Лакуна - Роза Сергазиева

Денис повернулся (вернее перебросил, как мог, налитое, словно свинцом, тело) на бок и отключился. То же самое сделал Джин, подтянул лапы и свернулся привычным калачиком.

— Вам повезло, — профессор вернул свою знаменитую тетрадку-конспект в ящик стола — когда-то еще пригодится? — что вы попали в лакуну, где уже есть обитатели. Когда мы Егорушкой вошли, здесь никого не было.

Аганин еще раз посмотрел на спящего гостя.

А ведь профессор лукавил, говоря о том, что в лакуне в момент ее рождения никого не было…

В комнате мгновенно стемнело. Аганин поерзал на кресле, удобнее утраиваясь, и тоже закрыл глаза, собираясь вздремнуть. Но, то ли непривычная поза — он привык спать на кровати, а сейчас её пришлось уступить гостю, то ли долгий разговор разбередил воспоминания — сон не торопился отключить сознание.

Да, он поначалу он скрыл от всех, какая трагедия разыгралась здесь в самый первый день. Даже Егор об этом по счастливой случайности узнал не сразу.

Проводив Крылова, Анатолий очнулся среди ночи. Тряхнул головой, прогоняя остатки хмеля. Визит старого друга и обещание спасти Егора показались бы Аганину плодом воспаленного воображения, если бы не тикающий будильник на столе. Значит, у них появился шанс? Профессор полез на антресоли за рюкзаком. Он ходил из комнаты в комнату и кидал в мешок все, что попадалось под руку, и что можно назвать предметами первой необходимости: тюбики с зубной пастой, мыло, механическую бритву, полотенце, смену белья, рубашки и майки, тренировочные штаны и носки, спички, складной нож, деньги — полностью какие были, фотографию Лидочки, паспорта. В отдельный пакет сгреб то, что лежало в холодильнике и в кухонном шкафчике: консервы со шпротами, сайрой, кабачковой икрой, банку компота, бутылку подсолнечного масла, пачку макарон. Обязательно шприцы, иголки и спасительные ампулы с обезболивающим для сына. Рюкзак сильно растолстел и когда в него не влез спальный мешок, Анатолий понял, что потратил последний час зря: ни один человек на свете не скажет, какие именно вещи нужно взять. Да к тому же, как он объяснит наличие громоздкого багажа Егору? Поэтому переложил в карман куртки фотографию улыбающейся жены, в матерчатую сумку лекарства и, как раз зазвонил будильник, отправился будить сына.

— Что-то случилось? — парень глянул в окно, где только-только радостно просыпался новый летний день.

— Совсем забыл предупредить, — Анатолий уже придумал правдоподобный повод, который безотказно работал в начале 80-х, эпоху очередей абсолютно за всем. — Ты же знаешь, какой дикий конкурс в химико-технологический. Абитуриентов делят на несколько групп. Сегодня — записывают тех, кто намерен подавать документы во второй поток. Народ выстроится за талончиками. Чем раньше придём, тем ближе к началу окажемся. Так что поднимайся, глотай завтрак и едем в институт. Только по дороге сделаем небольшой крюк: мне нужно встретиться с Крыловым.

— Так рано? — удивился сын, натягивая футболку.

— Кому рано, а ему в самый раз, — поставил чайник на плиту профессор. — Сашка же по утрам бегает.

Когда они подошли к "Профсоюзной", двери станции уже открылись, но не встретили ни единого человека, даже в окошке кассы свет не горел. Аганин достал из кармана медные пятачки и протянул один Егору. Ни на эскалаторе, ни на платформе пассажиров тоже не оказалось. Как и поездов. Первый выскочил из тоннеля только в 5.58. Но опоздать Аганин не боялся: в такое время толкотни нет, и электричка пролетит до "Колхозной" быстрее обычного. Через 25 минут они уже шагали по Садовому кольцу, завернули в переулок за кинотеатром "Форум". Детский сад нашли по… звуку, над крышей двухэтажного типового здания галдели проснувшиеся спозаранку вороны. Переминаясь с ноги на ногу, со свертком в руках их уже поджидал Крылов. Лицо у математика выглядело помятым — видимо, он тоже нервно провел прошедшую ночь.

— Нужно пройти к западному крылу, — он махнул рукой и двинулся вдоль фасада. Потом остановился, разорвал газету и достал секстант. — Так, подойдите ближе к стене, ещё ближе, прижмитесь к ней, — скомандовал ученый, сверившись с показаниями прибора. — Теперь закройте глаза и… удачи вам!

— Папа, что происхо-о-о-ди-и-и-т? — попытался спросить непонимающий Егор, но конец фразы исказился, словно, кто-то переключил на медленную скорость магнитофонную ленту.

Аганин почувствовал, как тело, налившись вселенской тяжестью, потянуло вниз, и он упал на пол. Грудь словно сдавило стальной плитой, каждый вдох давался с трудом. В ушах, постепенно удаляясь, шумела оставшаяся за стеной улица. Сначала гремел один многоголосый хор, складывающийся из шороха шин едущих по Кольцу автомобилей, хлопанья открывающихся окон, обрывков разговоров проходящих рядом людей, царапанья дворницкой метлы об асфальт. Но потом общий фон стал раскладываться на отдельные элементы: каркнула последний раз ворона, гавкнул вышедший гулять пес, заплакал упавший ребенок. И… все стихло. Звук ушел вместе с торопящимся вперед временем. А в новорожденной лакуне наступила полная тишина, как будто вокруг опустилась ночь. "Эх, зря спички не взял", — спохватился Аганин, и попробовал открыть глаза. Первый радостный факт — мягкие солнечные лучи проникали сквозь стены. В лакуне светло!

Анатолий согнул руки в локтях, уперся в пол, подтянул спину и успешно сел. Справа от него, тяжело дыша, лежал Егор. Его ослабленному организму потребуется больше времени, чтобы приспособиться к новым условиям.

Профессор предпринял первую попытку встать. Неудачно: рухнул на пол, больно ударившись предплечьем. Отлежался, приходя в себя, и попробовал еще раз. Теперь удалось закрепиться на "промежуточном рубеже", стоя на коленях. Следующий рывок и, выпрямляя ноги, Аганин уперся лбом в закрытую дверь, зацепился для надежности за железную ручку. Теперь, пока сердце успокоится, можно оглядеться. Они находились в коридоре, на первом этаже того детского сада, к стене которого им приказал прижаться Крылов. На рубашке протянулся след от красной кирпичной крошки с фасада.

Сделав глубокий вдох, Аганин нажал на ручку двери, за которую продолжал держаться. И шагнул в зал. Маленькие столики и стульчики, тарелки и чашки в шкафу: столовая. Анатолий вернулся в коридор и открыл следующую дверь, кстати, с каждым шагом передвигаться становилось легче. В другой комнате стояли огромные коробки, из которых торчали головы и ноги пластмассовых кукол и колеса машинок; на стеллажах аккуратно сложены книжки, в углу доска, на полу ковер, а вдоль стен — опять же маленькие стульчики. По углам — кадки с фикусами. Игровая — понял Аганин. Так он дошел до конца коридора и стал открывать двери на другой стороне. По матам, лежащим на полу, и перекладинам шведской стенки до потолка он понял, что находится в спортзале. Скорее по привычке, чем из любопытства, профессор подошел к окну, одернул штору. И увидел то, что и должен был увидеть — то есть ни-че-го! Словно с той стороны кто-то закрасил стекло туманно-пепельной краской. Напротив столовой располагалась кухня. Кафельный пол, кастрюли и сковородки, разделочный стол, гигантская газовая плита, на одну из конфорок кто-то взгромоздил 20-ти литровую кастрюлю с водой. Соседняя комната принадлежала, по-видимому, кастелянше: тряпки, ведра, швабры, тазы. Аганин уже хотел прикрыть дверь каморки, но неожиданно услышал свистящий звук. Неужели в лакуне они с Егором не одни?