Спецназовец. Точка дислокации - Андрей Воронин

Он вошел в штаб. Притянутая сильной пружиной тяжелая дверь гулко, как старинная пушка, бахнула у него за спиной. «Прощальный салют», — подумал он и, поднявшись по скрипучим деревянным ступенькам коротенького лестничного марша, толкнул внутреннюю дверь, что вела в коридор.

Посыльный, скучавший около укрепленного на стене телефонного аппарата, отдал ему честь. Быков небрежно отсалютовал в ответ и сердито протопал мимо, оставляя на только что вымытом линолеуме рыжие ошметки глины. Автомат висел у него за плечом дулом вниз, как охотничья двустволка. От него ощутимо пахло пороховой гарью. «Только что с полигона», — сообразил посыльный, с неудовольствием глядя на принесенную майором грязь. Он подумал, что стоило бы сделать Ти-Рексу замечание по этому поводу, и тихонько хихикнул: мысль показалась ему забавной, как иногда, особенно в пьяном виде, кажется забавной идея сплясать гопака на перилах балкона или пободаться с груженым самосвалом.

В пустом коридоре громко стукнула закрывшаяся за майором дверь туалета, и почти сразу стало слышно, как в жестяное дно раковины ударила сильная струя воды. «Теперь еще и раковину загадит», — со вздохом подумал посыльный. Впрочем, по-настоящему он не имел ничего против того, чтобы прибрать за вернувшимся с дальнего полигона Ти-Рексом: у курсантов учебного центра майор Быков пользовался большим уважением, которым, к слову, никогда не злоупотреблял.

Услышав гулкий удар входной двери, генерал Логинов отвернулся от окна и заранее растянул губы в приветливой улыбке. В этой улыбке содержалась изрядная доля фальши: Быкова Андрей Никитич уважал и любил, но чувствовал себя перед ним виноватым, и это была та самая ложка дегтя, что способна испортить бочку отборного меда. Где-то в коридоре стукнула дверь; прошла минута, затем другая, третья, а Быков все не появлялся. Генерал погасил ненужную улыбку и вопросительно посмотрел на хозяина кабинета.

— Ти-Рекс, — повторил полковник таким тоном, словно это все объясняло.

По прошествии показавшихся генералу вечностью пяти минут в дверь резко, отчетливо постучали. Она распахнулась, и на пороге, заполнив весь дверной проем своей громоздкой фигурой, появился майор. Пригнув голову, чтобы не оцарапать макушку о притолоку, он шагнул в кабинет и остановился, глядя на генерала Логинова спокойно и равнодушно, словно его появление здесь было вещью вполне обыкновенной и уже успевшей слегка надоесть. Штанины майорских брюк были мокры выше колена, но чисты, а ботинки сверкали, как парочка антрацитовых зеркал, распространяя по кабинету тяжелый запах сапожного крема. К этому казарменному амбре примешивался резкий запах жженого пороха, исходивший, несомненно, от висевшего у Быкова за спиной автомата. Майора вызвали с дальнего полигона, где он дрессировал пополнение, пытаясь превратить вчерашних школьников в солдат, и скорость, с которой он оттуда добрался, полностью оправдывала пятиминутную задержку, понадобившуюся ему, чтобы привести себя в порядок. Полковник Миронов был прав: Ти-Рекс при любых обстоятельствах оставался Ти-Рексом — образцовым боевым офицером-десантником, место которому было где угодно, только не в этой захолустной учебке.

— Товарищ генерал-майор, — деревянным голосом заговорил Быков, отчетливо взяв под козырек, — разрешите обратиться к товарищу полковнику!

Генералу удалось сдержать болезненную гримасу.

— Обращайтесь, — разрешил он.

— Товарищ полковник, — повернувшись к Миронову, снова завел уставную волынку Ти-Рекс, — майор Быков по вашему приказанию прибыл!

Полковник зачем-то дослушал рапорт до конца, как будто рассчитывал, что Быков, как зеленый новобранец, вместо «прибыл» скажет «явился», и тогда его можно будет поправить: дескать, являются черти, да и то с большого перепоя. Лицо его при этом выражало странную смесь тоски и недоумения: такое поведение майора явно было ему в новинку, и он ожидал от своего подчиненного какой-нибудь выходки.

— Вольно, — сказал он, оставив свои вопросы и опасения при себе, а потом повернулся к генералу: — Так я вас оставлю, Андрей Никитич?

— Да, будь так добр. Извини, что я тебя, как лиса того зайчишку, из твоей избушки выживаю…

— Нет проблем, товарищ генерал. Так я готовлю приказ?..

Логинов почесал переносицу.

— Готовь, — кивнул он. — Только подписывать погоди. Послушаем сперва, что товарищ майор нам скажет.

Быков выслушал этот обмен репликами, не дрогнув ни единым мускулом лица. Он шевельнулся, только когда понадобилось освободить полковнику проход, после чего снова замер в полной неподвижности, напоминая выполненную в натуральную величину модель идеального солдата — правда, в мокрых штанах и с подмоченной репутацией, но первое было простительно и поправимо, а во втором не было его вины.

— Ну, здравствуй, Роман Данилович, — сказал Логинов, когда они остались одни.

— Здравия желаю, товарищ генерал-майор.

Генерал тяжело вздохнул.

— Будет тебе дуться, — сказал он. — Что ты, ей-богу, как ребенок?

— Никак нет, — отчеканил Быков. — Не как ребенок. Огреб-то я, как вам известно, не по-детски.

— Будет, будет, — повторил Логинов. — Ты знаешь, я сделал для вас все, что мог. Если бы…

— Да, — с едва уловимой горечью в голосе перебил майор, — если бы. Если бы каждый из нас в тот день находился на своем месте, ничего бы не случилось. Ребята не вляпались бы в эту тухлятину, а если бы и вляпались, ты бы им поверил и не дал в обиду. Но никаких «если» не было, а было то, что было.

— Было и быльем поросло, — сказал генерал.

— Не для меня. И тем более не для моих ребят.

— Ну, хватит, Роман! — раздраженный как правотой майора, так и собственным бессилием, резко произнес Логинов. — Кто старое помянет, тому глаз вон!

— Об этом я и говорю, товарищ генерал-майор, — все тем же деревянным голосом согласился Быков. — Что было, того больше нет. Какой я вам теперь Роман? Гвардии майор Быков… пока что. Полагаю, ненадолго. Прикажете сдать оружие?

Не ожидавший такого поворота беседы Логинов слегка опешил.

— Чего? Какое оружие? Зачем? Ты что, пьяный?

— Никак нет. Так я не арестован?

Логинов слегка опустил взгляд, сосредоточив свое внимание на руке майора, сжимавшей ремень автомата. На костяшках пальцев темнели едва начавшие подживать характерные ссадины.

— А что, — снова поднимая глаза, спросил он, — есть за что?

— Всегда найдется за что, — сказал Быков. — Даже когда не за что, все равно найдется.

Несмотря на этот дерзкий намек на дела давно минувших дней, майор неуловимо переменился. Он по-прежнему стоял навытяжку, глядя прямо перед собой, но Андрей Никитич знал его как облупленного и отлично видел, что у него отлегло от сердца. «Опять накуролесил», — подумал он, не испытав при этом никаких особенных эмоций: ТиРекс — он и есть Ти-Рекс.

— Не понимаю, о чем ты, — слегка покривив душой, сказал он. — У меня к тебе дело, и если тебя кто и собирается арестовать, то, уж поверь, не я.