Такое запутанное дело. Когда конец близок - Фрэнсис Дункан

– Спасибо, что зашли, Элтон. Вы – один из немногих, кого я искренне рада видеть.

– Был бы счастлив чем-нибудь помочь. Но не сделал ничего полезного.

– Одного вашего вида достаточно, чтобы она почувствовала себя увереннее, – промолвила хозяйка. – Убеждена, что ваше присутствие помогло успокоить Хелен, когда она больше всего в этом нуждалась.

– Полагаете? – уточнил толстяк, словно желая поверить и все же сомневаясь. – Вы очень добры, Хильда. – Он обратил внимание на Мордекая. – Приветствую, Тремейн. История не из приятных, правда? – И не дожидаясь ответа, снова обратился к миссис Ивленд: – Утром вернусь, Хильда. Вдруг понадобится мальчик на побегушках или что-нибудь подобное.

– Спасибо, Элтон. Обязательно передам ваши слова Хелен.

Стил хотел что-то добавить. Он помедлил, взявшись за ручку и почти загородив широкими плечами дверной проем, однако передумал. Молча кивнул и вышел. Как только дверь закрылась, Тремейн не удержался от комментария:

– Наверное, у меня разыгралась фантазия, но порой кажется, будто мистер Стил влюблен в миссис Картхэллоу.

– Разумеется, влюблен, – живо подтвердила Хильда. – Чтобы это понять, достаточно увидеть, как Элтон на нее смотрит. Зачем он примчался, едва узнав о происшествии?

– А она осведомлена о его чувствах?

– Вслух не признает, если вы об этом. Однако редкая женщина не ощущает мужского поклонения. Жаль, что Хелен не встретила Элтона до свадьбы с Адрианом. Не менее досадно и то, что Элтон не решился отказаться от собачьей преданности в пользу тактики пещерного человека.

Элтон Стил жил неподалеку, владел собственным успешным бизнесом по торговле недвижимостью и считался если не богатым, то весьма обеспеченным человеком. К тому же, он принадлежал к немногочисленному племени физически сильных, крупных и очень добрых людей, не способных обидеть и муху. Приятный голос неизменно звучал спокойно и неторопливо. Элтон Стил производил впечатление основательного, немногословного, надежного великана. Карие глаза смотрели на мир с интересом. Чаще всего люди подобного склада весьма сдержанны, хотя, выйдя из себя, способны на разрушительные вспышки гнева. Мордекаю Тремейну не довелось стать свидетелем извержения вулкана, однако доносившиеся зловещие раскаты подтверждали справедливость суждения.

– Его поведение дает Матильде повод для разговоров, – заметила Хильда.

Матильда Викери представляла собой объект одного из благодеяний миссис Ивленд. До тех пор, пока ревматоидный артрит не атаковал сначала ноги, а потом и руки, лишив возможности зарабатывать на жизнь, она служила в доме поварихой. Незамужняя, с крайне ограниченными средствами и без родственников, к которым можно было бы обратиться за поддержкой, Матильда оказалась бы в тяжелом положении, если бы на помощь не пришла великодушная Хильда. Доброта не позволила ей бросить верную служанку на произвол судьбы.

Миссис Ивленд поселила Матильду в отдельной комнате, оплатила ей лечение и уход. На полное выздоровление подопечной надеяться не приходилось, но она твердо решила сделать все для облегчения страданий.

Услышав о благородном поступке, Мордекай Тремейн проникся к Хильде искренним уважением, хотя поначалу видел в ней лишь жизнерадостную и в то же время поверхностную, легкомысленную особу, склонную к общению, однако не наделенную глубокими чувствами. Теперь же за веселой болтливостью открылась бесстрашная, по-настоящему преданная душа.

– Вы знаете, сколько времени бедняжка проводит у окна, – продолжила Хильда. – Ничего не пропускает. Чтобы узнать последние сплетни, достаточно поговорить с Матильдой. Люди рассказывают ей о своих заботах – ну и, разумеется, о чужих тоже! Из окна виден ведущий в «Парадиз» мост, и Матильда заметила, как вместе с Хелен поднялись туда вы, как прибыл инспектор Пенросс. Она первой сообщила мне, что в доме случилось неладное.

– Пенросс уже побеседовал с мисс Викери?

– Да. Его заинтересовало то обстоятельство, что окно выходит на мост… – В эту минуту дверь открылась. – А вот и Хелен!

В комнату вошли миссис Картхэллоу и Роберта Ферхэм – похожая на мышь особа с тонкими, собранными в жидкий пучок волосами, и невыразительными, мгновенно стиравшимися из памяти чертами лица. Судя по всему, недавно она пыталась улучшить собственную внешность, экспериментируя с лаком для ногтей, тушью и губной помадой. Результат, однако, трудно было назвать удовлетворительным: создавалось впечатление неоконченного портрета, заброшенного художником по причине творческого кризиса.

Глядя в пространство между двумя вошедшими дамами, Мордекай Тремейн сдержанно произнес:

– Добрый вечер. – Затем, обращаясь уже непосредственно к Хелен Картхэллоу, пояснил: – Вот, решил зайти и узнать, не нужна ли помощь, однако только что выяснил, что предложений более чем достаточно.

Хелен Картхэллоу улыбнулась:

– Не предполагала, что вокруг столько друзей. Спасибо, что вы пришли.

Выглядела она не просто бледной, а белой. Под глазами залегли глубокие тени, а слой красной губной помады казался чрезмерным. Однако самообладание сохранилось: несмотря на утомительную беседу с инспектором Пенроссом, никаких признаков нервного истощения не было заметно.

– Делать совсем нечего, – добавила Хелен. – Только ждать. Мистер Пенросс предупредил, что его сотрудники останутся в «Парадизе». Слугам уже сказали, чтобы день-другой не возвращались. Инспектор любезно пообещал уладить все формальности. Он очень добр.

Иронии в голосе не слышалось. Мордекай Тремейн окинул Хелен быстрым, но цепким взглядом. Если она играла, то сложную роль, и делала это с исключительным мастерством.

– По пути сюда я встретил мистера Имлисона, – сообщил Тремейн, не без умысла.

– Боюсь, манера инспектора задавать вопросы привела Лестера в отчаяние, – холодно отозвалась миссис Картхэллоу. – Бедняга явно решил, будто меня пытают!

Тремейн не сомневался, что она защищает Имлисона. Поняв, что о встрече он упомянул не случайно, а чтобы проверить реакцию, умело парировала выпад.

За короткое время Хелен Картхэллоу изменилась. Точно определить, в чем именно заключалась перемена, было нелегко, и все же манеры ее стали иными. В глазах появилось прежде неуловимое выражение горечи и цинизма. Теперь она не казалась хрупкой: свойственная натуре стальная жесткость уже не скрывалась под внешней уязвимостью.

Продолжить психологическое исследование не удалось. Хильда Ивленд поспешила перевести разговор в нейтральное русло. Ввиду провозглашенной цели визита Тремейну не оставалось ничего, как с энтузиазмом поддержать светскую беседу. За чашкой кофе он обдумывал изящный способ отступления, поскольку уже не сомневался, что надеяться на новую информацию не приходится. И вдруг приехал Льюис Холден. Послышался характерный душераздирающий скрип тормозов, и Хильда вышла навстречу гостю. В холле загудел низкий звучный голос:

– Весь день рыбачил. Только что вернулся и узнал ужасную новость. Разумеется, сразу отправился сюда.