Месть сыновей викинга - Лассе Хольм

– Тогда храни свои тайны до конца, Рольф Дерзец.

Скандинавы собирались под открытым небом вокруг низкого четырехугольного ящика с песком для обсуждения дальнейшей стратегии. На поверхности песка я веточкой вербы нарисовал карту и схематический план территории Нортумбрии. Все обитатели лагеря имели возможность выслушать меня, однако большинство из них вскоре утратило всякий интерес к моим словам. В конце концов лишь Сигурд Змееглазый да Бьёрн Железнобокий, который с выражением надменного безразличия почесывал седую бороду, остались у ящика. Хастейн сидел на краю. Неподалеку маячила воительница Ильва.

– Объясни-ка еще раз.

Чернобородый Сигурд Змееглазый, на лбу которого выделялся бледный шрам, повернулся ко мне. Зеленые глаза, один из которых привлекал внимание вытекшим на белок зрачком, сосредоточенно смотрели на меня, изо всех сил стараясь понять мое объяснение.

– Это Нортумбрия, – начал я с начала. – Село Тевринтон находится вот здесь, примерно в двадцати милях к юго-востоку. Мы сейчас пребываем гораздо севернее, на окраине обширной пустоши.

– А где монастырь Святого Кутберта? – спросила Ильва, несмотря на полуденный зной облаченная в узкую кожаную куртку, в то время как присутствующие мужчины обнажили торсы. Их бледные спины покраснели на солнце.

– Монастырь находится в Креке, на полпути к Эофорвику, – прикинул я. – Около пятнадцати миль в южном направлении.

– Нам это совершенно неинтересно, – перебил меня Бьёрн Железнобокий. Он склонился над своим внушительным пузом и стер широкой пятерней крестик, который я нарисовал. Его бледно-серые глаза красноречиво осудили агрессивную мину Ильвы.

– То есть Эофорвик находится в тридцати милях отсюда? – переспросил Сигурд Змееглазый.

– Сколько раз мне придется это повторить?

Неожиданно проявленная мною непочтительность скорее объяснялась страхом и осознанием опасности положения, в котором я оказался, чем раздражением, вызванным медлительностью чернобородого ярла. А положение мое того и гляди должно было усугубиться гневом, загоревшимся в зеленых глазах одного из моих слушателей.

– Ты повторишь это столько раз, сколько потребуется, пока мы не уясним все до конца, – пресек мое недовольство Бьёрн Железнобокий, прежде чем его сводный брат успел совершить какой-либо опрометчивый поступок. – Когда ты приступил к рассказу, Эофорвик находился в сорока милях отсюда, ты же обозначил его местоположение ближе к побережью. Затем переместил его к северу. А теперь выходит, что он находится там, где прежде было место монастыря Святого Кутберта. Ты уж определись, Рольф Дерзец.

Сигурд Змееглазый с облегчением кивнул, обнаружив, что и его старший брат сбит с толку моими выкладками. За две недели, прошедшие с того момента, как меня взяли в плен, я узнал Бьёрна Железнобокого как толкового и дальновидного вождя, под видом безразличия скрывавшего недюжинный ум. Действительно, Сигурд Змееглазый отдавал приказания, но толстопузый седобородый воин превосходил своего младшего сводного брата и смекалкой, и понятливостью.

– Мы, саксы, не привыкли к картам, – объяснил я, стараясь сохранять спокойствие. – В своих многочисленных путешествиях я всегда находил верный путь с помощью природных ориентиров. Расстояния я оцениваю, исходя из времени, затраченного на их преодоление. Если отправиться отсюда прямо на юг, за два дня можно добраться до Эофорвика, а это соответствует примерно тридцати милям.

– Тридцать миль пешком за два дня, – повторил Сигурд Змееглазый. – Звучит вполне правдоподобно, особенно если поторопиться.

Бьёрн Железнобокий ворча согласился с мнением брата. Для меня подобные расчеты звучали так же убедительно, как когда много лет назад я услышал их из уст Ярвиса.

– Если до монастыря всего 15 миль, – вклинилась в беседу Ильва, – дорога туда и обратно займет лишь один день.

– Вполне возможно, Ильва, но мы туда не поедем.

Воительница и Железнобокий обменялись яростными взглядами. Сигурд Змееглазый почесал густую черную бороду, серебряные браслеты зазвенели на его запястье.

– Если выйти с пешим войском, – медленно произнес он, явно думая так же медленно, – потребуется около трех дней, чтобы преодолеть расстояние от Эофорвика до нашего лагеря.

– Да, но сначала надо собрать это самое войско, – прогрохотал Бьёрн Железнобокий, – вооружить людей и произвести разведку. Кроме того, хороший предводитель войска предпочтет в течение нескольких дней понаблюдать за лагерем из засады, чтобы оценить силы противника. Дай саксам неделю, и сам увидишь.

Формальный лидер армии поразмыслил над неформальным советом и пришел к такому заключению:

– Мы даем саксам еще семь дней. Посади пленника обратно в клетку.

Хастейн взял меня под руку и отвел к сараю из крепких досок, недавно сооруженному посреди палаток и не имевшему оконных проемов. К двери была приделана задвижка. Полом в сарае служил утрамбованный участок земли размером три на три шага. В этом строении я проводил большую часть суток, выпускали меня только на повторяющийся ритуал у ящика с песком.

– Вы ожидаете правителя Нортумбрии? – спросил я у Хастейна, когда он открыл мне низкую дверь.

– Это тебя не касается, Рольф Дерзец.

В первый же вечер, проведенный с ним в палатке, я своим упрямым молчанием отклонил проявленную им доверительность. А после этого тщетно пытался вернуть его расположение.

– У саксов нет постоянной армии, – продолжал я. – Личный хирд правителя состоит всего из сотни воинов. Если он хочет собрать более мощную армию, обращается через тэнов к олдерменам, которые, в свою очередь, просят своих ривов выбрать лучших воинов среди крестьян. Почему вы не нападаете первыми?

Хастейн покачал головой и откинул с глаз длинную светлую челку.

– Видимо, этот вопрос будет мучить тебя до тех пор, пока сама действительность не даст тебе на него ответ.

Больше он ничего не пожелал мне сказать. Тогда я прибег к другой тактике.

– Расскажи, как Рагнар Лодброк получил свое прозвище.

Душа Хастейна не окончательно очерствела. Он прочел в моем взгляде одиночество и испытал сострадание. Кроме того, его соблазнила возможность попрактиковаться в повествовательном мастерстве. Он втолкнул меня в клетку, сел снаружи и принялся рассказывать сквозь приоткрытую дверь.

– Все началось с того, – приступил он к повествованию тем же глубоким голосом, которым некогда поведал мне первую историю, – как однажды король свеев Геррёд подарил своей дочери Торе пару молодых драконов, которых привез из далекой южной пустыни некий торговец. Тора ухаживала и присматривала за ящерами, и вот они выросли настолько, что ежедневно стали съедать по целому быку, сильно докучая жителям окрестностей своими налетами. Однако остановить их было не просто: тела драконов покрывали небольшие твердые чешуйки, поэтому даже самое острое оружие царапало лишь верхний слой кожи. Король Геррёд пообещал отдать свою дочь в жены тому, кто сумеет прикончить этих жутких тварей. Услыхав об этом от людей, путешествующих по разным странам, Рагнар не стал раздумывать. По совету матери, он раздобыл себе кожаную куртку и пару кожаных штанов, которые, по ее расчетам, должны были защитить его от драконьих укусов. Она рассказала, что если он вымочит штаны в смоле, а затем обваляет в песке и мелкой гальке, они станут грубыми и непроницаемыми, но останутся гибкими.