Сказки старые, да на новый лад - Виктор Моисеевич Важдаев

мол, ничего не знаете.

Сказал и в подполье юркнул.

Так и было. Влетели немцы в избу.

— Ну, — кричат, — выдавайте большевиков!

А старик молчит. И старуха молчит.

— Где летчик?

А Мальчик-с-пальчик из подполья:

— Я здесь!

— Ага! — радуется офицер. — Одного нашли!

— Где танкист?

А Мальчик-с-пальчик из подполья басом:

— Я здесь!

— И второй нашелся! — офицер ладошками хлопнул.

— Где артиллерист?

— Я здесь!

— Где пехотинец?

— Вот я!

— А где мьезинчик?

— Туточки! — кричит Мальчик-с-пальчик, а сам по подполью носится — из разных углов откликается.

Офицер вскочил:

— Доннер веттэр! Сейчас мы их всех задавим. За мной!

Выхватил саблю да как сиганет в подполье, за ним остальные фашисты.

Только убрались, а Мальчик-с-пальчик уже кричит:

— Чего, старик, рот разинул? Запирай подполье!

Вскинулись старик со старухой, подполье захлопнули, на крышку его сундук приволокли, поставили, сами наверх забрались, сели, сидят, дрожат, шепчут:

— Батюшки! Страсти-то какие! Пропадет наш Мальчик-с-пальчик. Убьют его фашисты окаянные!

А те в подпольи беснуются, вопят, кричат, друг дружку в темноте опознать не могут, друг дружку штыками пыряют, прикладами насаживают. Ну, словом, убийство одно.

А Мальчик-с-пальчик в щель забрался да знай покрикивает:

— Бей, коли, руби!

А немцы пуще прежнего потеют, стараются, как змеи сплелись, в горло один другому вцепились, кровью исходят, насмерть бьются. Только было осмотреться задумали, а Мальчик-с-пальчик уж кричит:

— Вот он летчик! Вот танкист!

Поднялись фашисты, натужились, как дали, так с одного разу из своего же офицера дух вышибли и сами полегли костьми. Все, сколько было, так под полом и остались.

Тут Мальчик-с-пальчик сквозь щель в половице в избу поднялся и говорит:

— Ну, родные мои, батюшка и матушка, это лишь начало, а что будет — все впереди. Благословите меня.

— Куда ты, сынок?

— На войну, фашистов бить. Этих перебили, а они новые лезут, всю округу заполонили, по деревням рыщут, опять к вам придут насильничать, бесстыдничать. Тут одному не управиться. Пойду людей скликать, братьев на подмогу сзывать, вас, отца и матушку, из плена спасать.

— Кто ж ты будешь тогда, неужто летчик?

— А кто же?

— Буду я — партизан.

— Батюшка, милый ты мой! — заплакала старуха. — Да разве ты можешь? Ты ж маленький!

Ухмыльнулся Мальчик-с-пальчик. На подполье показал.

— Велика Федора, да дура. А другой золотник мал, да дорог. Благословите меня.

Делать нечего. Благословили старик со старухой меньшого сына, и отправился Мальчик-с-пальчик партизанить.

— Если что случится, вы только кликните, а уж я тут.

Сказал и ушел.

* * *

Вот идет он день, идет два… вдруг видит — станция. Стоят поезда, паровозы пыхтят, дым пускают, а немцы еще пуще пыхтят— вагоны ворованным добром грузят.

Усмехнулся Мальчик-с-пальчик:

— Эх, поди, умаялись работнички, чума вас возьми! Дай-ка я вам помогу, подсоблю, облегчу…

Подобрался Мальчик-с-пальчик к вагону— шмыг, — и наверху уж. Понюхал: керосин, не керосин — бензин, не бензин, — мечта одна— что для летчиков, что для танкистов. Легкий, душистый. Кажется, в корыто налей — и то полетит. Вот какой!

Оглянулся Мальчик-с-пальчик, а кругом ящики с патронами, со снарядами, с бомбами. Страсть одна, а не багаж!

Нагрузились немцы — боле пихать некуда.

Сел у бочонка фашист — тощой, голодный, мечтает:

— Повезу я бензин прямо господину офицеру. Господин офицер самолеты бензином заправит, пулеметы зарядит, бомбы подвесит — полетит русских бомбить, убивать. Тут и войне конец. Буду я русскую водку пить, колбасой московской закусывать, украинским салом заедать! Буль-буль-буль! Русски водка очень корош!

Аж слюнки текут.

А Мальчик-с-пальчик навострил уши, слова не пропустит — слушает, да и рукам спать не дает, трудится, в бочонке дыру сверлит.

— Не бывать тому, — говорит, — что ты, выродок, выдумал!

А фашист прислушался, огляделся, видит— никого. Пуще прежнего мечтать стал. Зубы скалит, улыбается:

— Вознесусь я высоко, фюрер мне на грудь железный крест повесит, ручку пожмет. Как выйду я со своей Амальхен на улицу, все горожане на нас смотреть будут, шляпами махать будут, кланяться. И все в гости нас позовут, угостят и вином, и пивом, и сосисками. А я, знай, только — буль-буль-буль — пить-попивать буду да приговаривать: корош пиво, корош вино, а русски водка еще лучше!

А у самого в пустом животе урчит-бур-чит: ур-р! ур-р! — Небось, не жравши, от самого Берлина живет.

Размечтался фашист, разомлел, пасть разинул, полозубую, меж зубами тройка лиха проедет-проскачет. Захрапел, заснул.

Мерещатся ему реки пивные, винные, берега колбасные, горы сосисочные. Течет в реке водка, булькает — буль-буль-буль.

…Буль-буль-буль. Льется бензин из бочки, из дырочек проливается на платформу, на фашиста, на землю… Мальчик-с-пальчик