Назад в СССР: 1986. Книга 6 - Максим Гаусс

class="p1">— Ну, где-то так. Да, недавно отличился в несении службы, вот и отпустили, — улыбнулся я, снимая бушлат. — Ну что, помочь вам с уборкой?

— Конечно, помочь! — ответила за всех Настя и ухватив меня за руку, потащила в свою комнату. По пути успела похвастаться. — А у нас новый телевизор. Старый теперь у меня стоит.

С уборкой квартиры мы закончили примерно через час.

Когда я выбрался на лоджию, туда же вышел и отец. Вид у него был слегка взволнованный.

— Леш, у тебя все в порядке? — спросил он.

— Да, что такое?

— Я слышал, что ваши солдаты стояли, когда на станцию прибыла делегация из МАГАТЭ? Там у вас что-то произошло, да?

— Ну, можно сказать и так, — слегка напрягся я. — А что?

— Среди наших мужиков поползли слухи, что директору станции Виктору Брюханову очень не понравилось, что у него повсюду стоят военные, от которых нет никакого толка. Вроде как он даже в Москву собрался звонить, чтобы обсудить этот вопрос с высшим руководством.

Я усмехнулся. Кто такой Брюханов, что собрался перебороть инициативу КГБ СССР по охране атомных станций?

— Не думаю, что это произойдет на самом деле. Его ведь тоже можно понять, на станции двойное убийство и…

— Что? Как двойное убийство? — изумился отец.

— Вот так, пап, — ответил я, сообразив, что сболтнул лишнего. Несколько секунд я соображал над тем, стоит ли продолжать. Почти сразу решил сказать ему часть всей правды, относительно произошедшего десятого декабря. — Никаких несчастных случаев там не было. Это были люди, которые намеренно собирались устроить аварию на четвертом энергоблоке. Их выявили и ликвидировали люди из первого отдела атомной контрразведки. Теперь понимаешь, почему я был против, чтобы ты переводился на новое место?

Отец не ответил. Лишь судорожно выдохнул… Около минуты он думал, затем спросил:

— А откуда ты об этом знаешь? — с некоторым недоверием спросил он.

— Пап… Вообще-то, я не должен об этом говорить. Но, чисто между нами… Наше подразделение частично курирует комитет госбезопасности, отсюда и допуск к информации. К тому же, я был в дежурстве на станции десятого числа, — я старался говорить как можно проще, но все равно, сам того не желая, нагнал жути. По его посеревшему лицу все стало понятно.

— И что, теперь никакой угрозы больше нет?

— К сожалению есть, пап, — вздохнул я, колеблясь. — Я не могу тебе всего рассказать, сам понимаешь. Но! Угроза никуда не делась и не денется в ближайшие полгода, год. Скажу честно, что пока рядом стоит «Дуга-1», станция тоже под угрозой. Никогда не думал, что если устроить серьезную аварию, то АЭС перестанет работать и соответственно не сможет снабжать «ЗГРЛС» электроэнергией. Все просто.

— Думал. Но кому нужно устраивать аварию? Будут же ужасные последствия! Да и каких масштабов должна быть авария, что придется остановить всю станцию?

Я промолчал. Хотел бы я ему рассказать об аварии на двадцать шестое апреля, очень хотел. Но делать этого было никак нельзя.

— Да-а, Леш… Ты мне такое рассказал, а я и понятия не имел…

— Пап, только это строго между нами, хорошо? Я тебе ничего не рассказывал. И, наверное, будет лучше, если ты все-таки переведешься куда-нибудь из четвертого энергоблока. Да и вообще, подальше от АЭС.

— Ты знаешь, мне что-то расхотелось работать на атомной станции! — негромко ответил он, вытирая вспотевший лоб.

— Отличное решение, пап! — похвалил я. — Слушай, все хотел тебя спросить. А ты инженера по автоматике, с фамилией Донченко знаешь?

— Сергея? Конечно, знаю. Он же в соседнем доме живет. Забыл что ли?

Глава 4

Чем дальше в лес…

Некоторое время я провел в своей комнате. В голову неожиданно пришла любопытная мысль. Когда я звонил Павлу Сергеевичу на домашний телефон, он взял трубку, хотя сам сказал, что находится в столице. Это как так у него получилось? Может, конечно, у чекистов и имелась возможность переадресации вызова, но я не помню, чтобы в восьмидесятые уже существовала подобная технология.

Из дома я вышел минут через сорок после нашего разговора с отцом.

Перед уходом, я позвонил Юльке — хотел убедиться, что она дома. Трубку взял ее отец, эхом был слышен звонкий лай собаки и девичий голос. Кажется, Баффи пытались учить каким-то командам. Не поздновато ли?

— Слушаю, Кошкин! — раздался суровый голос подполковника.

— Здравия, товарищ полковник.

Все военнослужащие знают, что подполковников за глаза называют полковниками, а когда те делают замечания, им в ответ прилетает: Ну, так будете же.

— Дай угадаю, в увольнении или снова проблемы?

— Первое. Второе неуместно.

— Понял тебя. Заглянешь к нам?

— Конечно. Только пусть это будет сюрпризом.

— Как скажешь!

— Тогда до встречи. Ждите минут через сорок, товарищ полковник, — на всякий случай, предупредив отца Юльки, я положил трубку.

Сейчас передо мной была непростая дилемма — что делать в первую очередь? На часах пятнадцать минут двенадцатого, в час обозначена встреча с курсантом. В три часа должна была быть встреча с Павлом Сергеевичем на речном вокзале. И хотя большую часть своего времени я собирался провести с любимой девушкой… Однако сначала, я рассчитывал навестить товарища Донченко. Раз он жил в соседнем доме, так почему бы мне не навестить его? Так сказать, убить двух зайцев одним выстрелом. Конечно, на самом деле такого не бывает, но очень хочется.

Угрозы в этом решении я не видел. Завербованный Донченко в моем понимании был хитрым, но трусливым человеком. Вряд ли он опасен, хотя тут как посмотреть… Крыса загнанная в угол, становится очень опасной и способна вцепиться в горло того, кто ее в этот угол загнал.

Когда курсант поспешно уходил со станции, теоретически он мог столкнуться на проходной с инженером. Очевидно, что Донченко настолько сильно перепугался, что постарался сбежать со станции как можно скорее и, вероятно, преуспел в этом. И куда он мог сбежать — большой вопрос. Другой вопрос, почему инженер уже несколько дней не выходит на работу? Возможный ответ напрашивался сам собой — например, взял больничный или бесплатный отпуск.

Размышляя об этом, я подошел к соседнему дому. Рядом с первым подъездом, на лавке, подложив под пятые точки подушки, сидели бабушки, по уши замотанные в пуховые платки и шубы. Несмотря на холод, они яростно обсуждали принятый Горбачевым сухой закон и то, сколько «радости» он принес. Краем уха я подслушал, что одна назвала другую Тамарой Петровной.

Не церемонясь и не теряя зря времени, я решился действовать.

— Тамара Петровна, добрый день! — громко поприветствовал я, подходя ближе и привлекая внимание бабушек. Обе, как по команде,