Выбор Кота - Эрик Найт

— Дорогой Дэвид!

Надеюсь, это письмо дойдет до тебя и не слишком задержится в пути — ты ведь сам говорил, что почта догонит твое подразделение меньше чем за месяц, разве не так? У нас в Вините все здоровы, вот только пища уже приелась и кажется однообразной. Но мне не следует жаловаться: тебе, я уверена, намного тяжелее. Твое последнее письмо я прочитала вслух на воскресной службе, и многие просили передать тебе привет и наилучшие пожелания, но перечислять их всех слишком долго. У мистера Бурна есть кое-что для тебя, но он не доверяет почте и ждет оказии, чтобы передать это с каким-нибудь Волком, направляющимся в твои края. Это будет что-то вроде коробки или сундука, так что не пропусти посылку. Он трудился над ней с начала зимы и внял с меня слово ничего тебе не говорить. И он может быть спокоен — я не скажу, ведь он мне так помогает с этим письмом! Ты же знаешь, мое образование хромает — в той части Висконсина, где мы с тобой встретились, не учили читать и писать. Слышал ли ты что-нибудь про Фрета? Думаю, он все еще рекрут на юге, в Луизиане, но вы так быстро перемещаетесь, что мои сведения успевают устареть. Мне сказали, до него почта идет еще дольше, чем до тебя, и копится к его возвращению в лагерь.

Граф без пяти минут лейтенант, и я думаю, он сделает мне предложение, как только получит звание. Это значит, что мне придется уехать. Но мама чувствует себя гораздо лучше. Да и Мэри уже достаточно большая, чтобы справиться с хозяйством. К тому же братья Хадсон помогают с тяжелой работой. Мои родители — настоящие ветеринары, заботятся о скотине по всей округе: если где-то проблемы с родами, тут же бегут к нам. Поскольку мама выздоравливает, отец намерен занять важное положение в поселке. Говорят, он может стать директором. Подумать только, когда мы сюда приехали, нам выделили корову, двух поросят да нескольких цыплят, а сейчас у нас уже восемь хороших телок. Конечно, поначалу ты нам очень помог. Сказать по правде, мы всем обязаны тебе: тем, что выбрались из того кошмара в Висконсине и Чикаго.

В своих письмах ты очень деликатно и доброжелательно спрашиваешь о Графе. Однако ты всегда деликатен и осторожен, когда всерьез расстроен. Дэвид, ты один из лучших мужчин из всех, кого я знаю. И я тебя по-своему люблю. Но к Графу я чувствую совсем другое. Я думаю, у тебя есть Цель. Мы с тобой уже говорили, что на какое-то время наши судьбы переплелись, но я всегда буду напоминать тебе весь тот ужас из твоего прошлого. Когда я тебя вижу, каждый раз думаю об этом. Я не хочу сказать, что все в прошлом было плохо. До Чикаго было и много хорошего, просто замечательного. Но я поставила крест на всем, что связано с Чикаго, теперь это — как смутное воспоминание о дурном сне. Всю ту зиму ты был так терпелив со мной. Господи, да я едва вообще могла разговаривать там, в Миннесоте! Я думаю, тебе надо освободиться от меня, чтобы стать тем, кем ты должен стать (раз уж ты теперь связан с Ткачами жизни, а мистер Бурн говорит, что это трудный путь, который не имеет ничего общего с повседневной жизнью). И мне надо освободитыя от тебя, чтобы начать все с чистого листа. Мы же попытались все наладить прошлой весной, но вышло только хуже. Я была так холодна — видит Бог, ты этого не заслужи! — и ты расстроился.

Я уверена, все, что сейчас происходит, к лучшему. Ты пишешь, что это здорово для меня — иметь рядом с собой такого человека, как Граф. Эти слова много для меня значат, и надеюсь, тебе они дались без боли. Наверное, мы оба запутались в своих чувствах друг к другу. Одно тем не менее остается несомненным: что бы ни случилось, у Карлсонов из Вшита ты всегда будешь как дома. Ты был мне другом, любимым, защитником, целителем, наставником, а теперь я считаю тебя дорогим братом, для которого в моем сердце есть отдельное местечко. С нетерпением жду твоего письма и молюсь, чтобы служба позволила тебе поскорее нас навестить.

Навеки твоя Молли.

Молли, смышленая девушка, была, увы, совершенно права на их счет. Валентайн спрятал письмо в свою походную сумку. Он прокрутил в уме всю их с Молли историю: от первой встречи в Висконсине, где ее семья, с немалым риском для себя, прятала его от куриан, до поездки в Чикаго, куда он отправился, чтобы спасти ее от публичной казни за убийство официального представителя квислингов. Им тогда удалось скрыться на побережье Миннесоты, поблизости от того места, где он родился и вырос, и провести несколько месяцев в доме его приемного отца.

Валентайн просиживал со старым священником ночи напролет, обсуждая то, что ему удалось выяснить о курианах. Именно отец Макс рассказал ему о той давней войне, которая разделила Ткачей жизни и привела к власти куриан, а те — через своих кровожадных Жнецов — стали убивать живых существ, забирая у них энергию, необходимую курианам для бессмертия. Их тогда выгнали с Земли, Межзвездные Врата были наглухо закрыты, замки на них сломаны. Но в 2002 году курианам удалось вернуться и победить.

Валентайн не пытался восстановить интимные отношения, недолго существовавшие между ним и Молли. Он сосредоточился на том, чтобы просто заботиться о ней. Он читал ей на ночь при свече какую-нибудь старую книгу из библиотеки отца Макса. Когда он осиротел, эти книги стали для него своего рода семьей. Они отвлекали Валентайна от горя, и он надеялся, что книги помогут и Молли.

Той весной Валентайн твердо решил, что воссоединит Молли с ее семьей, хотя он не имел ни малейшего понятия, удалось ли Карлсонам с помощью его друга Волка по имени Гонсалес благополучно добраться до Озарка.

Молли окрепла и расцвела на весеннем северном солнышке. У Валентайна был нюх на опасности, и он старался держаться подальше от территорий, контролируемых полицаями — пособниками куриан. Им удалось добраться до границы Южного округа в первый день мая, и они отыскали семью Молли в небольшой сторожевой крепости, расположенной среди холмов, откуда велось наблюдение за старыми дорогами из Сент-Луиса. И это воссоединение семьи на Свободной Территории Озарк, возможно, было самой большой гордостью в его жизни. И в ту ночь они с Молли, как будто заключив тайную сделку, снова с какой-то легкомысленной веселой непринужденностью стали любовниками.

Но на этот раз все было иначе. Их положение не было таким безнадежным и опасным, как тогда, в Висконсине, и Валентайн чувствовал груз ответственности. Его считали без вести пропавшим и, скорее всего, погибшим. Но как только прошел слух о его благополучном возвращении в Озарк, Гонсалес и другие Волки из бригады Зулу дали понять, что ждут его обратно. Он устроил Карлсонов у старых друзей в маленьком приграничном местечке Вининг, в Северном Арканзасе, возле реки Святого Франциска, а сам вернулся к прежним обязанностям.

Это было непростое возвращение. Командование Южного округа прочитало, но тут же и забыло его рапорт о таинственных операциях куриан в горах Южного Висконсина, с которыми ему и Гонсалесу пришлось столкнуться. Начальство только плечами пожало в ответ на представленные Валентайном сведения о новой организации под знаком перевернутой свастики, которую, как он слышал, называют «Ломаный крест».

Его перевели из бригады Зулу, и Валентайн попал под начало капитана Бека в бригаду Фокстрот, в основном состоявшую из Волков-новобранцев, никогда не видевших живого Жнеца и знакомых с грогами (полуразумными существами, выученными помогать курианам поработить человечество) только по фотографиям.