Осады и штурмы Северной войны 1700–1721 гг - Борис Мегорский

Так, вкратце, могла выглядеть среднестатистическая осада с участием любой европейской армии XVII–XVIII вв.; по такой же принципиальной схеме строились осады Северной войны. Но, конечно же, на практике генералы далеко не всегда хотели и имели возможность следовать описанному шаблону. Комендант крепости мог сдаться на любом этапе осады, не дожидаясь штурма. Осаждающий мог ограничиться блокированием крепости, ее бомбардированием и ждать сдачи крепости, не ведя активного наступления. Не предпринимая штурма главной крепости, осаждающий мог атаковать только внешние укрепления. Крепость можно было взять внезапным приступом, без формальной осады. Сами крепости различались по своему устройству: одни были крупными, созданными по новейшим правилам фортификационной науки сооружениями с каменными одеждами и сильным гарнизоном, другие состояли лишь из земляных валов с деревянным частоколом, третьи представляли средневековые замки. Крепости всегда располагались на берегу реки или моря, но в некоторых случаях укрепления располагались на острове и были окружены водой со всех сторон.

Приведенная терминология этапов и элементов осады относится к профессиональному военно-инженерному лексикону раннего XVIII в., и надо заметить, что простые участники зачастую использовали термины иначе. Так, в «сказках», как правило, оборот «был на приступе» или «на штурме» обозначает участие в атаке на крепость в общем виде, будь то постепенная осада или действительно штурм – т. е. открытое нападение. Термин «осада» чаще использовался не для понятного нам сегодня обозначения постепенной атаки на крепость, но, в соответствии с нормами старого русского языка, для описания «сидения в осаде», т. е. обороны.

Обозначив таким образом контекст, перейдем к предмету нашего исследования. Как уже упоминалось, нас интересуют не фортификационные аспекты возведения крепостей и не изучение вопроса о силах гарнизонов и осаждающих для каждой конкретной осады. Мы рассмотрим осаду и штурм Петровской эпохи с точки зрения типичных задач, решавшихся войсками, с точки зрения обычаев и устоявшейся практики, которым следовали осаждающие и осажденные. Представляется, что именно такой подход позволит наилучшим образом ответить на вопрос: как осаждали и штурмовали крепости петровские войска?

Для того чтобы читателю было легче ориентироваться в упоминаемых в тексте крепостях и осадах, в Приложении приведен перечень осадных операций. Таблица эта поможет охватить весь массив событий и получить представление, где, когда и что происходило, а также какой результат был достигнут и какими способами.

Ставшие ареной военных действий в годы Северной войны крепости были самыми разнообразными по своим характеристикам. Сила их обороны зависела не только от размеров, протяженности и исправности фортификационных сооружений. Современная для того периода бастионная система укреплений представляла иные возможности для защиты, нежели средневековые замки доогнестрельной архитектуры, не говоря о простейших валах с частоколом для защиты от степных набегов.

Многие как русские, так и шведские крепости к началу войны имели устаревшие укрепления – средневековые стены и башни, не предназначенные для эффективной артиллерийской обороны. На второй год войны старинные русские пограничные города подверглись «модернизации» – высокие каменные стены обносились земляными валами с бастионами. «А Новгород и Псков в том же [1701] году делали, рвы копали и церкви ломали, палисады ставили с бойницами, а около палисад складывали с обеих сторон дерном, также и раскаты делали, а кругом складывали дерном. А на работе были драгуны, и солдаты, и всяких чинов люди, и священники, и всякого церковного чину, мужеского и женского полу. А башни насыпали землею, а сверху дерн клали… А верхи с башен деревянные и с города кровлю деревянную все сломали. И в то время у приходских церквей, кроме соборной церкви, служеб не было»[71]. У шведов средневековыми замками оставались Мариенбург, Копорье; такими же были Нотебург и Ямы – их уже после взятия русскими войсками укрепляли новыми земляными бастионами. Сохранившиеся до наших дней древние замки Выборга, Корелы (Приозерска) и Нарвы с Ивангородом фактически не играли существенной роли в обороне, поскольку эти города были окружены более современными бастионными оградами.

Первой бастионной крепостью, взятой русскими войсками, стал Ниеншанц, и российский посол не без гордости сообщал польским сенаторам, что неприятель отдал крепость «регулярную новофортофикованную, которая была со внешними форты, с пушками и со многими воинскими припасы»[72]. Однако Ниеншанц, хотя и имел регулярное пятибастионное начертание, был сравнительно маленькой крепостью. Шведы это понимали и начали пристраивать кронверк с четырьмя бастионными фронтами; однако к 1703 г. работы завершить не успели, и недостроенный вал с ходу был взят русскими. Тем не менее многие шведские города представляли собой большие крепости с мощными более или менее современными укреплениями. К ним можно отнести Дерпт, Нарву, Выборг, Ригу, Ревель, Эльбинг, Штеттин, Штральзунд.

Оказавшись в городе в тревожное военное время, мы бы увидели оживление на улицах, на крепостных стенах и за их пределами. Приведение крепости в оборонительное положение требовало от коменданта и гарнизона многих забот, особенно если долгие предшествовавшие годы были мирными и об угрозе ничто не напоминало.

Ежели городу угрожала осада, то губернатор должен был заранее снабдить его изобильными военными и съестными припасами и прочими вещами, которые могли потребоваться для долговременной обороны и содержания гарнизона. Следовало также принять меры, чтобы апроши неприятель был вынужден закладывать как можно дальше, и чтобы их рытье было трудоемким и опасным. «А дабы ни что около крепости не могло служить прикрытием злодею, надлежит находящиеся под пушками даже и на выстрел оных домы сломать; лес вырубить; ямистые дороги, рвы и пригорки сравнять, или поставить несколько редутов и прочих пристроек обороняемых с крепости, и могущих те места анфилеровать. Наблюдать, чтоб все укрепления были исправлены; на прикрытой дороге добрый полисадник, на выдавших углах гласиса надежные флеши и прочие нужные пристройки. Такожде галереи подкопные должно привесть как можно далее в поле, и под всеми углами гласиса заложить малые подкопы. Ежели в городе домы вредительны укреплениям, то их сломать же, дабы неприятель ничего как вне, так и внутри крепости не мог употребить в свою пользу» [73].

Помимо упомянутых в учебнике Курганова задач, следовало подновить палисад, бревна которого со временем сгнивали; подготовить для стрелков на валах амбразуры из мешков с землей; восстановить осыпавшиеся или оплывшие земляные склоны рвов и валов. Привести в порядок нужно было и артиллерию: отремонтировать лафеты, водрузить на них стволы. В мирное время многие пушки хранились отдельно от лафетов, а те лафеты, что стояли на стенах, приходили в негодность от постоянного пребывания под открытым небом. Например, по сообщению захваченного в плен под Биржами в 1704 г. артиллерийского лейтенанта рижского гарнизона Андреуса Комаровского, в Риге тогда было «пушек… с тысячю, только не все на станках; и те, которые не на станках, лежат в городе на земле».[74] Не исключено поэтому, что далеко не все пушки, числящиеся в списках взятых в какой-либо крепости трофеев, на самом деле стояли на стенах и вели огонь по нападавшим, – часть стволов просто хранилась и не могла быть использована из-за нехватки лафетов.