Джузеппе Бальзамо. Том 2 - Александр Дюма

– Да.

– Что же это? Я уже довольно стар, однако я готов приложить любые усилия для того, чтобы вам понравиться.

– Да вы просто не знаете, о чем идет речь, маршал.

– Ошибаетесь, мне это известно.

– Вы знаете, что меня раздражает?

– Разумеется: Замор разбил китайский фонтан. Едва уловимая улыбка промелькнула на губах молодой женщины, однако Замор, почувствовав себя виноватым, униженно склонил голову, словно небо затянуло тучей, полной пощечин и щелчков.

– Да, – со вздохом проговорила графиня, – да, герцог, вы угадали: причина именно эта, вы действительно тонкий политик.

– Мне всегда это говорили, графиня, – скромно отвечал де Ришелье.

– А я и так это вижу, герцог. Вы сразу определили причину, отчего я не в духе: это восхитительно!

– Ну и прекрасно. Однако это еще не все.

– Неужели?

– Да, я догадываюсь, что есть еще кое-что…

– Вы так думаете?

– Да.

– А о чем вы догадываетесь?

– Мне кажется, вы ждали вчера вечером его величество.

– Где?

– Здесь.

– Что же дальше?

– Его величество не пришел.

Графиня покраснела и приподнялась на локте.

– Ax, ax! – прошептала она.

– А ведь я приехал из Парижа, – продолжал герцог.

– Ну и что же?

– А то, что я мог ничего не знать о том, что произошло в Версале, черт побери! Однако…

– Герцог, милый герцог, вы сегодня чересчур сдержанны. Какого черта! Раз уж начали – договаривайте. Или не надо было начинать.

– Вольно вам говорить, графиня! Дайте мне хотя бы передохнуть. Так на чем я остановился?

– Вы остановились на… «однако».

– Да, верно. Однако я не только знаю, что его величество не пришел, но и догадываюсь, почему не пришел.

– Герцог! Я всегда думала, что вы колдун. Мне недоставало лишь доказательства.

– Сейчас я вам представлю и доказательство. Графиня, уделявшая беседе значительно больше внимания, чем ей хотелось это показать, оставила в покое голову Замора, волосы которого она перебирала своими белыми изящными пальчиками.

– Представьте, герцог, представьте, – сказала она.

– В присутствии господина дворецкого? – спросил герцог.

– Ступайте. Замор, – приказала графиня негритенку. Обезумев от радости, он одним прыжком выскочил из будуара в приемную.

– Прекрасно! – прошептал Ришелье. – Должен ли я все вам говорить, графиня?

– Чем вам помешала эта обезьяна – Замор, герцог?

– Сказать по правде, меня кто угодно смущает.

– Кто угодно – это я понимаю, но разве Замор – кто угодно?

– Замор – не слепой, не глухой, не немой. Значит, он тоже – «кто угодно». «Кто угодно» для меня – тот, у кого такие же, как у меня, глаза, уши, язык; значит, он может увидеть то, что я делаю, услышать или повторить то, что я говорю; одним словом, этот «кто-то» может меня выдать. Итак, изложив свою теорию, я продолжаю.

– Да, герцог, продолжайте, доставьте мне удовольствие.

– Не думаю, что это будет удовольствием, графиня. Впрочем, неважно, я должен продолжать. Итак, король посетил вчера Трианон.

– Малый или Большой?

– Малый. Ее высочество держала его под руку.

– Вот как?

– Ее высочество очаровательна, как вам известно…

– Увы!

– Она так с ним носилась, называла «папочкой», что его величество не устоял – ведь у него такой мягкий характер! За прогулкой последовал ужин, за ужином – невинные игры. Одним словом…

– Одним словом, – бледная от нетерпения, подхватила Дю Барри, – король не поехал в Люсьенн, не так ли? Вы это хотели сказать?

– Да, черт возьми.

– Это просто объясняется: его величество нашел там все, что любит.

– Отнюдь нет, и вы сами далеки от того, чтобы поверить хоть одному своему слову. Он нашел там всего-навсего то, что ему нравится.

– Это еще хуже, герцог. Судите сами: поужинал, побеседовал, поиграл – вот и все, что ему нужно. С кем же он играл?

– С де Шуазелем.

Графиня сделала нетерпеливое движение.

– Может быть, не стоит больше об этом говорить, графиня? – предложил Ришелье.

– Напротив, продолжайте.

– Вы столь же отважны, сколь умны, графиня. Давайте возьмем быка за рога, как говорят испанцы.

– Госпожа де Шуазель не простила бы вам этой пословицы, герцог.

– Пословица к ней не относится. Я хотел сказать, графиня, что де Шуазель, раз уж я вынужден о нем говорить, играл в карты, да так удачно, так ловко…

– Что выиграл:

– Нет, он проиграл, а его величество выиграл тысячу луидоров в пикет. А в этой игре его величество крайне самолюбив, притом что играет он из рук вон плохо.

– Ох, этот Шуазель! – прошептала Дю Барри. – Госпожа де Граммон тоже была там?

– Нет, графиня, она готовится к отъезду.

– Герцогиня уезжает?

– Да, она делает глупость, мне кажется.

– Какую?

– Когда ее не преследуют, она дуется; когда ее не прогоняют, она уезжает сама.

– Куда?

– В провинцию.

– Она собирается строить козни.

– Ах, черт побери! Чем же ей еще заниматься? Итак, собираясь уезжать, она, естественно, пожелала проститься с ее высочеством, которая, понятно, нежно ее любит. Вот как она оказалась в Трианоне.

– В Большом?

– Разумеется, ведь Малый еще не готов.

– Окружая себя всеми этими Шуазелями, ее высочество недвусмысленно дает понять, чью сторону она принимает.

– Нет, графиня, не надо преувеличивать. Итак, герцогиня завтра уезжает.

– Король развлекался там, где не было меня! – воскликнула графиня с возмущением и в то же время со страхом.

– Ах, Боже мой! Да, в это трудно поверить, однако это так, графиня. Что же из этого следует?

– Что вы прекрасно обо всем осведомлены, герцог.

– И все?

– Нет.

– Ну так продолжайте!

– Я из этого заключаю, что по доброй воле или силой необходимо вырвать короля из когтей этих Шуазелей, или! мы погибли!

– Увы!

– Простите, – продолжала графиня, – я говорю «мы», однако не волнуйтесь, герцог, это относится к членам семьи.