Марш! Марш! Люди и лошади в наполеоновских войнах - Мурат Магометович Куриев

кирасирами, носили кирасы. Получается, что разница между тяжелой и легкой кавалерией прежде всего в весе всадника и лошади? Только на первый взгляд. Мощные всадники, вооруженные пистолетами и тяжелым холодным оружием (палашами), могли нанести сокрушительный удар. Тем и прославились. Совсем не случайно Наполеон уделял тяжелой кавалерии особое внимание, о чем мы еще поговорим.

Подытожим. Кирасирские полки в конце XVIII века имелись в армиях всех стран, которые будут вовлечены в Большую войну. Определенные изменения произойдут, как без них, но и без тяжелой кавалерии – никак. А кирасы, кстати, от выстрелов из огнестрельного оружия защищали не очень хорошо, зато против ударов холодным оружием весьма эффективны.

Переходим в «средний вес», к средней, или, как ее чаще называют, линейной, кавалерии. Слово «линейная» отсылает нас к пехоте, и на то есть основание. К этой кавалерии относят прежде всего драгун. Появились они в XVI веке, когда французский маршал де Бриссак приказал посадить наиболее умелых из своих пехотинцев на лошадей. Передвигались они теперь быстро, а сражались уже в пешем строю.

Пример оказался заразительным, и в XVII веке драгунские полки появились во многих странах. Наиболее популярная версия названия – от «дракона», который красовался на вымпеле одного из новых подразделений кавалерии.

Итак, драгуны изначально – смешанный род войск. Всадники, которые спешиваются при необходимости и воюют как обычная линейная пехота. Со временем появится и главная претензия к ним, вполне понятная. Тот же Наполеон довольно долго считал, что драгуны недостаточно хороши ни как пехотинцы, ни, тем более, как кавалеристы. Потом он изменит свое мнение.

Впрочем, положение драгун как «ездящей пехоты» сохранялось достаточно долго, но была и тенденция. Драгуны постепенно становились настоящими кавалеристами, а в некоторых странах, как в Англии, они ими всегда и были. Англия во многом «виновата» и в том, что драгун часто переводят из одного «веса» в другой. Все полки тяжелой кавалерии Британии назывались драгунскими. А легкая именовалась «легкими драгунами». Англичане умеют отличаться от всех остальных, порой кажется, что именно в этом состоит их «сверхзадача».

Как бы то ни было, но средней кавалерией драгун считать вполне можно. Точно – наиболее универсальной. Лошади почти как у тяжелой, а при необходимости вполне могут выполнить задачи легкой. К средней кавалерии часто относят и улан, но они имелись не в каждой армии, и чаще все же улан записывают в легкую.

С легкой кавалерией разобраться легче всего, а достать для нее лошадей проще всего. Зато на неказистых лошадках – самые лучшие наездники. В легкой кавалерии ценится быстрота, ловкость, смекалка. В ее задачи входят разведка, патрулирование, преследование, прикрытие. В бою она использовалась против пехоты, потерявшей строй.

Про основу легкой конницы знают все – это гусары. Лихие всадники в ярких мундирах. Первые гусары появились в Венгрии в XV веке. Считается, что и само название происходит от венгерского husz – «двадцать». Дворяне должны были выставить каждого двадцатого холопа для специального ополчения. Есть и другие версии, но гусары от этого хуже не становятся. Краса и гордость легкой кавалерии!

К ней зачастую относят и уже упоминавшихся улан, всадников с пиками. Слово имеет тюркские корни (от «оглан» – юноша, мальчик). Самые известные уланы – польские, и о них мы еще не раз вспомним. Уланы, в отличие от гусар, активно использовались в бою. А лошади у них пусть и не такие, как у кирасир, но заметно больше, чем у гусар. Удар на скорости тяжелым копьем на маленькой лошади не нанесешь. К тому же сами уланы могли и довольно успешно сражаться с тяжелой кавалерией.

Также в легкую кавалерию входила вся иррегулярная конница. Это касается прежде всего России. С ее казаками и «экзотикой» вроде башкирских и калмыцких полков. Вот так выглядела кавалерия в самых общих чертах. Дальше будет много дополнений и уточнений, но основа уже есть, и можно возвращаться к Фридриху Великому и его преобразованиям.

«В виду неприятеля они никуда не годятся и все время опаздывают…» Так Фридрих II охарактеризовал кавалерию, доставшуюся ему от отца. На парадах смотрелись отлично, но король собирался воевать. Много воевать. Как, с такой кавалерией?! Медлительной, неуклюжей… Фридриху была нужна другая конница. Он изменил ее во благо Пруссии, вряд ли задумываясь о том, что создаст образец. Что его система организации и подготовки кавалерии будет примером для практически все европейских стран. На многие годы вперед.

…Свое первое крупное сражение, битву при Мольвице с австрийцами 10 апреля 1741 года, Фридрих почти проиграл. Но одна из самых сильных его сторон – умение извлекать уроки. Там, у Мольвица, король увидел, насколько неэффективна его «старая» кавалерия. Убедился, что ему катастрофически не хватает легкой кавалерии (а в армии его отца ее практически не было). Начались изменения. Немедленно.

«Все тактические маневры должны совершаться с наибольшей по возможности скоростью, движения на коротком галопе полностью запрещаются. Офицеры должны требовать от своих людей отличного мастерства в езде… Получив приказ атаковать, каждый эскадрон обязан немедленно и самым решительным образом атаковать врага с помощью холодного оружия, ни один командир… не имеет права вести огневой бой».

Это – основа основ. Все преобразования Фридриха подчинены главной цели – кавалерия атакует на полной скорости, никаких «отвлечений» на стрельбу. Простая, казалось бы, задача, но ее выполнение требовало особой подготовки и людей, и лошадей.

Однажды кто-то рассказал королю, что на учениях Зейдлица происходит слишком много несчастных случаев. Фридрих решил покритиковать своего кавалерийского генерала, а в ответ услышал: «Если Ваше Величество будет сожалеть по поводу нескольких сломанных шей, то у Вас никогда не будет тех кавалеристов, которые нужны на поле битвы».

С «жалостью» Фридрих сразу покончил. Зейдлицу он доверял бесконечно, а Зейдлиц делал именно то, что было нужно королю. Тренировал всадников на сильно пересеченной местности. Учил атаковать на полной скорости при любом рельефе. Они научились, еще как научились. Отменная выучка – вот в чем прусские кавалеристы превосходили всех. Зейдлиц, даже будучи генералом, показывал своим всадникам такое упражнение. Разгонялся и на галопе пролетал между вращающимися крыльями ветряной мельницы. Он не заставлял кавалеристов повторить это, он просто показывал, что такое мастерство.

Тренировались и люди, и лошади. Сам король ввел жесткое правило: лошадь не должна стоять расседланной в конюшне более двух дней. Зимой – работать в манеже, в остальное время – в поле. Индивидуальная подготовка сочеталась с групповой. Обучали сначала эскадрон, потом полк, затем крупные соединения. Кавалеристы Фридриха настолько хорошо знали, как действовать в бою, что король мог не отдавать детальных приказов, а только