Фронтовик стреляет наповал - Юрий Корчевский

Дежурный растерялся. Андрей понял, что помощи не будет. Надо действовать самому. Он выбежал на перрон, почти пустынный. Мужчины в черном полупальто не видно. Метнулся в одну сторону, другую, к постовому на дальнем конце платформы. Электричка дала гудок, состав тронулся, вагоны с воем электродвигателей поплыли мимо. Черт! Неужели преступник успел заскочить в электричку? Электропоезд уже выбрался за выходную стрелку, моргнув красными огнями. Андрей крикнул:

– Постовой, ко мне!

Так мог приказать только начальник, простому гражданину бы не поздоровилось. Во избежание вопросов Андрей сразу сунул под нос милиционеру удостоверение.

– Оперативный сотрудник уголовного розыска Фролов. Пару минут назад в здании вокзала ранили ножом постового.

– Комарова?

– Фамилию не знаю. Дежурный должен «Скорую» вызвать. Ты скажи – не видел ли случайно гражданина в темном полупальто, среднего роста, в серой кепке?

– Никак нет. Фонарей на перроне раз-два и обчелся. Я за порядком следил, чтобы безбилетники через забор на перрон не перелезли.

– Понял.

Андрей спохватился. Паренек же на вокзале был. Надо его опросить, он преступника видел, опишет. И сразу отзвониться в Москву. Пусть милиция на вокзале встретит. Хотя… Электропоезд через четверть часа на Курском вокзале будет. А по пути еще несколько остановок делает. Если преступник опытный, а все данные полагать это есть, он сойдет на промежуточной станции. Если документы у бандита липовые были, побоялся предъявлять, либо что-то при себе имел, что милиционеру видеть никак нельзя. Но помелочился, у пацана билет забрал. Неужели денег при себе не было?

– За мной!

Вошли в вокзал, с другой стороны уже бежали к милиционеру врач с чемоданчиком и санитар с носилками. Оперативно! А вот пацана не видно.

Андрея досада взяла. Упустил свидетеля! Не зря говорят: за двумя зайцами погонишься – ни одного не поймаешь. Прошли в дежурку. О, радость! Пацаненок здесь. У дежурного хватило ума пацаненка задержать и завести в дежурку. У пацана слезы текут.

– Дяденька милиционер, не знаю я его вовсе. Я билет на перрон купил, а он из рук выхватил. Мне маму встретить надо.

Андрей поднял руку.

– Успокойся.

И дежурному: «Дай ему воды, видишь – испуган ребенок, а ты на него насел».

Андрей повернулся к пареньку.

– Никто тебя обижать не собирается. Сейчас расскажешь, как выглядит этот дяденька, и иди, встречай маму.

Протокол допроса писать нельзя, по закону показания несовершеннолетнего силы не имеют.

– Тебя как звать?

– Ваня, Иван Данилов.

– Хорошо. А живешь где?

– На Ильича, семнадцатый дом.

Андрей показал дежурному – пиши, мол. А то застыл истуканом, а завтра не вспомнит, как парня звали. Дежурный спохватился.

Схватил лист бумаги, карандаш.

– Ну вот и прекрасно, Ваня. Как дядька выглядит?

– Дядька как дядька!

– Какой он? Старый или молодой?

– Старый, старше вас.

– Может, бородавки, шрамы на лице были?

– Не было.

– Может, шепелявил? Волосы у него какие?

– Во! Вспомнил! У него левое ухо, внизу, вот тут, как будто разрезано.

Мальчик показал на себе.

– Мочка левого уха.

– Ну, я же так и сказал.

– У него нож в кармане был?

– Я не видел.

– А документы он милиционеру показать успел?

– Не-а. Так сразу ножом ударил, быстро. Я толком разглядеть не успел. И убежал.

– Можешь идти, Ваня. Если что-то еще вспомнишь, скажи дежурному.

– Спасибо, дяденька. Вы тоже из милиции?

– Из милиции.

– А почему на вас формы нет?

– Надо так, Ваня. Ты иди, а то маму кто встречать будет?

Паренек ушел. Андрей переписал себе его данные. Так, на всякий случай. Дело будут расследовать не территориалы, не его отдел, а транспортная милиция и транспортная прокуратура.

– Дежурный, ты начальству доложил о происшествии? Нападение на постового при исполнении.

Дежурный схватился за голову. Андрей же пошел в общежитие. Врач еще возился у раненого постового, а у входа в вокзал стояла «Скорая помощь» на базе полуторки. Андрей шел и размышлял. Который уже раз он слышит про человека с раздвоенной мочкой. Это один человек или разные? Решил утром посоветоваться с Феклистовым – сообщить гэбэшнику, лейтенанту Владимиру Васильевичу, или не стоит?

– Постового жалко, выживет ли? – С тем и уснул.

Утром Феклистов приказал:

– Садись, оформляй все бумаги – протоколы допросов. Бандюган твой подписался?

– А как же!

– И передавай в прокуратуру. Мы свое отработали. Преступников задержали, допросили, награбленное вернули.

– Николай, поздно вечером на вокзале постового ножом ударили.

– В наших сводках он не проходил, это дело транспортной прокуратуры и милиции.

– Знаю. Обрати внимание на два обстоятельства. Первое – преступник ударил постового ножом в левый бок, в грудную клетку. И второе. Там все на глазах у пацана происходило. Так он примету интересную сообщил – мочка левого уха у него разорвана.

– Повтори!

Николай Иванович покрутил в руке спичечный коробок. Как уже заметил Андрей, делал это начальник угро, когда заинтересован был.

– Думаешь, это мой полицай с фото? Как же его? А, Гурин Григорий Никифорович.

– А про убитого на кладбище Болотникова помнишь? Тоже ведь раны смертельные были нанесены в левую половину грудной клетки.

– Полагаешь – одно лицо?

– Судя по почерку – да.

– Значит, он где-то рядом поселится. Или в Балашихе живет, либо в Москве. Зачем тогда в Балашиху приезжает?

– Надо пахана трясти, про которого раненый Трегубов рассказал. Если пахан сказал, что это страшный человек, он как-то общается с ним, знает его.

– Конечно. А если пахан – тоже из полицейских и знакомы они с войны, вместе служили в карательном батальоне?

– Трегубова надо трясти, где пахан скрываться может.

– Боюсь, узнав об аресте шайки, он залег на дно, затихарился.

– Может быть. Ты езжай в больницу, потряси этого Трегубова по пахану. Приметы, клички, судимости, ну и все такое.

– Знаешь, гэбэшник о рваном ухе знает, видно, сослуживцы на допросе рассказали. А вот про другую особенность умолчали.