Метро 2035: Эмбрион. Начало - Юрий Мори

Оба оставшихся в зале помощника схватили сталкера и поволокли прочь. Как скоро оказалось, без задержек выполнять второй приказ Рагнара – в кузницу, где такой же, как он, раб споро заклепал на ногах Ката по железному кольцу и соединил их короткой, с полметра, цепью. А потом был барак в подвале.

До вечера он сидел на чьих-то грязных тряпках, размышляя. Потом с работ привели четыре отряда рабов, и начался естественный отбор. Драться с цепью на ногах оказалось неудобно – он остался без отработанных ударов ногами, да и подвижность в перемещениях крепко пострадала. Впрочем, с ходу наехавший на него местный лидер, пойманный викингами аж на юго-западе города, о котором и информации-то толком не было, и переправленный сюда, дрался еще хуже. Да и двигался со свободными ногами не так свободно, как Кат со скованными.

Сталкеру второй раз за день разбили губу, а вот его соперника пришлось обкладывать горячим навозом, спешно принесенным из свинарника – единственным местным лекарством – и всю ночь отпаивать водой. Впрочем, Бычий, как звали этого задиристого мужичка, намекая то ли на силу, то ли на длину органа, сильно не пострадал и с утра вышел, как все, на работу. Кат завоевал какое-то место под невидимым солнцем, к тому же его узнал Витька, так что жизнь встала в новую колею и покатила куда-то вдаль. Стуча колесами и позвякивая рабскими цепями.

Бычий с тех пор пытался устроить Кату разные неприятности, но без особого успеха. Сталкера пороли надсмотрщики, оставляя на спине плохо заживающие ссадины и рубцы, но так доставалось многим.

Может, Бычьим сейчас и пожертвовать? Вон он справа, в первом ряду колонны идет. Губу оттопырил, лопата на широком плече лежит. Впрочем, до места работы спешить не надо.

Часть дороги была расчищена вчерашним отрядом. Снежные валы на обочинах, закиданные отколотыми кусками льда, за ночь смерзлись. Дорога превратилась в желоб, огражденный этими валами с обеих сторон. Здесь если и соберешься бежать, наверх пока залезешь – пять раз пристрелят.

Кат тяжело бухнул о землю лом, расколов брызнувший льдинками пласт под ногами. Витька пристроился рядом, старательно сгребая лопатой снег. Конвоиры за спинами растянувшейся цепочки рабов сбились в кучу и закурили, громко обсуждая какую-то Марту. Судя по долетавшим отрывкам беседы, с Мартой не спали только мертвые, да и то по ее личному недосмотру.

– Так пусть же красная… Сжимает властно… Свой лом мозолистой рукой! – пыхтел Кат, от души работая ломом. Конвой перекурил и теперь внимательно наблюдал за работой. Старавшихся откосить от уборки в полную силу охранники коротко, но увесисто били по спине самодельными дубинками.

Витька, от которого шел пар, как от печки, сдвинул шапку на затылок и расстегнул куртку до пупа.

– Простудишься, мудилка, – тихо сказал Кат, глянув в его сторону.

– Нормуль! Жарко очень, – отмахнулся бывший друг.

– Ну смотри… Лечиться здесь нечем. Да и смоемся – до людей еще добраться надо.

Легко сказать – смоемся. А как этих пятерых отвлечь? Мысли у Ката бегали по кругу, подкидывали ноги вбок, как цирковые лошади, но ничего дельного в голову не приходило. Затеять драку с Бычьим? Обоих изобьют, на том дело и кончится. Прикинуться умирающим? Еще лучше, пристрелят, чтобы не мучился. Тупо рвануть вперед, к валу на обочине, просто надеясь на нерасторопность охраны? Совсем бред. Проще самому застрелиться.

Из лома, ага.

Снова пошел притихший было с утра снег. Крупные редкие хлопья сыпались сверху, кружились в танце на несильном ветре, таяли на разгоряченных лицах. Конвоиры заскучали, им-то на месте перетаптываться холодно, не то, что ломом махать.

– О-о-отдых! – протяжно закричал один из охранников. – Цените, скоты.

Конечно, никакого милосердия в этом не было. Просто самые слабые рабы уже выбились из сил, скоро начнут падать. Производительность снизится, да и возиться с ними придется. Лучше поиграть в добрых начальников.

– Сань… А на что ты рассчитываешь, а? Ты с деревяшкой той возился-возился, а что получилось? Типа нож? Или кастет какой? А у них – автоматы… – Витька бросил лопату и сейчас разминал уставшие плечи. Лицо у него было удивленное.

– Кат. Меня давно и навсегда зовут Кат.

– Да ладно тебе… Мы ж друзья. Нет, серьезно, что делать будем?

– Ты сперва ничего, а я их слегка напугаю. Дальше по ситуации.

– Пристрелят.

Кат пожал плечами. Подробности плана он Плешкову не рассказал. Не то, чтобы опасался предательства, просто держал при себе. Сложнее всего было украсть в мастерской немного краски почти на глазах охраны и маленький кусок тонкой трубки, практически колечко. Обрезком доски размером со старую кафельную плитку, которой предки зачем-то выкладывали ванные и туалеты, пришлось заниматься урывками. В том числе по ночам, на ощупь. Собирать все стружки и пыль, прятать в карманы и выкидывать за пределами барака. Одно радовало – инструмент всегда под рукой. На кольце, сжимавшем правую ногу, была отличная подходящая зазубрина, торчавшая вбок. Для умелого человека лучше всякого ножа, хоть и маленькая.

Полтора месяца напряженной, но никому не заметной работы. А на выходе…

– Витька, ты в курсе, кто такой Диллинджер?

Несмотря на доступную библиотеку Базы, приятель прочитал за жизнь примерно три с половиной книги. Он шевелил губами, наморщил лоб, что-то крутил в голове. Довольно мучительно вспоминать то, чего не знаешь.

– Пистолет? – наконец выдал бывший друг. То ли наугад, то ли слышал где.

– Пистолет – это «дерринджер». Из него Абрама Линкольна уложили. Но ход мыслей, Витька, у тебя неожиданно верный. А Диллинджер – это бандит такой. Американский. Знаменит многими вещами, одна из которых удачный побег из тюрьмы.

– Ничего не понял, – честно сказал Витька. Морщины разгладились, человек явно вернулся в привычный штиль простых мыслей.

– Да тебе и не надо. – Кат обернулся:

– Бычий, иди сюда! Дело есть.

Тот посмотрел на Ката, злобно сплюнул, но подошел, нарочито неторопливо, позвякивая кандалами.

– Чего надо?

– Хрен сварился, будешь есть? Да шучу… У тебя дури много, возьми-ка лом и разбей мне цепь.

– Дурачок, что ли? Сам идиот, а меня под расстрел тащишь.

– Да неудобно самому. Помоги, а?

Бычий снова сплюнул, на этот раз под ноги Кату:

– Пошел в задницу, понял?

– Ну как знаешь… – спокойно ответил сталкер и неожиданно ударил раба в подбородок кулаком. Хук справа, так это, кажется, по науке называется.

Бычий отлетел назад и распластался на снегу, раскинув руки.

– Э-гей, скот! Ты что, охерел? – к ним с Витькой уже бежал один из охранников, самый молодой. То ли не терпелось ему размяться, то ли обязанность бегать была именно у этого викинга.

– Да достал он меня, – с ленцой, но громко сказал Кат. Сейчас надо все сделать вовремя. Не спешить и не тормозить.