Двенадцать человек - не дюжина - Вера Ферра-Микура
Шрифт:
Интервал:
Перед ней стоял каменный великан. Голова его упиралась в потолок. На постаменте золотыми буквами было высечено его имя. Надпись гласила: «Джордж Вашингтон».
В нескольких шагах от него сидел другой каменный великан в какой-то невиданной шляпе.
— Наполеон, восседающий в кресле, — пояснила Нелли.
— У нас… у нас дома тоже есть Наполеон, — запинаясь, проговорила Марианна, — только… только наш гораздо меньше, и он бронзовый. Мой папа прижимает им конверт, когда письмо заклеивает.
— Нашим Наполеоном можно сразу хоть сто тысяч писем заклеить!
Марианна долго и основательно осматривала каждую скульптуру. Она шмыгала носом, склоняла голову набок, потом откидывала её назад, закрывала то правый, то левый глаз и, наконец, спросила:
— А почему эти памятники стоят тут у вас? Вы их из какого-нибудь парка домой притащили?
— Да ты что! — возмутилась Нелли. — Как тебе это только в голову пришло? Разве такую громадину подымешь? Разве её засунешь в карман?
— Вот и я думаю…
— Ведь это садовая скульптура! — с видом знатока сказала Нелли.
— Вот я и говорю! — кивнула Марианна. — Вот я и не понимаю, как могли к вам попасть два настоящих памятника…
— Да ведь это скульптуры моего прадедушки, — объяснила Нелли.
— Скульптуры твоего…
— Прадедушки! Его фамилия тоже была Зомер. И он был отцом дедушки Зомера.
— A-а, понятно, — сказала Марианна. — Ну и что?
Нелли доверительно положила руку на колено Наполеона.
Глаза её сияли.
— Мой прадедушка был знаменитый скульптор, — со скромным достоинством заявила она. — Он изваял очень много статуй и получил за них целую кучу денег. А то как бы он мог купить этот старинный охотничий замок?
— Конечно, ведь замки дорого стоят, — кивнула Марианна.
Нелли погладила каменное колено Наполеона.
— Только императора и президента никто не захотел купить. Прадедушка так и не нашёл покупателя.
— Вот они и остались тут стоять! — сообразила наконец Марианна.
— Ага! Правильно! — сказала Нелли.
Она вытерла об юбку руку, которой гладила коленку Наполеона, и поглядела вверх, на серьёзное лицо Вашингтона.
— По-моему, оба они великолепны! — сказала она убеждённо. — Но прадедушке некоторые люди тогда говорили, что лучше бы он посадил Вашингтона на коня. А другие, самые нахальные, заявляли, что у него чересчур уж длинная шея. А про Наполеона они говорили, что у него только одна шляпа и похожа, а будь он без шляпы, его и узнать бы нельзя было. Представляешь?!
— Вот наглость! — сказала Марианна.
— Правда ведь наглость? Прадедушка сам рассказывал это дедушке Зомеру, а дедушка Зомер сам рассказывал нам. Значит, всё это чистая правда.
— А ведь на самом-то деле он точь-в-точь такой же, как наш бронзовый, — сказала Марианна, — только побольше.
— Да уж люди чего не наболтают! — вздохнула Нелли. — Молочница, которая жила тут по соседству — она тоже давно померла, — хотела их взять к себе и поставить в огород за домом. Для красоты. Но, конечно, задаром. Задаром! Представляешь, какая обида для нашего прадедушки? И он ответил, что никогда они не будут стоять среди репы и моркови, как огородные пугала. Уж лучше пусть здесь остаются.
— Вот это правильно! — кивнула Марианна.
А Нелли, увлечённая собственной речью, с горящими глазами продолжала:
— И до тридцатого столетия тут будут стоять Вашингтон с Наполеоном. А может, даже ещё дольше! И мои прапраправнуки будут глядеть на них и говорить: «Это осталось нам на память от прадедушки нашей прапрапрабабушки!» Представляешь?
— Твои прапраправнуки… Вот это да!
Они замолчали и принялись снова с торжественным видом разглядывать памятники.
Между президентом Вашингтоном и императором Наполеоном была протянута верёвка. На этой верёвке болталась маленькая жестяная лодочка.
— Это Эрих подвесил, — коротко сказала Нелли. — Подвесная дорога.
Ей, видно, не особенно хотелось распространяться на эту тему.
— Да? Как так? — не поняла Марианна. Нелли смущённо кашлянула.
— Вашингтон — горная станция, а Наполеон — станция в долине. Дядя Михаил говорит, что прадедушка обиделся бы, если бы узнал про эту подвесную дорогу. Покачал бы головой и сказал: «Мой правнук Эрих ничего не смыслит в искусстве!»
— Ха-ха! «Ничего не смыслит в искусстве»! — передразнил её кто-то за дверью. — И всё-то ты повторяешь, Нелли! Как попугай!
Девочки испуганно обернулись.
В дверях, широко расставив ноги, стоял мальчишка лет двенадцати с пилой на плече. Он насмешливо глядел на Нелли.
— А, это ты, Эрих! — удивлённо воскликнула Нелли.
— Да ты ведь и так сразу поняла, что это я! Голос-то мой ты знаешь!
— Конечно… — смутилась Нелли. — А мы тут как раз говорим про императора и президента. Марианна, это мой брат Эрих. Это Марианна Шпиндель из нашего класса. Мы с ней сегодня подружились.
Марианна обрадовалась: хорошо хоть Нелли на этот раз не упомянула про «дюжину».
— И ты, не теряя времени, давай рассказывать новой подруге всякие ужасы, — сказал Эрих, покачав головой. — Так значит, я ничего не смыслю в искусстве? А кто сметает пыль с Вашингтона и Наполеона? Кто снимает у них с головы паутину? Кто фотографирует их во всех ракурсах?
— Ты, — поспешно согласилась Нелли. — Конечно, всё ты, Эрих!
— И я, выходит, ничего не смыслю в искусстве! Ха-ха!
— Ну ладно, — сказала Нелли, — а всё-таки признай, что с подвесной дорогой — это детская выходка!
— «Детская выходка»! Ха-ха! Какая солидная особа! Если не ошибаюсь, ты, кажется, на целый год меня моложе, уважаемая!
Эрих повесил свою пилу на крюк, вбитый в стену, и, легонько щёлкнув по ней ногтем, стал глядеть, как она качается, словно маятник. А только она остановилась, снова дал ей щелчка…
Нелли, кашлянув, примирительно спросила:
— Ну что, отпилили ножки у кухонного стола? Теперь он современный?
— Да нет, это мы с братцем Фрицем карандашики точили, — ответил Эрих и снова дал щелчка остановившейся было пиле.
Нелли и Марианна, весело взглянув друг на друга, захихикали.
Эрих засунул руки в карманы и прошёлся по мастерской с таким видом, будто никаких девчонок тут вообще не было. Подойдя к двери, он обернулся и сказал:
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!