Друг государства. Гении и бездарности, изменившие ход истории - Егор Яковлев

Поклонники этого героя хором ответят: как можно так говорить, ведь он открыл Гиперборею! Нашел уникальные памятники древности! И вообще, мандат Института мозга был лишь прикрытием! Ведь экспедицию финансировала ЧК! Лично Дзержинский! Давайте же разберемся, что именно нашел Барченко и зачем НКВД нужно было за это платить. История находок «ученого», по его словам, такова. Однажды участники экспедиции попросили ловозерских лопарей (саамов) отвезти их на Роговый остров, куда в течение многих лет шаманы, задабривая духов, свозили оленьи рога. Аборигены тревожить священное место не пожелали, и лишь сын православного священника согласился перевезти гостей на заповедный клочок земли посреди Ловозера. Но при приближении к острову поднялся такой сильный ветер, что на лодке переломилась мачта, в чем путешественники суеверно усмотрели гнев потусторонних сил. Ученые вынужденно высадились на южном болотистом берегу озера и неожиданно обнаружили посреди глухой тундры дорогу (кажется, даже мощеную). Просека, что вела к соседнему Сейдозеру, заканчивалась открытой площадкой, с которой Барченко и его соратникам открылся воистину мистический вид: с противоположного берега на них смотрела распластанная на скале гигантская фигура с раскинутыми руками. Позже лопари рассказали им предание о том, что это предводитель воинственных иноземцев Куйва, который проиграл бой саамскому шаману-нойду и превратился в тень. Находка эффектная, что и говорить. Но есть пара оговорок.

«Куйва на Сейдозере пользуется особым почетом со стороны сейдозерских лопарей (зимой они живут в Ловозерском погосте). Проезжая на карбасах мимо Куйвчорра, лопари опасаются громко кричать и ругаться из-за боязни, что Старик разгневается. К нам они обращались с просьбой, чтобы и мы соблюдали бы возможную тишину вблизи Куйвы. Лопари избегают грязнить воду в Сейдозере, так как Старик этого не любит и в противном случае не даст рыбы».

Это не текст древнего манускрипта, который Барченко передали хранители древнего знания. Это отрывок из статьи известного этнографа Вильгельма Визе, опубликованной в Известиях Архангельского общества изучения Русского Севера в 1912 году, за девять лет до экспедиции Института мозга. Научное сообщество уже давно было осведомлено о Куйве, и открытие идола над Сейдозером было открытием для Барченко и его товарищей, но никак не для науки. В Петрограде ученые резонно предложили Александру Васильевичу воздержаться от далеко идущих выводов до тех пор, пока не будет доказано искусственное происхождение Куйвы.

А в 1923 году советский геолог академик Ферсман установил, что загадочная «тень» образовалась естественным образом: ручейки талой воды, стекая с вершины, в течение веков вытемнили часть скалы в форме человеческого силуэта.

Куйва был главным «козырем» Барченко. Все прочие его находки — надо сказать, немногочисленные — явно рангом пониже. «В одном из ущелий мы увидели загадочные вещи. Рядом со снегом, там и сям пятнами лежавшим по склонам ущелья, виднелась желтовато-белая колонна вроде гигантской свечи, а рядом с ней кубический камень», — вспоминал товарищ Барченко астрофизик Александр Кондиайн. По возвращении домой глава экспедиции рассказывал также о ритуальных камнях-сейдах, о виденной им небольшой «пирамиде» из камней и о странном лазе под землю, у которого всех исследователей охватило чувство панического страха… Вот, собственно, и все. Разве это тянет на открытие древней цивилизации?

Теперь о роли спецслужб в кольской одиссее Барченко. Хочу заострить внимание на том, что в экспедиции, состоявшей из самого Александра Васильевича, его супруги, четы Кондиайнов и завхоза Пилипенко, не было не только ни одного чекиста, но даже ни одного большевика. Возможно ли, что исследования стратегического значения, да еще и в условиях очень тяжелой международной обстановки, могли вестись без комиссара? И это при том, что в 1918 году в органы на Барченко поступил донос, рассказывающий о его антисоветских настроениях. А если бы он, найдя «тайные знания», рванул бы в буржуазную Норвегию? Или Финляндию?

Разрешить эту загадку позволяет рассказ самого «профессора» о начале сотрудничества с ЧК. Однажды на его петроградскую квартиру явились четверо чекистов: Федор Лейсмер-Шварц, Александр Рикс, Эдуард Отто и Яков Блюмкин. Все они были старыми знакомцами Барченко, так как интересовались оккультизмом и посещали лекции Александра Васильевича об империи Рамы. Исследователь поведал им, что в данный момент изучает возможности чтения мыслей на расстоянии. Прорыв в этой отрасли науки, по его мнению, мог бы быть достигнут в случае установления контактов с хранителями древних «допотопных» знаний. «Товарищи заявили мне, что моя работа имеет настолько большое значение, что я должен доложить о ней правительству, председателю ВСНХ товарищу Дзержинскому. По их совету я написал Дзержинскому о своей работе». Можно предположить, что именно после этого «железный Феликс» приказал снарядить экспедицию в район Ловозера… Но это не так. Ведь судьбоносный разговор Барченко с красными контрразведчиками происходил в конце 1924 года — а с Кольского полуострова он вернулся еще в 1923-м. Речь шла о поисках Шамбалы — страны в Гималаях, где, по убеждению Александра Васильевича, и сохранился осколок высокоразвитой цивилизации далекого прошлого. До 1924 года о сотрудничестве оккультиста со спецслужбой и речи нет. Да, сотрудники петроградской ЧК за ним наблюдали, проявляли интерес к его идеям, Блюмкин даже ходатайствовал за Барченко перед Луначарским, но это — все. Финансирование Дзержинским исследований в Русской Лапландии и некие засекреченные отчеты, запрятанные в архивах, — лишь миф, в который были транслированы позднейшие перипетии судьбы Александра Васильевича.

Интересно, что в последующие после Северной экспедиции годы Барченко и не вспоминал об «открытой им» Гиперборее. Его полностью увлек проект поиска Шамбалы, мифической страны, якобы затерянной в Тибетских горах. В 1925 году при содействии своих знакомых из ЧК исследователь занял пост руководителя нейроэнергетической лаборатории Спецотдела ОГПУ-НКВД, занимавшейся проблемами неконтактного воздействия на психику человека и прочими паранормальными явлениями. Александр Васильевич читал чекистам лекции по эзотерике, мечтал о поимке снежного человека, пробил для себя экспедиции в крымские пещеры и Алтайские горы, где безрезультатно искал «универсальные знания». Пытался он добиться разрешения и на поездку в Тибет — искать пути в Шамбалу, но вышестоящие товарищи его урезонили. Советские экспедиции в Лхасу все же состоялись, однако их целью были не знания, а конкретная информация… Агенты большевистской разведки пытались распространить советское влияние на этот регион и подорвать в нем влияние английское.

В общем, на своем ответственном посту Барченко отнюдь не преуспел. Все его разработки, несмотря на щедрое финансирование, не получали никакого практического воплощения. А между тем приближалась мировая война, и государству нужны были не обещания найти знания древних цивилизаций, а конкретные результаты… Спонсировать химеру правительство больше не могло.

В 1937 году Спецотдел НКВД был закрыт. Александра Барченко, как и многих его коллег, арестовали по обвинению в антисоветской деятельности. Так революция пожирала своих детей и тех, кто был к ним близок… Барченко поплатился за свои связи с троцкистами вроде матерого авантюриста, который в 1918 году убил немецкого посла Мирбаха, — Якова Блюмкина, расстрелянного еще в 1929 году. Сыграла свою роль и страсть к тайным обществам, ведь еще в 1923 году Барченко создал законспирированную организацию «Единое трудовое братство». Ее цель была, в общем, безобидна — поиск Шамбалы-Агарти, но эпоха оказалась неблагоприятной для таких масонских игр. Суд признал бывшего чекиста виновным и приговорил его к высшей мере наказания — расстрелу, произошедшему через пятнадцать минут после оглашения приговора.