Заговор Елизаветы против ее сестры Марии Тюдор - Галимов Брячеслав

– Замечательный план! Превосходный план! – зашумели в комнате.

– Благодарю вас, джентльмены, – склонил голову сэр Стивен. – Мне хотелось бы добавить ещё кое-что к рассказу его преосвященства. Помимо политических мотивов, в приближении Роберта Дадли ко двору королевы Марии есть и мотивы личностного характера. Её величество немолода и одинока, ей не хватает друга, у неё часто бывают приступы уныния и меланхолии; юный сэр Роберт сможет развлечь королеву, – нет ничего предосудительного, если она немного развеет свою печаль в общении с ним. Доброе расположение духа и здоровье королевы для нас превыше всего.

– Прекрасно! – воскликнули в комнате.

Молодой джентльмен и тут решил подать реплику:

– А вы не боитесь, что Роберт Дадли выйдет из-под вашего контроля, и тогда получится, что вы сами же способствовали возвышению врага?

– Чего этот юнец вечно лезет со своими вопросами? – громко проворчал кто-то. – Если он из влиятельной и богатой семьи, это не дает ему право быть нахальным.

Молодой джентльмен резко обернулся, чтобы посмотреть, кто это сказал, а сэр Стивен в примиряющем тоне произнёс:

– Милорд, вы, видимо, совсем не знаете сэра Роберта Дадли. По наружности он олимпийский бог, но по уму – сущий ребёнок, а воля у него напрочь отсутствует. Это божья коровка, садовая улитка, морская устрица, – безобидное существо, от которого не следует ждать никаких неприятностей.

– Дай Бог, – сказал молодой джентльмен.

– Вот нахал! – послышался возглас в комнате. Молодой джентльмен положил руку на шпагу.

– Что же, джентльмены, наша задача – всячески помогать сэру Роберту и не спускать с него глаз, – проговорил сэр Стивен, сдерживая молодого джентльмена. – А сейчас давайте обсудим неотложные финансовые вопросы, – и он вновь взглянул мельком на сладострастного Плутона, утаскивающего Прозерпину в подземное царство…

* * *

Жизнь сэра Роберта Дадли сложилась так, что им всегда кто-нибудь руководил. В детстве он беспрекословно повиновался матери, в отрочестве – отцу и старшему брату, в юности, потеряв их, находился в подчинении у своего дальнего родственника по материнской линии. В результате, сэр Роберт так привык жить под опекой, что самостоятельное существование пугало его, он постоянно боялся совершить какую-нибудь ошибку. Когда сэр Стивен внезапно взял на себя роль его покровителя, сэр Роберт вздохнул с облегчением: теперь не надо было предпринимать самостоятельных действий, чреватых всяческими осложнениями, теперь можно было довериться тому, кто готов был взять ответственность на себя. Покровительство сэра Стивена принесло сэру Роберту, помимо всего прочего, неограниченный кредит у лондонских портных, галантерейщиков, обувщиков, шляпников, оружейников и прочих людей, обеспечивающих нормальную жизнь человеку благородного происхождения, – а также привлекло к нему внимание высшего общества и самой королевы.

Казалось бы, чего ещё можно желать? Однако сэра Роберта мучило странное недовольство, нечто вроде душевного зуда, который была столь же нелеп, как ревматизм, вызванный скипидарной мазью: боясь самостоятельности, сэр Роберт в то же время страстно хотел её. В своих потаённых мечтах он представлял себя упорным твёрдым, целеустремлённым человеком, который легко преодолевает все преграды и за которым охотно идут другие, – пожалуй, он мог бы быть лорд-канцлером, если бы ему улыбнулась удача.

Приглашение во дворец к королеве сэр Роберт воспринял как первый шаг на пути к осуществлению своей мечты, – поэтому он с особой тщательностью готовился к этому визиту. Встав рано утром, он вызвал слуг и стал одеваться, придирчиво выбирая наряды. Батистовая рубашка с широкими манжетами и отложным воротником, шелковые чулки светло-серого цвета, темно-серые замшевые сапоги с золотыми пряжками, чёрные штаны-буфы с оранжевыми полосками, фиолетовый камзол с золотыми нитями, короткий плащ синего цвета на золотом шнурке и маленькая шляпа со страусовым пером (как у королевы) составили его облачение. Роскошная французская перевязь со шпагой была перекинута через плечо, на шею была надета толстая золотая цепь, в левое ухо вставлена жемчужная серьга, указательные пальцы правой и левой руки венчали два больших перстня с лазоревыми яхонтами, – можно было отправляться во дворец.

Перед выходом сэр Роберт позавтракал и взялся было за стакан с французским вином – он привык выпивать стакан французского вина за завтраком – но остановился, потому что не знал, прилично ли будет явиться с винным запахом к королеве. После короткого раздумья он отставил стакан в сторону. «Сегодня уж так, а там видно будет», – решил он.

Королева Мария назначила сэру Роберту встречу в дворцовом парке. Здесь ещё стояла под столетним вязом любимая мраморная скамья короля Генриха, но в остальном парк пришёл в запустение. Ограждавшие его кирпичные стены потрескались и поросли кустарником, аллеи потерялись в густой траве, клумбы с цветами пропали. Мария не позволяла садовникам ничего трогать: вид заброшенного и беспорядочно заросшего парка отвечал её меланхолическому настроению: она любила тут прогуливаться – особенно осенью, когда жёлтые листья слетали с веток и медленно и печально падали на поблёкшую траву. На прогулках королеву сопровождали уже далеко не молодые, набожные фрейлины, которые читали ей вслух жития святых мучениц – Марию утешало это чтение.

Охранявшие парк гвардейцы были предупреждены о приходе сэра Роберта и сразу же пропустили его; королеву он нашёл по громкому чтению жития святой Винефриды, убитой, как известно, принцем, за которого она отказалась выйти замуж. Продравшись сквозь кусты орешника, сэр Роберт обнаружил Марию возле старого домика с провалившейся крышей.

– Ваше величество, – склонился сэр Роберт перед королевой.

Мария кивнула ему и сказала, обращаясь к фрейлинам:

– Прервёмся пока. Мне надо побеседовать с этим джентльменом.

Фрейлины присели в поклоне и отошли в сторону. Мария посмотрела на сэра Роберта; он понял, что должен начать разговор.

– Прекрасная погода сегодня, не правда ли? – произнёс сэр Роберт. – А вчера погода была хуже… Да…

Наступила пауза. Мария вздохнула.

– А вы знаете, что это такое? – спросила она, показывая на домик с провалившейся крышей.

– Нет, мадам.

– Это бывшая канцелярия мастера Хэнкса. Слышали о нём?

– Конечно, мадам, – сэр Роберт невольно вздрогнул, посмотрев на дом.

– Некоторые до сих пор крестятся, проходя здесь. Но я забыла, что вы из протестантской семьи; для вас мастер Хэнкс, по-видимому, выдающийся государственный деятель, – проговорила Мария с внезапной горечью.

– Нет, мадам! – торопливо возразил сэр Роберт. – То есть я хочу сказать, что он, конечно, государственный деятель, но… Ведь он действовал не только против католиков, но и против протестантов. Он действовал против всех, кто… – сэр Роберт остановился.

– …Кто шёл против воли моего отца, – закончила Мария. – Вы правы, милорд. Мастер Хэнкс был страшным орудием в руках короля Генриха, – но может быть, это король Генрих был орудием в его руках.