Тени черного пламени - Алексей Колентьев

Сконцентрировав волю, я собрал свои невеликие теперь силы, и вязкий туман, опутывавший ноги почти до колен, вдруг схлынул, идти стало легко. Если враг начинает говорить с тобой и запугивать, это тоже хорошая новость. Так делает тот, кто боится или не уверен в том, что может победить. Пространство вокруг меня привычно подернулось тонкой сетью вероятностных нитей. Зеленым пульсировало пересечение прямо под зависшим над землей черным шаром, опиравшимся на протуберанцы, словно на щупальца. Этот разговор пора было заканчивать, чтобы разозлить возничего. Тот, кто злится, непременно делает ошибки.

Приготовившись нападать, я внятно произнес:

– Скверно.

Парадокс сбил гостя с толку, потому что даже внешне шар тревожно запульсировал и стал дергаться из стороны в сторону.

Голос тоже недоумевал:

– Что?! Говори внятно, человек!

– Скверно то, что ты торгуешь товаром, который тебе не принадлежит…

На последнем слове я вскинул руку с пистолетом и дважды выстрелил в пульсирующий узел, мерцающий изумрудно-зеленым светом. Что-то подсказывало мне, что именно он удерживает гостя в нашем измерении. С еле слышным звоном он разлетелся на сотни мельчайших осколков, брызнул сноп синих искр, и с резким хлопком черный косматый клубок исчез…

Глаза открылись сами собой, словно бы и не было странного разговора в странном месте. Снова над головой был окрашенный в темно-зеленый цвет низкий потолок в подвале башни. Я был дома и снова лежал на сколоченной для двоих кровати из снарядных ящиков. Привычно сев и свесив босые ноги на пол, я глянул на дисплей ПДА, где в спящем режиме плавали крупные белые цифры 02.39 АМ. От лестницы, ведущей на первый этаж, в щель между косяком и неплотно прикрытой дверью пробивалась узкая полоса желтого света, там раздавались приглушенные голоса. Кто-то из артельщиков заглянул, хотя после расчета за дело все разбрелись кто куда. Крестный и Птаха с караваном ушли на Кордон сразу же, как только получили перевод доли на свои счета в Киеве, а остальные засели в «Приюте». В башне, как и всегда, остались только я сам да Слон с сыном. Видимо, Норду не повезло и он опять спустил все, что не потратил на всякие снайперские приблуды в лабазе у Тары. Света было достаточно, и я в полумраке побрел в душ. Тут свет все же пришлось включить. Зайдя в угол, я крутанул вентиль, и сверху обрушились колючие струи воды, сначала ледяной, потом теплой, под конец просто пошел кипяток. Клубы пара окрасили свет желтой лампочки без абажура в белесо-латунный цвет. Я стоял под обжигающими струями до тех пор, пока кожа не начала гореть огнем, пока снова не проступили тонкие белые рубцы, повторяющие узор ловчей сети Ждущего в Темноте. Каждый раз я всматриваюсь в них, проклиная тот самый миг, когда оказался таким слабым, таким беспомощным и глупым. Долг не оплачен, я все еще задолжал тебе, родная. Я с силой завернул вентиль обратно, и звуки умерли. В звенящей от падающих на пол капель гулкой тишине я стер испарину с треснувшего зеркала, вмурованного в стену. Из глубины стекла на меня смотрел все тот же мужик с коротко стриженной и посеребренной сединой головой, чье лицо расчертили быстро бледнеющие и пропадающие шрамы. В его черных глазах ничего нельзя было прочесть, они были безразличны и пусты. Так же не зажигая света, я ощупью нашел на привычном месте любимую механическую бритву и, взведя пружину, начал водить жужжащий овал по лицу, снимая пятидневную щетину. Звук этот успокаивал, заставляя собраться с мыслями, стряхнуть остатки ночного видения. С тихим скрежетом бритва замолчала, завод пружины кончился, следовательно, нужно опять выходить на свет. Одевшись в линялую «камку», я пошел наверх. Снова поле боя осталось за мной, но радости эта победа уже не доставляла. Война везде одинакова, потому что всегда подкидывает неожиданные решения и встречи. Буревестник должен был сгинуть в Могильнике, но выжил, чтобы вот так умереть у меня на глазах. Уже давно я не задаю Судьбе вопросов про то, как и почему происходят те или иные события и встречи. Если не проявлять любопытства, можно сохранить ясность рассудка и в конечном итоге остаться в живых. Вытертые до блеска ступени привели меня сначала на первый этаж, где у нас были и кухня, и гостиная, совмещенные со столовой. Вполоборота ко мне сидел ссутулившийся Кудряш, положивший руки на стол, обнимая ладонями кружку с дымящимся крепким чаем. Спиной ко мне у газовой плиты стоял Слон, одной рукой опиравшийся на суковатую палку, а другой мерно помешивавший уже почти готовую картошку, зажаренную со шкварками и луком.

Оба увлеченно и довольно переговаривались, последние фразы нельзя было не услышать:

– Он был синий, с кожей как у змеи! Такого даже с перепою не увидишь, а он говорил с… с этим, будто бы так и надо!

Кудряш говорил быстро, язык артельщика немного заплетался, он ушел с гулянки в баре, что добавляло повод для личного разговора.

Пока я поднимался по лестнице, Слон успел ответить:

– Ты здесь человек новый, многого не видел, чего нам довелось. Тут всякой твари по паре было раньше, удивляться забывали, только успевай отстреливаться или убегать. Очконул при виде мутанта?

– Да, струхнул. Но ты пойми, старый, я ж не первый день на свет родился, всякое видеть довелось…

– Всякое, да не все! Тут место больно хитрое, Кудряш. Испытывает оно каждого на характер, чуть поддался на фокусы Зоны, и все, либо калека, либо труп… а случается и кое-что похуже. Здоров, командир!

Я не подслушивал разговор, вошел не таясь, поэтому Слон, стоящий у плиты, сразу же меня увидел и отсалютовал вилкой. Кудряш тоже повернул голову и кивнул, отчего-то отведя взгляд в сторону. Пройдя к сушилке, я взял алюминиевую миску с ложкой и протянул ее Слону:

– Здоров, сыпани картошки, есть хочу.

Сев за стол напротив Кудряша, я молча стал жевать, хотя вкуса к еде так и не появилось. Единственным положительным эффектом было чувство сытости, настроение слегка улучшилось.

Голос опять подал Слон, он все еще страдал от осознания того факта, что в рейды больше не ходок:

– Константиныч, кого вы опять зацепили? Все отмалчиваются, на тебя кивают.

Скрывать от старого друга было особо нечего. Слону и Андрону я доверял полностью. Другое дело, что произошедшее двое суток назад казалось слишком непонятным и мне тоже. Но часто, рассказывая другим, можно заметить деталь, упущенную раньше. Поэтому пришлось коротко пересказать случайную встречу с караваном, непонятного пришельца и те туманные слова, которые он принес. И чем дальше я рассказывал, тем большие сомнения вызывало это происшествие. Известие о встрече с Буревестником удивило Слона едва ли не сильнее, чем пришелец. Да оно и понятно, из Могильника в разгар выброса уже никто не возвращается, да и потом, про наемника долго время ничего не было слышно, а при том количестве народа и накале событий это означало только смерть. И тут Слон подбросил мысль, которая пока мне в голову не приходила, но давала возможность пролить свет на события. Не на все, а лишь на историю Буревестника.

– Сажа объявился в Промзоне дня четыре тому назад. Они с братьями опять открыли лавку. Кепка им сдал часть подвала, как они и просили. Много артефактов снял с немчуры?