Игры для мужчин среднего возраста - Иосиф Гольман

Во-вторых, Леха, конечно, м…к, оставивший станцию без второй «вертушки» и чуть было не оставивший ее же без единственного врача. Но его жена и двое детишек уж точно ни в чем не виноваты.

А если б в бумагах была написана правда, то прежде всего пострадали бы именно они, лишившись приличной пенсии. Ну и нам всем пришлось бы полжизни потом по инстанциям отписываться.

Так кому нужна такая правда?

Вот и остался Леха Воскобойников в истории летчиком — героем полярной авиации.

А если уж до конца — он им и был. Тысячи жизней спас и не один летательный аппарат. И всего лишь разик лоханулся.

Так что пусть арктический лед ему будет пухом.

…Я в кайф закурил сигаретку и немедленно услыхал:

— Док, вылетишь за борт вместе с дымом.

— А чего, нельзя?

— Это вагон для некурящих. Если надо — будем останавливаться.

— Ты что, идейный борец за здоровье нации? — озлился я, учуяв очередное покушение на свою самоидентификацию — есть такой термин у психологов и психиатров.

— Нет, — спокойно объяснил Береславский. — Просто я легко переношу запах бензина и запах курева. Но — только отдельно. А вместе — тошню. Причем завтрак был обильный.

Убедил, ничего не скажешь. Я загасил цигарку и, открыв враз засвиставшее окошко, выкинул царский бычок за борт.

Зла уже не было. Честно сказал, вот и все. Хуже было бы, если б без предупреждения обгадил салон.

Кстати, я вспомнил, что он уже говорил о запрете на курение в его авто, а у меня был выбор — машин-то в походном порядке пять.

К тому же я с ним уже катался. «Нивы», говорят, были получены три дня назад, и мы вчера поучаствовали в их обкатке перед протяжкой. Гоняли вокруг Москвы по Кольцевой, девять полных кругов, чтобы набрать необходимую тысячу километров. Машины уже были в боевом раскрасе, с заметной надписью «Москва — Владивосток».

Мне даже понравилась его шутка, когда на очередном круге Береславский тормознул около поста ГАИ и спросил у прибалдевшего мента — мы уже раз пять мимо проезжали, — не подскажет ли тот, в которой стороне Владивосток?

Причем спросил классно: абсолютно серьезно и строго, как большой начальник. Мы просто укатывались с парнями, когда гаишник начал путано объяснять.

Нет, ничего. Думаю, найдем с ним общий язык. Да с врачами никто особо и не выпендривается.

— Док, ты там не заснул? — прервал ход моих мыслей Пузо.

— Нет, а что? — поинтересовался я сзади.

— Да так, — неопределенно хмыкнул он. — Не люблю, когда сзади затихают.

— Душили, что ли? — резонно предположил я.

— Пытались, — неожиданно для меня ответил Береславский.

— Не-а, — успокоил я мужика. — Я не по этим делам. Хирурги все больше режут.

— И это было, — спокойно заявил мой водила и работодатель.

Вот тебе раз! Пузо, похоже, оказался не таким ясным для понимания. Если, конечно, не привирает.

— А чего тебя-то в эти дела повело?

— Таксерил четыре года.

— Ты? Таксерил?!

— А ты думал, я с детства на джипе ездил? — откровенно заржал Береславский. — Ни фига! Восемь часов в НИИ, два — дома с диссером и полночи — в бомбилах. На убитом «жигуле» с дырочкой в правом боку. Как в песне. Семья-то кушать хочет.

— А я думал, ты папин сын, — невпопад ляпнул я.

— Точно не теткин, — жизнерадостно согласился Ефим. — Хочешь, скажу, о чем ты на самом деле там думал?

— Ну? — Этот мужик начинал внушать мне некие опасения.

— Что эти суки толстые купили тебя, такого умного и такого гордого, но ты хоть и продался, однако не душой, а лишь гораздо менее важными частями тела.

— Ну… ты… едрен корень… — только и удалось мне вымолвить — уж слишком внезапным было нападение.

— И не вздумай называть меня Пузом, — добил-таки этот колдун от рекламы.

Я минут пять не мог прийти в нормальное состояние духа. Наконец собрался с мыслями и спросил:

— А почему ты решил, что я буду называть тебя Пузом?

— По недостатку воображения. Не Пузом, так Лысым. Я этого не люблю. Да ты не парься, Док, все в порядке. Ты тут вполне ко двору, особенно если не будешь представлять себя разорившимся герцогом. И мы с тобой еще выпьем по пол-литра кока-колы.

— Чего-о-о? — Тут я действительно охренел.

— Кока-колы, — спокойно повторил Береславский.

— А… почему кока-колы? — осторожно поинтересовался я.

— Потому что она — мировое зло, — непонятно, но как-то очень убедительно объяснил Ефим Аркадьевич. — Еще вреднее водки.

А может, он и ничего чувак. Я вдруг вспомнил, что идея поездки принадлежала именно ему.

И еще: мне, конечно, нужны деньги. Даже не мне — моей семье. Но перспектива проехаться вдоль всей страны манила не меньше. А значит, у нас с бывшим Пузом — и нынешним… ладно, потом придумаю — есть кое-что общее.

Ехать стало значительно веселее.

Очухался Сашок в темном подвале. Вдруг понял, что полулежит на бетонном полу, прилепившись щекой к холодной, опять же бетонной стене.

Голова раскалывалась, но еще больше пугала неизвестность. Значит, все-таки менты его взяли? Чем это грозит?

Поразмышляв, слегка приободрился: практически ничем. По новому закону с его количеством в сбытчики попасть трудно. Хотя если продажу снимали на видео…

А может, они ему действительно втрое больше подложили? Может, у них акция какая, и им надо «палок» наставить побольше?

Нет, все-таки вредная у него профессия. А если бросить, то где брать порошок?

Да, дела-а…

Низкая дверь со скрипом открылась, и появился черный силуэт мужчины. Лица не видно из-за света коридорной лампы, но по голосу Сашок узнал сразу — Марат. «Вот ведь сволочь Никита!» — не к месту подумал он.

И вдруг увидел, что в подвале, кроме него, еще человек пять, если не больше, пленников. Одного, похоже, даже узнал: в начале своего макового пути, когда Венька откинул копыта, брал у него чеки.

Значит, все-таки менты, если мелких дилеров собирают? Ой, как нехорошо…

Сашок отчетливо представлял, как ему будет в СИЗО. Конечно, состоятельные граждане и там дозу получат. Да что там дозу — бабу приведут. Вон воры в Бутырке вообще сходку устроили. Но это — состоятельные и власть имущие, пусть даже — власть неофициальную.

А такому, как он, гарантированная ломка по полной программе. Ой, как тошно…

У Сашка, хоть и недавно ширнулся, стало горько во рту и поплыло в глазах. Ему уже приходилось переносить ломку, как раз когда Венька, его первый дилер, помер. Ох, какой был ужас. Даже сравнить не с чем. Хоть из могилы Веньку выкапывай. В тот момент мать бы умерла, так бы не жалел.