Портфолио мадам Смерти - Маргарита Малинина

— Я умею расшифровывать! — стал настаивать на своем Самойлов. — Дайте мне бумажку! Живо!

— Ну ничего себе, — подивилась Любимова Пашиной напористости и послушно всучила ему в руки то, что он просил.

— Так-так-так-так… — Паша озадаченно почесал затылок и выдал: — Мне нужен компьютер!

— А мне пластиковые окна, что дальше? — ос-калился его дружбан.

— Нет, мне нужен компьютер, чтобы разгадать послание!

— Ничего, вот приедем в Петергоф, там между дворцом и центральным фонтаном интернет-кафе расположилось прямо на травке.

— Прекрати смеяться! — обиделся Паша.

— Паш, ты что-то придумал? — обратилась к нему Катька, которая, по-моему, уже ни о чем и думать не могла, кроме этой чумовой записки.

— Пока не знаю. Вот получу комп — сразу скажу, придумал али нет!

— Паша, компьютер будет только дома! — в отчаянном исступлении выпалила Катерина. — А мне нужно сейчас!

Здесь «Газель» затормозила, съехав на обочину. Лерка выскочила из машины, бегом отправилась к серому кирпичному дому, размахивая рукой с фотокамерой, и спряталась за дверью с вывеской «Фото — печать».

— У них компьютеры должны быть, — осенило меня. — Паш, можешь сбегать и посмотреть, что тебе нужно.

— Ага, — воодушевился друг и заелозил на сиденье, что-то ища.

— Ну что ты тут ручками шелудишь? — возмутился Жека, когда Пашины шаловливые ладони, прощупав себя и свое сиденье, принялись за друга. — Грязный мальчишка, мы в приличном обществе!

Мы с Катей захихикали, а Паша недовольно проворчал:

— Кончай бухтеть, я серьезно! Мне нужна бумага и ручка.

— Бумага у тебя в руках. А ручка — вот она, — достал он из кармана пишущий инструмент и лучезарно улыбнулся, — нужно было просто попросить. — Когда тот метнулся к выходу, сломав попутно ручку от двери, Женька, покачав на друга головой, обернулся к нам: — Катенька, не хочешь со мной пока посидеть? А то я соскучился!

— Что? — выдернулась Катька из дум о записке. — Нет, Жень, мне не до этого.

— Блин, ну что ты так пристала к этой бумаге? Вот тебе совет. — Мы с Любимовой тут же приободрились, так как давно побуждали Логинова проявить смекалку относительно интересующего нас предмета, но он все отшучивался. И вот теперь решился высказать свою точку зрения. — Коли не можешь понять, что в ней, найди того, кто ее написал, тогда и узнаешь значение этих тупых букв. Не всегда нужно двигаться прямолинейно, не забывай о том, что существует метод «от обратного».

— Солнышко, я помню об этом методе, но в данном случае он нужен как собаке гармонь. В гостинице четыре этажа, на каждом по сто номеров. Тот, кто подбросил записку, мог успеть скрыться в лифте, а значит, это может быть кто угодно.

— Нет, киса моя ненаглядная. Я живу к лифту ближе, чем вы, и с уверенностью могу заявить, что до того, как ты постучалась в мою опочивальню, никто туда-сюда не ездил, по крайней мере, минут десять. У меня отличный слух, можешь мне поверить.

Катерина выдохнула.

— Хорошо, уже легче. Остается всего сто номеров. В каждый будем стучать?

— Предлагаю начать с тех, кто непосредственно с нами контактирует, это значительно сужает круг поисков, не находишь?

Я подключилась к диалогу, зачарованно смотря на Женьку:

— У тебя что… — понизила голос до шепота, — есть кто-то на подозрении?

Логинов выразительно мне подмигнул и сказал:

— Клянусь вам, что видел мистера Большая Но-га на нашем этаже еще вчера.

— Кого? — не поняла я.

— Ну… как там его… — сморщился Женя. — Соколиный Клюв?

— Орлиный Глаз! — громко поправила его я и только по тому, как изменились лица друзей, поняла, что натворила.

— Говори, бледнолицая! — смело молвил старик индеец, решив, что я к нему обратилась. Все пассажиры и водитель со злорадством уставились на вашу покорную слугу, ожидая ее сиюминутного провала и следующего за этим вечного позора.

Сама же позорница рискнула поднять глаза на суровое разукрашенное лицо мужчины в мешковатой одежде, лихорадочно соображая, что бы произнести. Его маленькие глазки выжидательно смотрели на меня, почти не моргая.

— Э-э… м-м… А вы на каком этаже расположились, товарищ Орлиный Глаз? — дрожащим голоском решила я прояснить ситуацию перед неотвратимой гибелью.

— Полдюжины подъемов, разделенных площадкой, и поворот туда, где поднимается красное солнце! — без запинки отрапортовал человекоподобный субъект, что натолкнуло меня на мысль: а не готовил ли он эту речь заранее?

— Шесть подъемов? То есть третий этаж? — переспросила я, но индеец точно ушел в транс, за него ответил мой знакомый Кеша:

— Он не признает лифты, потому поднимается пешком. Да, третий этаж.

— Где вы его откопали, негр Кеша? — поинтересовалась Светлана, которая, я смотрю, особо не трудилась выбирать выражения, общаясь даже с незнакомыми людьми.

На слово «негр» негр никак не среагировал и ответил, как всегда добродушно улыбаясь:

— Мы познакомились в столовой, два дня назад. Он приехал сюда из Воронежской области, чтобы посмотреть город.

— Что вы говорите… И чем же питается сей народ?

— Маис, бобовые, тыква, какао, агава, картофель… — принялся тот перечислять, поражая нас своей осведомленностью. Точно сам средь них вырос, ей-богу. — Вообще индейцы всегда были самым трудолюбивым народом, а в пахотном и огородном деле их никто никогда не превзойдет, поверьте мне.

— Белое мясо табу! — резко выкрикнул индеец, на пару мгновений вернувшись в реальность, и все мы подпрыгнули на своих местах.

— Разве индейцы не едят мясо? — вдумчиво сказал Женька сам себе, но Иннокентий услышал и ответил:

— Он происходит из малочисленного древнего племени, родственного ацтекам, раньше они жили там, где сейчас Мексика. Когда Кортес пришел завоевывать их земли, они ушли в горы, спрятались, так и выжили. Их племя отличалось тем, что они не делали человеческих жертвоприношений и в большинстве своем были вегетарианцами, а птицы вообще у них считались священными животными. Так они и вымирали потихоньку, пока не осталась одна семья, в которой и родился наш гость. Когда он был молодым, семья перебралась в Россию: в Мексике процветает безработица, индейцы живут на грани нищеты. Они поселились в деревне в Воронежской области, где очень плодородные земли. Выращивали продукты на продажу, а также плели изделия из соломы. Для русских это в диковинку — покупать что-то у настоящих индейцев, так что дела шли хорошо. Орлиный Глаз очень чтит своих предков и старается вести тот образ жизни, что вели его древние соплеменники, поэтому так одевается. К тому же он сказал мне по секрету, что подрабатывает фотографированием с желающими, для такого заработка подобная экипировка просто необходима. Вот… Детей у него нет, родители умерли, вот так он остался последним представителем своего племени на планете.