Нет?! Я – Фред, пират. Неужели не помните? Вспоминаете? Здесь райское местечко. Земной рай! О! Извините! Прелестная дама! Мое почтение, рад познакомиться! Мы решили не уезжать… Так здесь хорошо, так… Ну, просто как в детстве… Мы связались с «большой землей», создали свою компанию…

– Как связались? – спросил Марк. – Здесь же ни телефона, ни радио, ничего нет… Не было, то есть…

– Эх, милый! У нашего одного матроса магнитола была. Я ее выкупил. А ваш один, из местных аборигенов, передатчик сделал, темненький такой… нет, кха-кха, не передатчик, а малый… И вот – пожалте. Понастроили… И первые ласточки…

Дальше, думаю, отбоя не будет. Это строители, еще не туристы. Мы им подарочек за отличную работу…

Он сорвал рацию с пояса.

– Пауло! Боб! Вы меня слышите? Помните того чудака, который шхуну угнал? Да, да. Он вернулся. Нет, не за тем… Не знаю, на сколько. Может, и насовсем… Да-да! Вечером отметим. Ну? Как здорово! Как замечательно…

Бывший пират был счастлив, он так улыбался, что мог лопнуть.

– Вашу хижину мы сохранили. Бар там у нас, пользуется успехом. Но можем освободить, если захотите. Место здесь райское. Лучшее в мире, волны так плещутся, звезды светят… А воздух, воздух – просто стекает с гор… Вам хижину очистить или устроитесь в отеле?

– В отеле, в отеле, – сказал Марк.

– Только ты да я, – повторила Даша, – и шум прибоя.

Прошло несколько дней. Марк и Даша смешались с отдыхающими. Ели, пили, купались. Все бесило Марка, все. Его милый необитаемый остров станет модным курортом. А его народ, маленький талантливый народ, живет в специально отведенном месте и, как сказали бывшие пираты, продолжает там чего-то сочинять, танцевать, рисовать. Несмотря на все уговоры и солидные оклады, которые им были гарантированы: «…Ипортье нам нужны, и сторожа, и официанты… мы же понимаем, пришел в другую страну – давай рабочие места! Нет, не хотят… Ни за какие коврижки… И так мы их упрашивали, и отпуск – на „большой земле“ за счет фирмы… Нет! Повернулись разом и ушли. Темный народ, кхе-кхе, в прямом и переносном…»