Прах на ветру - Анна Чиж-Литаш

– Может, забыла?

– Бред! Сначала всегда вытирают пыль, особенно в офисах. Как можно вымыть каждый угол в кабинете, а про подоконник, который находится на виду у всех, забыть?

Виноградов так сильно сжал сигарету, что весь табак высыпался на стол. Взяв из пачки новую, полковник прикурил ее и принялся ходить вокруг беседки.

– На полу было то, что требовало тщательной уборки! Но что? Ведь кровь была разбрызгана по ковру, а не по полу. Зачем его нужно было мыть?

– Резонный вопрос, – сказал Беляк, – в этом есть смысл.

– Я нашел на полу бусину. Она похожа на бусину от женской блузки. Не уверен, что она может относиться к делу, но все-таки. Вспомни, на столе лежала женская резинка для волос, а в пепельнице один из бычков был дамский и со следами помады.

Виноградов подошел к столу и стряхнул пепел.

– У меня такое чувство, что кто-то хочет, чтобы мы поверили в то, что это женских рук дело. Но мне кажется, что это холодный мужской расчет. Что скажешь, дружище?

– Помимо сотрудников, Мазалевский мог нажить себе десятки врагов за пределами офиса. Все-таки не хозяйственным мылом торговал в ларьке подземного перехода. Но что-то мне подсказывает, что это не разборки бизнес-авторитетов. Дело носит личный характер. Здесь есть история. И не одна.

Товарищи обменялись взглядами, понятными только друг другу. Сергей Васильевич открыл бутылочку холодного пенного и наполнил стаканы. Обласканные дуновениями ветерка и укутанные нежной прохладой летнего вечера, друзья так и просидели в беседке, пока солнце не спряталось под одеяло из облаков, намекая всем, что уже давно пора отдыхать.

Открыв глаза, Беляк изрядно удивился, увидев не привычный потолок дачного домика, а бескрайние просторы голубого неба. Вечерние посиделки не закончились для друзей несколькими бутылочками пива. Остатки недельного коньяка теперь тоже бродили в желудке Сергея Васильевича. Тщательно протерев глаза кулаками, Беляк приподнялся с качелей, на которые присел за минутку до сна, и пристально посмотрел по сторонам, пытаясь определить местонахождение своего друга.

Александр Петрович уже несколько часов трудился над навесом для машины: что-то тщательно измерял и заносил данные в блокнот. Беляк не поверил своим глазам.

– Доброе утро! – увидев друга, крикнул полковник. – Как настроение? Ты какой-то помятый для человека, который провел ночь под открытым небом! Где свежая кожа? Блестящие глаза? А губы? Почему такие пересохшие? – Александр Петрович смеялся.

– Ты должен быть в таком же состоянии, как и я! Который час? Мы не проспали на работу?

– Ну, я то точно не проспал, а вообще сейчас семь утра.

– Я никак не могу привыкнуть к твоим алкогольным суперспособностям. Мы же пили и ели одно и то же. Тогда какого черта, ты, усатая зараза, такой бодрый? Обалдеть! Он еще и что-то пилит! – Беляк держал в руке только что отпиленный ровный брусок дерева. – Ты во сколько встал?

– Около пяти, – улыбнувшись, сказал Виноградов, – ты так сладко храпел на весь двор, что я решил тебя не будить. Иди собирайся и поехали на работу! Только не вздумай похмеляться, а то алкотестер в дежурке заклинит.

Беляк бросил усталый взгляд на друга и побрел в сторону летнего душа. Через полчаса машина тряслась по крутым колдобинам и ямам дачного кооператива. За окном мелькали деревья, небольшие речушки, а на верхушках лугов паслись грязные овечки.

«Неужели их так трудно помыть? – размышлял полковник. – Фу-фу, как свиньи!»

Александр Петрович вновь собранный и сосредоточенный смотрел в окно и курил. Беляк неспешно управлял своим четырехколесным другом и зевал в открытое окно.

– С кем у нас сегодня запланирована беседа?

– Беседа? – улыбнувшись, повторил Беляк. – Ты бы еще сказал чаепитие.

– Давай без сарказма! Ты меня понял.

– Дай вспомнить, – Беляк усиленно пытался вспомнить фамилии сотрудников. – Щербакова – это бухгалтер фирмы, затем Иванова – кадровик и суровый прораб Сорокин со своей командой.

– Командой?

– Рабочими. Там их не так много. В основном фирма работала по договору подряда. Кстати, тоже не понятно почему! Такая солидная компания должна была иметь свой штат профессионалов, а не нанимать каждый раз новых сотрудников.

– Занятно.

– Вот и я о чем! Ну и на сегодня все. У нас останется на завтра начальник отдела снабжения с менеджером и главный инженер. Кстати, тот еще типчик, я тебе скажу.

– С лица вроде добродушный.

– Не знаю, не знаю. Любезничал он со мной похлеще любого голодного кота.

– Кота? – улыбнувшись, повторил полковник.

– Да! Именно кота! Вот такое сравнение пришло мне в голову! Я тоже умею играть аллегориями. Не один ты у нас тут эрудит!

Полковник прыснул от смеха.

– Я думал, ты и слов таких не знал! Аллегории! Эрудит! Я горжусь тобой, мой почти лысый друг!

Беляк решил больше не спорить. Спустя несколько минут тишины, убедившись, что Виноградов смотрит в окно, он провел рукой по редеющим волосам.

«Действительно, почти лысый, – подумал он, – надо с этим что-то делать. Молодой ведь я еще! Всего-то сорок шесть!»

Глаза Виноградова смеялись. Боковым зрением он видел, что делал Беляк, а интуиция практически дословно подсказала ему мысли лучшего друга.

Машина резво зарулила на Добромысленский. При виде большого начальника шлагбаум быстро поднялся, пропуская гордость российского автопрома на территорию столичного Скотленд-Ярда. Виноградов нервно потирал ладошки. Чувство тоски и обиды вновь пронзили его сердце, когда он увидел родное управление. Каждое дерево, каждый кустик, каждое окошко в здании было до боли ему знакомо. Спроси у него, кто сидит в том или ином кабинете, и полковник, не раздумывая, назовет фамилию. Беляк сказал, что заскочит на несколько минут и они поедут на фирму Мазалевского.

Александр Петрович решил не выходить из машины, дабы не привлекать к себе внимание со стороны снующих по территории коллег. Снова закурив сигарету, Виноградов пытался перебить столь знакомый запах воспоминаний никотиновым ароматом. Сегодня, стоя перед храмом правосудия, Александр Петрович пытался ответить себе на вопрос, который мучал его уже который год. Он мысленно представлял себе, как его вызывают в главк, как он поднимается по лестнице, ведущей к кабинету генерала, как его начальник жмет ему руку, тепло похлопывая по спине, и задает вопрос, который эхом прошлого звучит у полковника в голове каждый день: «Мы разобрались в ситуации, ваше увольнение – ошибка! Мы просим вас вернуться на службу».