Безупречный - Элси Сильвер

с моим новым положением, помогут мне почувствовать себя немного менее подавленно, менее оскорбленно.

Но я все равно чувствую себя отбросом.

Вот почему я здесь вбиваю в землю столбы со своим старшим братом. Устанавливаю новые линии ограждения для некоторых из его лошадей, чтобы быть ближе к его дому, который находится прямо за гребнем большого холма, подальше от того места, где живем мы с отцом. Кейд вытаскивает столб из багажника своего пикапа и с ворчанием перекидывает его через плечо. Он больше всего похож на отца: широкие плечи, коротко подстриженные волосы. Единственное, чего не хватает, — усов. Это то, из-за чего я люблю его донимать, потому что он угрюмый засранец. Все очень просто.

— Когда ты собираешься отрастить усы и стать настоящим стариком Итоном?

Он свирепо смотрит на меня, прежде чем опустить столб и выровнять заостренный конец в нужном месте.

— Не знаю. Когда ты подстрижешь волосы, Рапунцель?

Такое приятное чувство. Такое родное. Выводить Кейда из себя — одно из моих любимых занятий в прошлом. И он такой чертовски ворчливый, что это никогда не перестанет доставлять удовольствие. Он только лает, но не кусается — один из самых милых парней, которых я знаю.

Если не обращать внимания на то, какой он придурок.

Я снимаю кепку и перекидываю волосы через плечо, стараясь не морщиться от укола боли в плече. Или в опухшем колене. Или от ломоты в спине.

Какая из меня Рапунцель? Я больше похож на Шалтая-Болтая.

— Никогда. Как я вытащу принцессу через свое окно?

Он фыркает и хватает прицепной столбостав [13], в то время как я беру на себя удержание столба вертикально.

— Только одна принцесса, брат? Не похоже на тебя.

Я закатываю глаза. Кейд — монах в этой семье. Не думаю, что видел его хоть с одной женщиной после его развода.

— Я просто хочу, чтобы секса было достаточно для нас обоих, — вру я. Эта часть меня изменилась. В последние пару сезонов это уже не так привлекательно. Не так, как раньше. Это приносит проблемы, и я устал от необходимости проводить время с людьми, которые только чего-то хотят от меня, или с теми, которые видят во мне какой-то трофей.

Кейд протягивает руку и срывает кепку с моей головы.

— Придурок. Ты собираешься помогать мне или просто будешь стоять там с красивым видом?

Я отступаю и скрещиваю руки на груди.

— Я красивый, да? Люди продолжают говорить мне это. — Я уклоняюсь, потому что не хочу признаваться, что мое тело совершенно измотано. Все, что я получу, — нотацию о том, что мне нужно уйти из спорта, что я слишком долго этим занимаюсь.

Проблема в том, что я зависим.

Езда на быках — это кайф, который я не могу ничем заменить. Выброс эмоций, за которым я не могу перестать гоняться.

— Дядя Ретт! — Тихий, слащавый голос заставляет меня улыбнуться, и я благодарен за то, что отвлекаюсь.

Кейд оглядывается через плечо, озабоченно сдвинув брови.

— Люк! Как дела, малыш? Я думал, ты с миссис Хилл, — говорю я.

Мой племянник улыбается мне, обнажая свои маленькие белоснежные зубки, на его лице появляется озорное выражение.

— Я сказал ей, что хочу поиграть в прятки.

— Так…

Люк смотрит на своего отца, прячась за мной, как будто знает, что у него скоро будут неприятности. А потом он наклоняется ближе ко мне и подносит руку ко рту.

— А потом я вместо этого побежал сюда.

Его глаза расширяются, когда он замечает выражение моего лица, а затем выражение лица отца, который, вероятно, хмурится позади меня. Я стараюсь не смеяться.

Но терплю неудачу. Это выводит меня из равновесия, и я разражаюсь громким смехом. Этот парень изматывает моего брата. Он разряжает обстановку — и бог знает, Кейду это нужно.

Тем не менее мы все — кучка слабаков, когда дело касается Люка. Наша младшая сестра, возможно, и уехала с ранчо, но теперь у нас есть Люк, которого мы обожаем.

— Деда ищет тебя, — продолжает мальчик.

— Люк. — Кейд подходит ко мне сзади. — Ты хочешь сказать, что сбежал от своей няни, чтобы помочь деду найти Ретта? Потому что это звучит так, будто ты лезешь не в свое дело.

Люк поджимает маленькие губки, и, клянусь, я чувствую, как в его голове крутятся шестеренки. Ему почти пять, он чертовски умен — настоящий нарушитель спокойствия. Но все еще слишком маленький, чтобы понять, когда он все испортил.

Он обходит этот вопрос стороной, стратегически расширяя глаза.

— Деда искал тебя дома. Он с леди.

У меня вырывается стон, потому что я знаю, что это значит. Леди. Невозможно подобрать более подходящее слово для описания Саммер Хэмилтон. Принцесса моего агента.

Взгляд моего брата устремляется на мое лицо.

— Леди? Ты наконец-то кого-то обрюхатил?

Кейд такой придурок.

— Да чтоб…

— Что значит «обрюхатить кого-то»?

Мы оба тупо смотрим на Люка, но прежде чем успеваем ответить, на вершине холма появляются отец и Саммер.

— Ты сделаешь меня снова дедушкой, Ретт? — Отец посмеивается, подходя ближе. Он не должен слышать так хорошо в его возрасте. Раздражает, что мимо него ничего не проходит.

Я упираю руки в бедра и поднимаю лицо к голубому небу, выдыхая горячий воздух и наблюдая, как он превращается в пар, танцующий в атмосфере.

— Извини, что разочаровываю, — бормочу я, поворачиваясь к ним и пытаясь игнорировать хмурый взгляд Кейда. У него их много: довольный хмурый взгляд, усталый хмурый взгляд… Полагаю, у него даже есть какой-нибудь похотливый хмурый взгляд, который он прячет последние несколько лет.

— Саммер здесь, Ретт, — начинает отец, взглядом говоря, что мне лучше вести себя прилично. Я видел этот взгляд всю свою жизнь. — Ты не упомянул, какая она восхитительная. Ты знал, что она только что окончила юридический факультет?

Я поднимаю брови. Должен признать, что это немного впечатляет. Но также ужасает. Она чопорная, умная, образованная, и ей поручено нянчиться со мной.

И к тому же безумно красивая. Она переоделась в джинсы, и я изо всех сил пытаюсь не смотреть на то, как они облегают ее миниатюрную фигуру.

Несколькими уверенными шагами мой брат сокращает расстояние между собой и Саммер, протягивает ей длинную мускулистую руку.

— Кейд Итон. — Его голос резок, но я знаю, что он не трясет ее руку так сильно, как делает это обычно, здороваясь с кем-то. В ней есть что-то нежное, а Кейд, может, и сварливый засранец, но он также и джентльмен.

— Саммер Хэмилтон. — Она улыбается, и это все еще граничит с ухмылкой. Как будто ее все это забавляет.