Изгнание Раи - Татьяна Тронина

Олег продиктовал матери адрес, попрощался и нажал на «отбой». Вышел на улицу, покрутился возле входа, затем сел на скамейку. Откинулся назад, закрыл глаза.

* * *

Рая быстро оделась, волосы даже расчесывать не стала: слишком долго и хлопотно приводить в порядок эту сложную вечернюю конструкцию на голове, вызвала по городскому телефону такси. Спустилась вниз; такси подъехало к подъезду через пару минут.

Еще через десять минут Рая уже стояла перед дверью в квартиру свекрови, Любови Петровны.

«А вдруг ей уже позвонили… из больницы… И она что-то знает об Олеге? А вдруг ей сказали…» – Рая задрожала и с силой надавила на кнопку звонка.

Дверь открылась. Любовь Петровна стояла в проеме: невысокая, кругленькая, в очках, с этой старомодной прической – гладкое каре до плеч, волосы светло-русого цвета, платье в горошек – как есть почтенная фрау из журнала «Бурда», который в свое время обожала мама Раи.

Любовь Петровна сейчас показалась Рае такой милой, такой знакомой, такой… родной, что Рая едва сдержалась, чтобы не разрыдаться.

Просто шагнула вперед и обняла свекровь. Они и есть родные, две женщины, которых связывает один самый любимый мужчина – Олег…

Как всегда, от Любови Петровны пахло стиральным порошком.

– Раечка… ой-ой, задушишь! Погоди, – Любовь Петровна отстранила Раю, вгляделась в ее лицо. Потом осмотрела всю. Провела ладонью по взъерошенным, торчащим в разные стороны волосам. – Ну ничего. Все как обычно. Все в порядке с тобой, девочка моя. Проходи.

– Любовь Петровна… – ступая за свекровью в прихожую, с отчаянием начала Рая. – Вы еще не в курсе? Только не волнуйтесь, я вас умоляю… Я с вами, я всегда буду с вами, вы мне как мама…

– Ты про аварию? Да, я в курсе, – печально ответила свекровь. – Бедный Никита. Такая трагедия.

– Погодите… Так вы все знаете? – ахнула Рая, прижала ладони к груди. – А что с Олегом, с Олегом-то что?

– Ничего. С Олежеком все в порядке. Разве ты не знаешь? – удивилась Любовь Петровна. – Что ты хочешь, Раечка, чай, кофе?

– Погодите. С Олегом все в порядке? – еще не веря, переспросила Рая.

– Да. Он мне звонил этим утром. Говорит, ни царапинки. А вот Никите не повезло, – свекровь сняла очки, принялась осторожно промокать глаза платком.

Рая в эти минуты могла думать только об Олеге. Остальной мир ее совершенно не интересовал. Она плюхнулась на стул, вцепилась в свои свалявшиеся волосы, засмеялась. «Жив. Он жив!» Любовь Петровна еще о чем-то ее спрашивала, но Рая ничего не слышала и ничего не понимала, отдавшись одной безудержной радости – он жив. Ее муж – жив.

Лишь через несколько минут Рая наконец смогла справиться со своими эмоциями. И настало время грусти.

– Погодите, – пробормотала она и подняла голову. – Никита – что с ним?

– Нет больше нашего Никитушки…

– Да-а?!

– Да. Бедный, бедный. Я ж его с института знаю, с первого курса. С семнадцати лет они с Олежеком дружили неразлейвода, – скорбно покачала головой Любовь Петровна. – С мамой его, Ниночкой, мы в прекрасных отношениях, часто перезваниваемся. Ну как подруги мы с ней, да… Не могу представить, что с ней сейчас. Раечка, ты зайди к ней, к Нине Филипповне, я не могу, у меня сердце, я, боюсь, не выдержу.

– Зайду, – кивнула Рая. – У меня телефона сейчас нет. Разбился или где-то там… Не важно. Зайду, куплю новый, номер восстановлю. Это сейчас не проблема. Вот поэтому я не могла связаться с Олегом. А он где сейчас? Как мне его найти?

– Олежек сейчас в больнице, с Ангелиночкой. Не знаю, что там с ней, но вроде она не при смерти, и то хорошо. Такое горе у бедной девочки… я уже в курсе – она в положении. А тут… – Любовь Петровна опять принялась промокать глаза платком. – Вот… это адрес. Олежек продиктовал.

– Я поеду, – мрачно произнесла Рая, взяв листок с адресом. – Всего доброго, Любовь Петровна.

– И тебе. Ты уж держись сама…

– Конечно.

В этот раз Рая решила воспользоваться общественным транспортом – она знала, что автобус идет от остановки, что у дома свекрови, – прямо к той самой больнице. Не так давно ездила по этому же маршруту, проведать одну из продавщиц по просьбе Олега…

Рая села в автобус, нашла свободное местечко в конце салона, забилась туда, прямо за дверь, за перегородку.

Только сейчас на Раю напало то самое неприятное ощущение, называемое в народе отходняком, когда после всех потрясений наступает наконец минутка тишины и возникает осознание произошедшего.

Автобус ехал медленно, то и дело останавливаясь перед светофорами и на остановках. Рая покачивалась на сиденье и боялась заснуть. Глаза щипало после бессонной ночи. Олег жив, и это главное, теперь можно расслабиться, но как тут расслабишься, бедный Никита…

Рая вспоминала вчерашний вечер, как Никита радовался всем и вся, а уж новость, которую преподнесла ему жена в качестве подарка, и вовсе взбудоражила мужчину. Он, такой осторожный, позволил себе даже выпить бокал шампанского. «Но это не он виноват в аварии, это точно. Нелепая случайность, плохие погодные условия. Я помню, Никита вел машину очень осторожно, да и бокал шампанского, наверное, к тому моменту уже давно выветрился. Как же жаль – такой молодой, на пике счастья… Второй ребенок… А я, дура, завидовала. Кому завидовала – вдове, да еще в положении…»

Автобус подъехал к больнице; Рая чуть не пропустила остановку, выскочила в последний момент.

За высокой железной оградой находилась территория больницы. Дорожки, выложенные плиткой, были уже сухие, а рядом, на газонах, еще лежал снег. Вернее, лед – черно-серой бугристой коркой, из которой торчали веточки кустов. Было холодно, но светило яркое солнце. «Забыла очки от солнца… ну да ладно, тоже мне страдания…»

Перед зданием больницы, занимавшей старый, наверное, еще до революции построенный особняк, со ступенями, колоннами и каменными львами на возвышениях, располагалась небольшая площадка с клумбой и скамейками.

На одной из скамеек… сидел Олег. Откинувшись назад, руки в карманах куртки, глаза закрыты. Рая бросилась бежать к нему, чувствуя, что опять готова разреветься.

– Олег…

– А?! Ты… Рая… – Он заморгал, поднялся, обнял ее.

– Милый. Мой милый. Самый лучший.

– Ну все, все, не плачь.

– Я ничего не знала о тебе, что с тобой…

– Какое горе.

– Знаю. Я была у твоей мамы.

Некоторое время они стояли, обнявшись.

– Как Ангелина?

– Сложно сказать. Вроде ничего, и с ребенком все хорошо, но сама понимаешь…

– К ней уже можно? – спросила Рая.

– Я сейчас пойду к лечащему врачу, поговорю еще с ним, потом, надеюсь, меня пустят к Ангелине.