Ты будешь моей - Пегги Морленд

Расстегнув рубашку, Вудроу плюхнулся на софу и стал смотреть в открытую дверь на худенькую женщину, изогнувшуюся под одеялом.

Она психованная. Несомненно. Комок нервов. Женщина на грани помешательства...

Он задумчиво прищурился.

Может, она уже свихнулась? Я никогда не видел, чтобы кто-то плакал так сильно и так долго.

Вудроу не мог забыть того, с каким отчаянием она цеплялась за него, как душераздирающе молила его остаться с ней, когда он положил ее на кровать. Вудроу потер рукой грудь — там, где билось сердце, - и почувствовал тупую боль, которая жила в нем долгие годы. Давно уже никто в нем не нуждался, а он совсем отвык от того, чтобы откликаться на чьи-то мольбы о помощи.

Элизабет пошевелилась под одеялом, оно соскользнуло на пол, и взгляду Вудроу предстало ее стройное бедро. Он тотчас вспомнил о том, как она лежала, прижавшись к нему. Это было такое сладкое ощущение! Нежность, хрупкость, тепло... Он давно не делил постель с женщиной, не прикасался к нежной горячей коже, не целовал мягких губ... Внезапно его захлестнула волна желания.

Вудроу заставил себя отвести взгляд от этой приманки. Я просто устал, сказал он себе. Морально и физически. Так или иначе, он не должен допускать никаких эротических мыслей по поводу докторши. Единственное, что ему сейчас нужно, — это хорошенько поспать. Он взглянул на софу и едва сдержал стон. Вудроу понимал, что все равно не сможет на ней выспаться, потому что она слишком мала для его огромного тела. Он снова посмотрел на свою кровать. Она большая, очень большая, сказал он себе, и на ней, совершенно не мешая друг другу, могут поместиться два человека. В любом случае он проснется прежде, чем докторша.

Решившись, Вудроу стянул с себя рубашку и бросил ее на пол, направляясь к своей спальне. Подойдя к кровати, он расстегнул ремень, снял джинсы и, присев на краешек матраса, собрался снять и трусы, но призадумался. Лучше этого не делать. Нет нужды расстраивать докторшу, если она проснется первой.

Вздохнув, Вудроу откинулся на спину и прикрыл рукой глаза. Еще два вздоха - и он крепко заснул.

Элизабет спала восемнадцать часов подряд. Ей не снились сны, и это казалось невероятно странным. Обычно ее сон был наполнен ночными кошмарами — возможно, именно поэтому она страдала бессонницей. Когда Элизабет пошевелилась, ей показалось, что она очнулась после наркоза: ее спина онемела, руки и ноги затекли, а веки были тяжелыми, как камни. И хотя она вроде бы проснулась, соблазнительная темнота грозила вновь ее поглотить. Когда сознание Элизабет снова померкло, она почувствовала себя словно в коконе: запеленатой, защищенной. Или, скорее, она была ложкой. Она увидела себя аккуратно засунутой в ящик, а совсем рядом с ней лежала другая ложка.

Но что это за тяжесть, которая так давит на меня в районе талии?

Еще не проснувшийся ум Элизабет пытался осознать происходящее. Внезапно рядом с ней раздался тихий стон, и она почувствовала возле уха теплое дыхание. В этот момент Элизабет явно ощутила руку, лежащую поперек ее живота, и пальцы, вцепившиеся в округлость ее ягодицы. Каждый палец был настолько горячим, что буквально прожигал ее кожу. Осознав это, она наконец-то смогла, полностью проснуться.

Вудроу.

И тогда Элизабет поняла, что она не ложка и лежит вовсе не в ящике кухонного стола, а в кровати, а именно в кровати Вудроу, а рядом с ней лежит сам Вудроу, а не какая-то другая ложка. Она широко открыла глаза, и каждый нерв в ее теле напрягся.

Вудроу лежит со мной в кровати, обнимает меня? Но... почему?

Впрочем, неважно, почему, сказала себе Элизабет и с облегченным вздохом снова закрыла глаза. Это так приятно — когда тебя кто-то просто обнимает! Ей было тепло и спокойно оттого, что он рядом с ней, и она хотела насладиться этим ощущением сполна. Но внутри нее росло желание, и оно отвлекало ее. Сила его рук, обнимающих ее, мускулистая грудь, прижимающаяся к ее спине...

На Вудроу нет рубашки, внезапно поняла Элизабет, и от этой мысли у нее перехватило дыхание. Она осторожно вытянула свою ногу вдоль его ноги.

На нем нет и штанов.

Сердце Элизабет забилось еще быстрее.

Может, он вообще голый?

Вудроу говорил ей, что обычно спит голышом. Взволнованная вопросом, голый он или нет, она прижалась бедром к его паху. Прикосновение хлопчатобумажной ткани к ее льняным слаксам убедило ее в том, что он хотя бы частично одет. Она не была уверена, какое именно чувство она при этом испытала — разочарование или облегчение.

Почему он обнимает меня? И как долго мы так лежим?

Элизабет смутно припоминала то, как просила Вудроу остаться с ней, когда он положил ее на кровать. Она взглянула в окно и удивилась, что на улице так темно. Неужели я спала целый день? — растерянно подумала она.

Элизабет попыталась присесть на кровати и посмотреть на часы, стоявшие на тумбочке, но пальцы, лежавшие на ее животе, напряглись и удержали ее на месте.

- Стой, — сонно пробормотал Вудроу. — Расслабься.

Широко раскрыв глаза и едва сдерживая желание немедленно вскочить с кровати, она снова улеглась и опустила голову на подушку. Вудроу снова прижался к ней сзади своими мускулистыми бедрами и удовлетворенно вздохнул. Она ощутила его теплое дыхание на своей шее, его вздымавшуюся и опускавшуюся грудь, и поняла: он крепко спит.

Мысль о том, что Вудроу лежит позади нее и прижимается к ней всем телом, привела Элизабет в полное смятение. Неужели они спали вместе целый день? Как ни старалась, она не могла вспомнить ничего после того момента, как он опустил ее на свою кровать.

Нет, подумала Элизабет, судорожно переводя дыхание. Она помнит некоторые вещи. Она помнит, как Вудроу медленно поглаживал ее по спине, пытаясь успокоить. Она помнит мягкую нотку, звучавшую в его низком хрипловатом голосе, когда он бормотал ей какие-то утешительные слова. Она помнит, как ей было хорошо и уютно в его руках.

Он был таким огромным и казался таким грубым! И все-таки он обращался с ней невероятно нежно и заботливо.

Смущенная этим противоречием, Элизабет стала перебирать в памяти все подробности. У Вудроу замечательные руки. Даже когда его пальцы лишь слегка касались ее живота, она ощущала их силу. А какие у него глаза, подумала она. Она зажмурилась и представила их синеву. При первой встрече его глаза показались ей жесткими, даже холодными. Но когда он наклонился над креслом-качалкой и снял с нее очки, она увидела в его глазах нежность, и это зачеркнуло ее первое впечатление о нем.

Так какой же он на самом деле? — спросила Элизабет саму себя. Ее снова охватило смятение. Грубый или нежный? И почему он был так добр к ней? Он ведь совсем ее не знает, никак не связан с ней, не имеет перед ней никаких обязательств...

Элизабет почувствовала, как руки Вудроу крепче прижались к ее животу, его дыхание стало чаще и горячее. Ее щеки вспыхнули, тело налилось жаром.