Тело - Алексей Шолохов

– Ну, как спалось?

– Если не считать, что я уснул за столом, то вполне себе, – пожал плечами Вячеслав.

– Самогоночка у меня хорошая, – улыбнулся Финагин. – Способствует.

Чему способствует, он не сказал. Да Славе было и не важно, единственное, о чем он сейчас подумал, глядя на оскалившегося фермера, так это о том, что к его улыбке сейчас ружья не хватает.

* * *

После зловещего шепота Мишки Борис не смог уснуть. Он встал, оделся и вышел в столовую. Мишка наливал себе самогона в стакан.

– Зачем ты пьешь? Мы же сегодня в шахту будем спускаться.

Мишка посмотрел на него и выпил.

– Я немного.

– Нажрешься, я тебя с собой не возьму, – сказал Борька и вышел.

Дядя Эдик и Славка Прудников стояли у крыльца.

– А вот еще один молодец, – воскликнул радушный хозяин.

– Вы б это, убрали самогонку, что ли, – неуверенно произнес Борька. – А то у нас есть один любитель.

– Ты про кого это? – с обидой спросил Вячеслав.

– Да Мишка присел…

– Что вы, ребята, под мясцо это ж самое оно. – Финагин улыбнулся еще шире и пошел в дом.

– Тебе не кажется, что нас спаивают? – спросил Борька, как только дядя Эдик скрылся в доме.

Слава пожал плечами:

– Насильно же нам никто не наливает.

– Это да. А что ты думаешь об этом клоуне?

Прудя вначале не понял, о ком говорит друг. Но потом сообразил и сказал:

– Если отбросить голову Олеси… – он тут же осекся. Фразу можно было понять буквально, поэтому он решил поправиться. – Если отбросить историю с головой, то вполне может быть.

– Что вполне может? То есть, ты считаешь, что трупы на крюках вполне возможны. Кишки и головы… пусть не Олесины, тоже?

– Что там Олесино?

Парни обернулись. На крыльце стояла Соня.

– Да вон Пруде сон приснился, – быстро нашелся с ответом Борька и улыбнулся.

– А, ну да. – Софья развернулась и зашла в дом.

– Что это было? – спросил Вячеслав.

– Проверка связи, – улыбнулся Боря.

– Кстати, о снах. Мне действительно сегодня что-то снилось.

– Голова Олеси? – попытался пошутить Шувалов.

– Нет, жопа! Ты можешь меня выслушать? – Прудников посмотрел на Борьку, когда тот кивнул, Слава продолжил: – Мне снилось, будто я проснулся среди ночи, чтобы отлить. Когда вышел на улицу, я учуял запах жареного мяса. Я направился к ферме… Там был Мишка и… и те головорезы, что за нами гнались днем… и еще там был…

– Ну все, парни, давайте к столу, – позвал Финагин. У него в руке был нож. – Давайте, давайте, а я пока зелени срежу. И девчат зовите.

Прудников вспомнил, что во сне он был с ружьем. Он ударил прикладом сначала Мишку Болдина, а потом его.

Марина вышла из теплицы с пучком зелени.

– А, племяшка, ты уже срезала?

Слава смотрел на происходящее, будто на продолжение сна. Громкие неестественные звуки, то замедляющиеся, то убыстряющиеся движения персонажей. Щеколда туалета открылась с таким грохотом, будто это засов на амбарной двери. Олеся вышла и направилась к рукомойнику. Вообще, с появлением Финагина во дворе все как будто зашевелилось и зазвучало. Словно это он, староста, дал разрешение.

«Странное совпадение, не больше», – подумал Прудников и пошел к дому вслед за Шуваловым.

Однако чувство, что этот спектакль разыгрывался исключительно для него, маленьким зверьком засело в недрах его разума.

Софья снова насторожилась. Ей показалось, что парни говорят о смерти. Она не любила подобные разговоры. После того как погиб Саша, она даже новости не смотрела. Вообще, по телевизору показывали слишком много смертей. Со дня гибели мужа прошло чуть больше двух лет, а она никак не могла прийти в себя. Она так и не начала ни с кем встречаться. Ей хватало общества друзей и подруг, а секс ей был просто не нужен. Здесь Соня лукавила. Возможно, он ей и был нужен, но она не могла предать память о муже. Его не вернуть и бла-бла-бла, – говорили ее друзья и родители. Но ей наплевать, что его не вернуть, что надо жить дальше. Первый год она вообще хотела покончить с собой, но струсила. Струсила и жила дальше. И единственное, что она могла для него сделать, это не предавать его.

– Соня, идем завтракать, – позвала Наташа и снова скрылась за дверью.

– Иду, – ответила Сухорукова, завязала в конский хвост волосы и вышла за подружкой.

Мишка уже был пьян, Борька накладывал салат Ольге, Славик что-то шептал на ушко Олесе, Сережка с Наташей расставляли кружки и наливали чай. Соня села на один из свободных стульев и только теперь заметила, что Марины и хозяина в комнате нет.

– Ты чай или кофе будешь? – спросил Сергей.

– Кофе, – ответила Соня.

– А что, мяса не будет? – пьяно улыбнулся Болдин и вылил остатки самогона себе в стакан. – Или у вас человечина закончилась?

Славик дернул его за рукав. На пороге появился Финагин. По его лицу трудно было понять, услышал он Мишку или нет. Он, как и прежде, добродушно улыбался.

– Ребят, тут такое дело… – начал Эдуард. – Я бы не хотел вас отпускать без проводника.

– Марина же говорила, что есть карта, – сказал Борька.

– Все верно, но со знающим человеком куда спокойней.

– Это да. Но нам бы после завтрака выдвинуться.

– Марина сейчас съездит за ним, а я вам, если хотите, покажу свою ферму.

Вот теперь Соня поняла, что высказывания Мишки о человечине Финагин все-таки слышал. Он смотрел на пьяного Болдина.

– Нет уж, увольте. Я ночью насмотрелся.

– Что именно ты видел, я могу узнать? – Финагин присел рядом с Мишкой.

Теперь улыбка была злой, будто хищник радовался удачно загнанной в ловушку жертве.

– Да сон он увидел, – вступился за друга Борька. – Столько выпить. И не такое привидится.

– Ну ладно. – Финагин встал. – Если кто захочет все-таки посмотреть, я во дворе.

Все время, что Эдуард говорил, он не сводил глаз с Болдина.

– Фантазер, – произнес мужчина и вышел из столовой.

– Что ты несешь? – прорычал Прудников.

– А ничего. Идемте, посмотрим. А то что-то я один в дураках.

– Да ты и есть дурак, – пробурчал Сережка и сел рядом с Соней. – Наташ, садись.

Чай пили молча. Соня не могла понять, что пропустила. Но потом подумала, что это не столь уж и важно. Взяла кружку с кофе и пару баранок и вышла во двор. Если в свинарнике никого убивать не будут, то она могла бы посмотреть на свинок.