Бриллианты требуют жертв - Мария Жукова-Гладкова

Дама сняла очки, долго их протирала, надела и посмотрела на меня поверх стекол.

– Наконец-то, Юленька, и вы до нее добрались. А я все ждала.

– Чего именно? – уточнила я.

Дама на мгновение задумалась.

– Ну… – протянула наконец. Потом спросила, встречалась ли я с Аллой Николаевной лично. Я ответила, что пока не довелось, но намереваюсь это сделать в ближайшее время. Не исключаю, что и в компании с представителями управления. – А в чем дело?

– Вы понимаете, Юленька, что у меня нет никаких доказательств…

– Понимаю.

– Но ходят разговоры… В общем… Ею очень недовольны художники. Не все. Часть. Есть, правда, и те, которые очень довольны.

– Чем именно она занимается? – прямо спросила я.

– Ну вы же знаете – она хозяйка…

– Да, конечно, – перебила я коллегу. – Я вас спросила, чем она занимается.

– Продажей картин. Антиквариата. Всяких безделушек. Конечно, старинных. Причем основная часть идет в обход галереи. Но вы понимаете, что мне все это говорили в частных беседах? Она… платила людям очень мало денег, а потом они узнавали, что вещь на самом деле ушла за очень большие…

«Обычное дело», – подумала я.

– Только ее никто никогда не смог схватить за руку!

Дама извлекла из стола папочку, из папочки – вырезки из газет и журналов. Мне была продемонстрирована реклама художественной галереи – «самой порядочной», хотя как галерея может быть порядочной, я, как филолог по образованию, не совсем поняла. Реклама любезно объясняла: если вздумаю пойти туда сдавать на комиссию какую угодно старинную вещь, следует ехать на грузовике: мне там столько бабок отвалят, что только так их и везти. Или на самосвале. Может, придется не один рейс сделать.

К сожалению, после часовой беседы с коллегой, несмотря на все приложенные усилия, я не смогла получить от нее никакой конкретной информации. Вероятнее всего, у нее самой этой информации не было – она просто собирала сплетни и слушала жалобы художников.

Андрюше я тем не менее про разговор с дамой из нашего холдинга рассказала. Он пожал плечами и, в свою очередь, сообщил мне, что один из его коллег был сегодня с утра в галерее, с Аллой свет Николаевной беседовал. Она подтвердила, что банкир был у нее в пятницу вечером. Правда, предпочла – если возможно, если возможно! – не раскрывать тему разговора. Виктор Анатольевич давний и ценный клиент, известный в городе коллекционер. Он часто покупает у нее и картины, и другие предметы старины. Они обсуждали одну вещь, давно интересующую Виктора Анатольевича, и Алла Николаевна очень не хотела бы упоминать эту вещь в частной беседе. Она, конечно, доверяет сотрудникам органов – полностью доверяет! – но в таких делах всегда следует сохранять тайну. А то предмет может увести другой коллекционер. К сожалению, такое уже случалось. И ей, к ее великому сожалению, приходилось убеждаться, что и стены ее любимой галереи – дела ее жизни! – имеют уши. Хотя, конечно, если потребуется, она обязательно раскроет секрет. И она уверена – абсолютно уверена! – что Виктор Анатольевич к смерти Ольги не имеет никакого отношения. Оленька была такая красавица! Как жаль! Как жаль! А вот братец Виктора Анатольевича… Алле Николаевне уже столько доводилось слышать про него… А сколько еще она не знает…

– Я так понимаю, что вы эту Аллу свет Николаевну решили пока оставить в покое? – уточнила я.

– Ну вообще-то нам от нее требовалось только подтверждение слов банкира, – протянул Андрюша, однако добавил, что его коллега, несмотря на то что Алла Николаевна очень старалась произвести на него впечатление светской дамы, этакой интеллигентки в дцатом поколении, решил, что хозяйка галереи – этакая хваткая прижимистая тетка, торговка по призванию, и не пропала бы и на одесском Привозе. Все витиеватые обороты речи – наносное, эта не упустит и копеечной прибыли.

– И вообще хозяйка галереи произвела на него… не самое благоприятное впечатление, – добавил Андрей. – И это еще мягко сказано. Прохиндейка.

– Хочешь сказать, что это как раз тот случай, когда статья дохода вполне может точно совпасть со статьей Уголовного кодекса?

Андрюша усмехнулся и попросил:

– Юль, наведайся туда как-нибудь, посмотри на картины и на то, что там еще есть.

– Как ты хочешь, чтобы я туда сходила? С Пашкой?

– Желательно.

– В парике?

– Нет, сходи в своем обычном виде. Интересно будет услышать твое мнение. А может, и разнюхаешь чего.

– Ладно. А что там с Григорием Петровым? Надеюсь, он протрезвел?

Григорий Петров не только протрезвел, но и накатал признание в совершенном убийстве. Я превратилась в вопросительный знак.

– Ага, – кивнул Андрей. – Пел ту же песню, что и банкир. В смысле про тот отрезок времени, когда они уже общались втроем…

– Так, а какого лешего он поперся в банкирский особняк?

– Хотел выяснить отношения.

– С кем?

– И с банкиром, и с Ольгой. Но Ольга в особняке оказалась одна, он решил, что так даже лучше, он попробует убедить ее вернуться к нему (хотя, по словам банкира, если помнишь, у них любовь была в первом классе), во время процесса убеждения вернулся банкир. Дальше – то же, что говорит Глинских.

– То есть однозначно берет убийство на себя?

Андрюша кивнул. Мы внимательно посмотрели друг на друга.

– И даже не пытается свалить на Глинских, – сказал приятель. – Совсем не пытается! Кстати, Глинских нанял братцу адвоката. Не своего обычного, но одного из лучших. Петрова уже перевели в «Кресты».

– Что-то говорил? Только не надо убеждать меня, что у вас не ведется работа по камере! – поспешила добавить я, пока Андрюша еще не успел открыть рот.

– Про любовь говорит. Про то, как убил девушку, чтобы она не досталась другому. Или мне – или никому, в таком роде. Ну просто Карандышев из «Бесприданницы».

Мы помолчали какое-то время, потом я спросила, что Андрюша думает про всю эту историю. Приятель тяжело вздохнул. Потом сказал, что Петров, скорее всего, отправится по этапу. Адвокат, конечно, попытается скостить срок – состояние аффекта и все в таком роде, потом, возможно, пойдет на условно-досрочное освобождение. Родная сестра и двоюродный брат помогут. Но…

– Ты считаешь, что убил банкир?

– Понятия не имею. Не исключаю. Но как доказать? Банкир утверждает, что убил кузен. Тот признается в убийстве. Что ты мне прикажешь делать?

Приятель помолчал и добавил:

– Девку-то все равно не вернуть. А красивая была…

– А если убил банкир, то почему?

– Ну… может, в самом деле состояние аффекта? Вернулся домой, а там любовница с братцем отношения выясняют… Юль, боюсь, мы правды никогда не узнаем.

В это мгновение в дверь кабинета Андрея постучали. Это принесли результаты вскрытия. Приятель поблагодарил и углубился в чтение, потом взялся за телефон и стал звонить эксперту, занимавшемуся трупом модели. Я превратилась в одно большое ухо.