Только люби - Лана Черная

В статье было несколько фотографий, которые я хотела было пролистать, но взгляд зацепился за снимок, на котором запечатлен момент боя. Напряженный и сосредоточенный Стас, полуобнаженный, в атакующей стойке, и его соперник, темноволосый мужчина явно крупнее и тяжелее Стаса, но не менее, а даже и более опасный. А под снимком подпись: "Станислав Беляев против Марка Звонского. Бой за титул чемпиона мира".

А в голове вспышкой:

" — Полтора ляма деревянных. Звонарю

— А трогать мою женщину тоже Звонарь приказал? — тихий рык Стаса.

— ...А Звонарю привет от Мастера..."

— Не может быть...  — прошептала, зажимая ладонью рот, глотая острый, как лезвие, страх.  — Этого просто не может быть...

Сергей появился ближе к вечеру. К этому времени я успела навести порядок в доме, полить розы на клумбе и приготовить ужин, как порядочная жена.

И весь день из головы не выходил Стас. Он словно повсюду: в каждом движении, в каждом вдохе. Он – часть меня. Меня тянуло к нему, как иголку к магниту, и я не знала, как бороться с этим притяжением. И стоит ли. Но зато я знала, что Стас Беляев имеет самое непосредственное отношение к долгам Сергея и только он может все решить. И что Беляев снова прочитал меня, как раскрытую книгу, стопкой купюр поставив на мне очередное клеймо. Только продаваться я собиралась гораздо дороже, чем те цветные фантики, рассыпанные ветром по полу гостиной.

Поэтому когда муж ввалился в дом, едва стоя на ногах, у меня уже созрел план, как вытащить его из задницы, в которую он сам себя засунул.

— О, а вот и моя любимая жена, — растягивал слова, замерев в дверях летней кухни.

Выглядел он паршиво: синяки под глазами, сизая щетина, черная футболка вымазана белым, а на джинсах бурые пятна. Но меня это нисколько не трогало. Больше не было ни обиды, ни злости, что опять наплевал на семью. Отгорело все за эту непростую и длинную ночь. Даже странно: столько лет я положила на человека, который всегда жил в свое удовольствие, искренне веря, что мир крутится вокруг него. И я была частью этого мира: вытаскивала из запоев, избегала ссор, ублажала в постели. Все для того, чтобы он снова не сорвался. А он поступал так, как хотелось ему.

— По какому случаю праздник? — кивнула на букет роз в его руках.

— А… это, — шагнул ко мне, впихнул в руки букет и потянулся к моему рту, но в последний момент я увернулась, и его губы мазнули по щеке, оставляя влажный след. — Я так соскучился, заечка, — шепнул в ухо, придавливая к столу всем своим телом. — Хочу тебя, — руками шарил по спине, сминая пальцами джинсу комбинезона. — Расскажи мне, любимая, как ты провела ночь? — его дыхание сорвалось, а я почти не дышала, потому что от едкого запаха перегара меня тошнило. — Тебе понравилось?

— Понравилось что, любимый? — злость все-таки заскребла по ребрам своими коготками. — Как меня едва не изнасиловали?

Он отшатнулся, глядя на меня ошалело. Я отложила букет за спину, выдохнула.

— Не понял…

— Чего ты не понял, любимый? Или тебе не все доложили? — злость пощекотала под ребрами, отчего я вся задрожала. Обняла себя руками в тщетной попытке согреться или хоть немного усмирить накатившие эмоции.

Живет тут по соседству одна разведенка, которая спала и видела Сергея в своей постели. Оттого и следила за мной неустанно, ища любой повод, чтобы открыть глаза несчастному мужику на неверную жену. Не удивлюсь, если этой ночью она не спала, и тут же доложила обо всем Сергею, наверняка извратив факты.

— Слушай, удовлетворил бы уже бабу, а? — предложила устало. — А то вместо того, чтобы помочь…

— Но ведь кто-то же помог?

— Кто-то помог, — согласилась, потому что отрицать очевидное – глупо.

— Кто он?

Усмехнулась, уже не удивляясь, что Сергей снова выудил из моих слов только то, что интересно ему.

— Он… — задумалась ненадолго, стоило ли говорить правду. Не заслужил он моей откровенности, но самую суть знать должен. — Он тот, кто может решить твою…нашу проблему, Серёж.

— И как же?

Обошел меня, сел на угловой диван, закинул ногу на ногу.

— Деньгами, Сережа, деньгами.

— Богатенький Буратино, значит, — а я машинально отметила, как связно он говорил. И язык больше не заплетался, и голос звучал четко, как будто и не он минуту назад едва на ногах стоял. — И как давно ты его подцепила?

— А разве ты не об этом мечтал? — рассказывать о Стасе я уж точно не намеревалась. И совершенно не боялась, что Сергей может его узнать, потому что он никогда не интересовался моей жизнью и уж тем более работой.

Десять лет назад Стас Беляев был частью моей работы. А стал моим приговором.

— Что, захотелось другой член? С чего вдруг такие перемены?

Ух, похоже, малой кровью уже не обойтись.

Бросила взгляд на часы на стене напротив: стрелки неумолимо приближались к шести вечера, а сердце слетело в галоп, потому что я почувствовала Стаса, как будто он совсем близко. Кожей ощутила, каждой клеточкой. И это пугало не на шутку. Эта связь, граничащая с сумасшествием.

Потерла лицо ладонью, набрала в стакан воды, выпила маленькими глотками. Помогало слабо, но немного сил этой короткой паузой я себе отвоевала. Поставила чашку на место, развернулась вполоборота к мужу.

Он сменил позу и теперь сидел, откинувшись на спинку дивана и широко расставив ноги; одна ладонь на бедре, другая накрыла пах. Тошнота толкнулась в желудке липкой горечью. Сглотнула, ничем не выказывая своего состояния.

— Не надо дешевых сцен, Сережа, тебе это не идет, — посмотрела прямо в его абсолютно трезвые глаза. Какие разительные перемены, просто диву давалась каждый раз. И почему мой муж не поступил в театральный? С его талантом к спектаклям, он бы стал нереально востребованным актером где-нибудь в Голливуде нашего разлива. — А я…считай, я исполняю твою мечту. Ты же так этого хотел. Столько лет, — говорила нараспев, наблюдая, как он потирал ладонью напряженный член, выпирающий сквозь ткань джинсов.

А у самой внутри такая буря, что выпусти ее на волю – сметет все до фундамента. И отвращение гадкое, с привкусом плесени на губах, потому что этот мужчина, с которым я прожила двадцать лет, мне противен. Как и то, что я собиралась сделать ради него.

— Видишь, что ты со мной делаешь? — прохрипел, подавшись вперед и поманив меня пальцем. — Может, поцелуешь его? — ширинку расстегнул, выпуская на волю свой вздыбленный член.

— Извини, — сглотнула горькую слюну, — но у меня дела.

И выскочила из кухни, а затем из двора, жадно глотая воздух, как выброшенная на берег рыба. Надышаться. Стереть с губ гнилостный привкус. Утопить в свежем воздухе тошноту, скрутившую желудок в морской узел. Оглянулась на дом с распахнутыми воротами, чувствуя странное облегчение, что Сергей не кинулся следом.