Олимпийские игры - Надежда Навара

– Я же говорил, не твой профиль.

Он собрал документы обратно в конверт и положил его в боковой карман просторного пиджака.

– Извини, не выспался. – Йохан ещё раз зевнул и заверил: – Дружище, ты сэкономил мне уйму времени и не дал уйти по ложному следу.

Он поднялся, проводил гостя до дверей кабинета и уже там объявил:

– Еще раз, спасибо. Не забудь, за мной ужин в «Акрополе».

Путкаммер расслабился, притормозил и полуобернулся, видно, хотел спросить – когда. Тойфер дружески похлопал его по спине, подталкивая к выходу – дескать, не теперь, позже договоримся. В это же время другая рука знатока уличной преступности нырнула в карман гурмана.

Путкаммер вышел.

Журналист переложил похищенные документы в бумажник, а конверт отправил в шредер. Затем уселся за стол и принялся считывать минуты.

На тридцать шестой дверь открылась, на пороге вновь появился эксперт по экономике. Не говоря ни слова, Путкаммер внимательно осмотрел пол кабинета и удручённо вздохнул.

– Опять что-то забыл, Вилли? – участливо осведомился Йохан.

Помимо пристрастия к гастрономическим изыскам, тот славился чудовищной рассеянностью.

– Представляешь, посеял аккредитацию! – трагическим шепотом сообщил несчастный.

– На чемпионат? – спросил Тойфер и тут же успокоил коллегу: – Не волнуйся, я тебе сделаю другую.

– Какой чемпионат?! – взвыл тот. – На пресс-конференцию в Торговой палате! Я ж её тебе показывал. Ты что, забыл?

– Ах, эту… – задумчиво протянул хозяин кабинета и тут же добавил: – Вообще-то ты показал мне только конверт, а не его содержимое.

– Письмо и чип-карточка были внутри… – неуверенно пробормотал Вилли. Похоже, он окончательно запутался.

Помолчали.

– Слушай, а сколько всего пришло приглашений?

– Два. Второе у шефа. Он меня точно убьёт!

– Дела… – Йохан нахмурился и покачал головой. – Ну, как же ты так опростоволосился, дружище?

Толстяк беспомощно развёл руками и окончательно пал духом.

– Ладно, не горюй, – неожиданно ободрил его хитрила. – Сделаем так. Иди к шефу и повинись. Дескать, ты рассказывал о прессухе в кантине, я заинтересовался, надавил на тебя авторитетом и вынудил отдать аккредитацию. Усвоил?

Путкаммер обалдело посмотрел на своего спасителя и машинально кивнул.

– Только давай по-быстрому. У меня куча собственных проблем, – распорядился Тойфер и подтолкнул незадачливого коллегу к дверям. – Ты летишь пулей, а я дублирую. Звоню твоему боссу, вешаю лапшу на уши и прошу выслать на меня подтверждение в Торговую палату. Уж мне-то он не откажет.

Начальник планетарного управления безопасности суперинтендант Самуэль Фарроу насупил кустистые брови и пробасил в своей обычной прямолинейной манере:

– Если б вы только знали, советник Данкельд, как я устал от ваших причуд. Похоже, вам просто скучно. Решили скоротать вечерок в приятной компании?

Щеголевато одетый мужчина неопределённого возраста возмущённо нахохлился, но всё же упрямо продолжил:

– Какие причуды, Фарроу? Я вам прямо заявляю – исчез один из членов нашей комиссии. Извольте принять надлежащие меры!

Алиссон Мак-Кинли, специальный представитель Коллегии безопасности Новой Ганзы, с трудом подавил зевок. За последние две недели ему одинаково надоели и хамоватый суперинтендант, и впечатлительный посланник провинциальной планеты Ямбург. Тем не менее он счёл долгом поинтересоваться:

– Коллега Данкельд, с чего вы взяли, что господин Кузнецов исчез?

– Я заезжал за ним, – веско объявил тот. – Майора не было в номере.

Шеф УБ мучительно состроил брови домиком и устремил глаза в потолок. Дескать, нашёл аргумент – нечего сказать.

Данкельд уразумел, что сморозил глупость, и поспешил объясниться:

– Я хотел сказать: его нет в гостинице уже больше суток!

Вот тут Фарроу действительно заинтересовался и грузно повернулся всем телом к четвертому участнику экстренного совещания.

Молодая светловолосая женщина в элегантном деловом костюме спокойно ответила на немой вопрос:

– Майор Кузнецов ещё не совсем оправился от полученной в бою тяжелой контузии. Иногда он испытывает необходимость побыть в одиночестве.

– Если госпожа Ларсон утверждает, что именно меланхолия заставила господина Кузнецова покинуть гостиницу в пять утра в спортивном костюме, то я… – Данкельд сделал вид, что умывает руки.

– Черт! – встрепенулся Мак-Кинли. – Вы уверены, советник?

– Абсолютно.

Красивое лицо Светланы Ларсон помрачнело, и она потребовала:

– Суперинтендант, мы должны немедленно начать поиск майора. Возможно, советник прав, и с Алексом что-нибудь случилось!

– Да знаю я, что с ним случилось, – Новый год, – пробурчал Фарроу и всё же нажал несколько кнопок на селекторе. – Интересно, что вы скажете, если мои люди найдут вашего контуженного в каком-нибудь тепленьком местечке?

– Выбирайте выражения… – вскинулась Светлана.

Он не дал ей договорить:

– Послушайте, милая девочка, у меня собственных проблем по горло. По мне, чем быстрее вы закончите дела и уберетесь с Олимпии, тем лучше!

Мак-Кинли сразу уловил направленность атаки – последняя тирада шефа УБ адресовалась именно ему, а не остальным членам комиссии.

В глубине души он понимал чувства опытного и властного спеца, недовольного тем, что Новая Ганза сумела навязать ему в консультанты своего представителя, а потому до сих пор снисходительно терпел брюзжание суперинтенданта. Однако сейчас Фарроу перешел границы приличия. Кого-кого, а Светлану Ларсон ему оскорблять не стоило. Женщина откровенно нравилась Алу, а потому он счёл долгом, пусть и косвенно, осадить хама, указать его место.

– Напоминаю вам, господин суперинтендант, его высокопревосходительство председатель фон Штауфен лично заинтересован в проекте «Возрождение». Правительство Олимпии гарантировало Лиге приоритет её интересов и ваше безусловное содействие.

– Знаю, знаю. – Фарроу дипломатично убавил тон. – Поймите и вы меня. Начало чемпионата, в городе черт знает что творится! А тут…

Он безнадежно махнул и вновь уткнулся в комм-пульт.

Ал воспользовался моментом, встал, подошёл к Светлане и деликатно взял ее за руку.

– Капитан Ларсон, примите мои извинения. Уверен, с вашим другом все в порядке, и мы скоро найдем его.

– Спасибо. – Женщина слегка ответила на пожатие и тепло улыбнулась.

И тут снова встрял неугомонный Данкельд: