Алые сполохи - Мидзуна Кувабара

а не как к заложнику. После смерти Кэнсина Кагетора сражался за наследство с Уэсуги Кагекацу, вторым приемным сыном Кэнсина, потерпел поражение и покончил с собой в возрасте двадцати семи лет. Короткая жизнь, что была принесена в жертву злой судьбе, предопределенной миром Сенгоку…

— Имя «Уэсуги Кагетора» исчезло из истории в годы Смуты при Отатэ[19]. Но Бог Войны, Лорд Кэнсин, назначил вам другую миссию — истреблять онре… переселяться снова и снова, чтобы отправлять онре, оставшихся в этом мире, дальше. Ради этой цели мы продолжаем жить.

Такая сосредоточенно размышлял.

— Но онре хотят начать следующую гражданскую войну?

Пальцы Наоэ судорожно дернулись.

Да, именно так оно и было.

В современном мире они намеревались снова разжечь Эру Сенгоку.

Ями Сенгоку.

Битва, которую онре вели в нынешнее время, битва между генералами Сенгоку, теми, кто не смог захватить власть в своей давней истории, но не успокоился. Они пробудились, чтобы начать новую войну теперь, спустя четыреста лет, располагая только духовными силами в качестве оружия. Эта война была утешением, вторым шансом для онре, желавших переписать историю сражения, которое должно было закончиться четыре века назад.

Об этих событиях Такае стало известно совсем недавно, причиной тому послужило возрождение Такеды Сингена. Тогда он встретил Наоэ и узнал о другой своей сущности — он был одним из соратников Наоэ, Уэсуги Кагеторой. Синген вселился в Юзуру, и они кое-как смогли изгнать его, но это было всего прелюдией. Такая коснулся лишь краешка событий, называемых Ями Сенгоку, и знал далеко не все.

— А что происходит в Ями Сенгоку? — спросил Такая. — Онре начали войну и все такое, но вы-то их изгоняете.

— Да, мы используем изгоняющую силу, однако в нашу задачу не входят призраки, которые не проявляют активности. Мы изгоняем тех, кто является угрозой живым. Например, мы не трогаем духов-хранителей, да и многих других, которые приходят в этот мир, но затаиваются.

— Пока они не заявляют о себе?

— Верно, — Наоэ кивнул. — Нам все еще точно не известны первопричины нового начала Ями Сенгоку, но мы подозреваем, что здесь замешан Ода Нобунага.

Такая изумленно поднял брови:

— Ты про того знаменитого… он тоже онре?

— Даже хуже, — Наоэ сцепил ладони. — Нобунага пытался обожествить себя еще при жизни. Требовал, чтобы его величали «Повелитель Шестых небес»[20], а после смерти лелеял самые темные верования людей. Он был возрожден на двадцать шестом году эры Шова (1951), в конце Тихоокеанской войны, когда Японию поглотил огонь.

— …

— Возродившись, Нобунага и его приближенные воспользовались царившим после войны хаосом, дабы соблазнять людские сердца ко злу. Мы пробовали изгнать его… Битва длилась более десяти лет, битва исключительной жестокости. Она переросла во всеобщую войну, и нам удалось низложить культ Нобунаги, но и Уэсуги были практически уничтожены. Вы и я потеряли тела и не смогли совершить над Нобунагой тебуку. В конце концов, нам хватило сил нанести удар, на то время достаточный для прекращения битвы. Это было тридцать лет назад.

— А потом? Теперь люди Оды тоже участвуют в Ями Сенгоку?

— Да. Онре непреклонно вступили в бой. Ода действует не столь явно, как ранее Синген — основное его влияние исходит от оншо во главе с Мори Ранмару. Они обосновались в Токай[21], но сам Нобунага пока не появляется. Возможно, он все еще собирается с силами.

— А остальные?

— На северо-востоке неспокойно, но в остальных областях затишье. Должно быть, они услышали о возрождении Такеды Сингена и разрабатывают план дальнейших действий. Он — весьма серьезный противник.

— Хмм… — Такая вздохнул. — Трудновато это для вас, ребята, — взять на себя всех онре Японии.

— Пожалуйста, не говорите таким тоном, будто вас наши дела не касаются. Рано или поздно вам придется присоединиться.

— Вас только двое? Больше никого нет?

— Приказ Уэсуги Кэнсина приняли пять перерожденных, включая меня: Уэсуги Кагетора, Какизаки Харуиэ, Наоэ Нобуцуна… еще Иробэ Кацунага[22] и Ясуда Нагахидэ[23]. Иробэ-сан — преданный сторонник клана со времен почтенного отца лорда Кэнсина, лорда Тамекаге[24]; он единственный, кто умер прежде лорда Кэнсина. Он переродился лишь год назад, так что сейчас это младенец, который нам помочь ничем не может.

— А второй?

— Ясуда Нагахидэ?

Наоэ пригубил из стакана.

— Он переселился несколькими годами ранее, но мы о нем не слышали и не думаем, что он где-то поблизости. Он довольно сложный парень. Вероятно, он провел каншо не над зародышем, а над более взрослым телом, и хочет остаться в стороне от битвы. Мы не знаем, где он и чем занимается, что беспокоит: нам и при лучшем раскладе не хватает сил.

— Он силен?

— Он уступает только вам. Но изначально он был одним из людей лорда Кагекацу, и Харуиэ недолюбливает его до сих пор.

— Харуиэ? Почему?

— В битве за наследство, Смуте при Отатэ, Харуиэ возглавил тех, кто поддерживал лорда Кагетору… то есть, вас, и был убит лордом Кагекацу. Это даже сейчас не дает ему покоя, поэтому он имеет что-то вроде предубеждения по отношению к тем, кто был на стороне лорда Кагекацу.

— А ты?

— Вас бы порадовало, если бы я был на вашей стороне?

Наоэ слегка улыбнулся в ответ на взгляд Такаи и посмаковал глоток бурбона.

— Очень жаль, но я поддерживал лорда Кагекацу. Впрочем, меня убили из-за некоторых неприятностей, вызванных вопросом о награде, так что мне хвастаться нечем.

Такая в немом удивлении смотрел на Наоэ. Если подумать, разговор казался крайне скользким. Такая прикусил язык: вся проблема была в том, что он не мог понять, как следует относиться к словам Наоэ.

Наоэ заметил его колебания:

— Вы… все еще не верите нам?

— Нет. Не то чтобы… — пробормотал он, немного подумал и уточнил: — Ты сказал, мы оба погибли, сражаясь с Нобунагой тридцать лет назад. Если потом мы переселились, почему я не одного с тобой возраста?

— Действительно… Возможно, перед этим вы совершили каншо над каким-нибудь другим телом, потому вы и младше меня.

— …

Такая пристально смотрел на свою ладонь, крепко стиснувшую запястье другой руки.

Каншо…

— Странное чувство, правда?

— ?

— Это каншо… вселяться в кого-то, красть тело, выкидывать душу настоящего хозяина и делать тело своим… в этом суть?

— Да.

— Получается, это тело на самом деле не мое?

— … Правильно.

Пальцы Такаи сжались сильнее.

— Выходит, в этом теле был некто, кого тоже звали Оги Такаей?

— …

— Кто-то — не я — кто мог бы стать настоящим Оги Такаей…

— Такая-сан.

— Разве это правильно? Разве Синген с Юзуру не то же самое сделал?