Серебряный доспех - Ярослав Хабаров

От его лица Пенна не могла оторвать глаз. Правильные черты были неподвижны, как у статуи. Нежная улыбка застыла в углах губ. Пенна отчетливо видела желтоватые клыки, которые существо то и дело пробовало языком.

Губы Пенны шевельнулись, и она беззвучно прошептала:

– Кто ты?

– Тзаттог, - прозвучал тихий, спокойный голос. - Тзаттог.

– Это твое имя?

У нее подкашивались ноги, и она понимала, что хватается за слова, за разговор, как за последнюю ниточку, которая удерживает Пенну в мире живых. Прекратится разговор, и ниточка оборвется: наступит вечная, ничем не нарушимая тишина…

– Тзаттог. Это я, - повторило существо. - Мое имя, моя сущность.

– Имя не может быть сущностью, - сказала Пенна. - Имя - это знак, звук для называния.

– Земля исторгла меня, когда чумной туман ее отравил, - сказал Тзаттог. - Моя сущность - в служении. Я служу Ей.

– Земле? - не поняла Пенна.

Тзаттог благоговейно коснулся груди рукой.

– Ей… Те из моих жертв, кто видел меня, но остался жив, называют меня «принц-упырь», - прибавил Тзаттог.- Это неправильное имя, но оно мне нравится.

– Наверное, они считают тебя упырем из-за клыков, - предположила Пенна.

Он коснулся острого клыка кончиком пальца. Полилась кровь, и Тзаттог обтер ее о свою шею. Как заметила Пенна - о то место, куда перед рассветом вонзилась стрела.

– У меня есть клыки, и я не люблю солнечный свет, - подтвердил Тзаттог. - Я иногда пью кровь но я не ем кровь. Я не такой, как обычные упыри. Другой. И ты - моя.

Пенна вдруг поняла, что не может пошевелиться. Голос принца-упыря зачаровал ее, словно Тзаттог обладал волшебной властью превращать своих собеседников в камень.

Некоторое время Тзаттог с откровенным наслаждением разглядывал Пенну. Лучница крепче сжала онемевшие пальцы на своем луке. Губы не слушались ее, когда она попыталась заговорить.

Тзаттог шагнул вперед и наступил русалке на спину. Послышался хруст. Маленькое создание жалобно вскрикнуло и затихло, руки-веточки бессильно упали на траву. Пальцы в последний раз ухватились за дерн и расслабились. Зеленые глаза помутнели.

Пенна наконец нашла в себе силы и выхватила нож. Тзаттог откинул голову назад. Он смеялся. Лицо принца-упыря оставалось по-прежнему неподвижным, страшный смех исходил из его утробы.

– Неужели ты надеешься сразиться со мной? - выговорил он наконец. - Ударь меня ножом, прошу тебя! Я обожаю боль! Боль заставляет меня чувствовать себя живым… и голодным!

Тзаттог сунул палец в ранку на своей шее и, когда потекла кровь, вытащил и облизал его.

– Ты не в состоянии навредить мне, девочка. Боль - да, возможно. Боль ты можешь причинить, но ведь это очень приятно, не так ли? Ради этого мы и приходим на эту землю. Боль и голод. Все сущие испытывают их.

Пенна отскочила в сторону в последний момент, не позволив Тзаттогу коснуться ее плеча. Он воздел руки над головой, хлопнул в ладоши - и тотчас из трех или четырех ближайших кочек начали появляться отвратительные создания. Эти были меньше размером, чем их повелитель, и обладали на редкость отталкивающей внешностью: кривоногие, с оскаленной грязной пастью и искаженными пропорциями псевдочеловеческого тела. Их локти и колени выгибались вперед и назад, и при ходьбе они сильно приседали. Впрочем, странная походка не мешала им передвигаться с большой скоростью.

Ворча, точно рассерженные псы, монстры окружили Пенну. Тзаттог отошел чуть в сторону, явно намереваясь полюбоваться схваткой.

Девушка сломала стрелу и взяла в руки по обломку: убить обычного упыря можно ударом деревянного кола в сердце.

Тзаттог негромко рассмеялся и снова хлопнул в ладоши. Этот звук был воспринят нежитью как сигнал к атаке - слуа набросились на Пенну все разом.

Она почувствовала, как крепкие волосатые руки сжались на ее горле. Из последних сил она нанесла удар, не целясь, наугад. И вдруг хватка ослабла. Зловонная жидкость хлынула прямо на лицо Пенны, обжигая ее и заставляя болезненно жмуриться.

– Молодец! - кричал Тзаттог, хохоча. - Но ты кое о чем забыла: ведь они вовсе не упыри, мои малыши! Для них не обязательно искать деревянный кол! Бей их чем попало, повеселись, малышка! Скоро ты будешь моей, потому что ты похожа на нас, на порождения тумана…

Пенна рухнула на землю, проползла под косматыми лапами с подрагивающими икрами и шипами-«шпорами» на пятках. Щедро вымазанные в вонючей жиже болот, эти лапы топотали и скребли землю когтями.

– Ты наша! - кричал Тзаттог, и его голос звучал гнусаво и громко, как боевая труба. - Ты посвящена злу от рождения! Ты - урод, ты - выродок! То, что живет во мне, живо и в тебе! Моя! Моя!

Он плясал на месте, беснуясь от дикой радости.

Пенна поднялась на колени и быстро осмотрелась. Один из нападавших был мертв, и его плоть стремительно сгнивала прямо на глазах.

Четверо прочих с рычанием обернулись к Пенне. У нее оставался только один обломок стрелы. Она понимала, что силы слишком неравны: убив одного, она останется безоружной перед лицом троих разъяренных порождений тьмы.

А Тзаттог просто наблюдал, не вмешиваясь в происходящее. Каким бы ни был исход схватки, принц-упырь неизбежно окажется победителем: если слуа разорвут Пенну на части и насладятся ее смертью, Тзаттог получит удовольствие от зрелища, а если она каким-нибудь чудом одолеет врагов, то принц-упырь справится с девушкой без труда.

Одна из нежитей припала к земле, сильно оттолкнулась и прыгнула на Пенну. Остальные чуть замешкались, и это решило исход следующего поединка. Пенна вонзила кол в сердце нападавшего, а затем изо всех сил дернула и высвободила оружие.

– Ты все еще не веришь в то, что это не упыри? - хохотал Тзаттог. - Напрасно! Это не слуа, их можно убивать железом! Ну так доставь же мне радость, девочка, убей их не деревянным колом! Покажи, что веришь мне! Я так нуждаюсь в твоем доверии!

Пенна поднялась на ноги, пошатываясь от усталости, наполовину ослепшая от отвратительной жижи, налипшей на лицо. Едкий запах заставлял глаза слезиться. Туша очередного умертвия уже растекалась грязной лужей под ногами Пенны.

Она не мешкала, - переступив через труп, девушка набросилась на ближайшего к ней недруга. Тот увернулся. Присев и упершись кулаками в землю, монстр подпрыгнул, точно лягушка, и впился зубами в ногу Пенны. Она почувствовала жар - кровь побежала из укуса, затекая в сапог. Нежить жадно принялась слизывать сладкую и горячую питательную влагу. На миг Пенна испытала удовольствие: жесткий, сильный язык нежити ласкал кожу, доставлял приятные ощущения…

Она встряхнулась. Нельзя поддаваться! Ни в коем случае нельзя! Сильным ударом ноги девушка отбросила тварь и одновременно с этим нанесла удар по ее собрату.

Деревянное древко впилось в плечо косматой нежити. Монстр уставился на застрявшую в его плоти стрелу, затем широко ухмыльнулся, выдернул ее и переломил пополам.