Сияние любви - Тейлор Джонс

Сильные грубые руки схватили Франческу сначала за плечи, затем обхватили за тонкую талию и вырвали из призрачного убежища тревожного сна.

– Оставьте меня, прошу вас! – вскричала в страхе она, чувствуя, как ее тащат куда-то наверх, из дальнего заплесневелого уголка подземелья замка. Ей даже не дали одеться, она все еще была в ночной рубашке. Там, в логовище Монстра, под сводами высокого потолка, ее бросили к ногам отца. Он зло хихикнул, и этот звук очень походил на стук металла о камень.

Такая же зловещая усмешка появилась на губах Миньона.

– Добро пожаловать, дочь моя! – проревел Монстр. – Мы вызвали тебя, чтобы ты посидела с нами. Развлекла нас. Узнала ли ты какие-нибудь новые песни или загадки от крыс и пауков в подземелье? – Монстр снова зловеще захихикал, а затем сделал огромный глоток из инкрустированной изумрудами чаши.—Сесилио, мой избранный наследник, соскучился по обществу своей суженой.

– Я не его суженая, папа, – тихо произнесла Франческа. – Я никогда не выйду замуж.

– Ты выйдешь замуж за Сесилио! – прогремел Монстр.

– Нет, папа. Я не вещь, которую можно отдать любому, кто захочет ее заполучить.

Монстр встал с видимым усилием, его необъятный живот и обвисшие щеки дрожали от ярости.

– Свадьба назначена на утро. Надень все самое лучшее, дочь моя, ты же не хочешь разочаровать своего мужа, когда он поведет тебя от алтаря в ваши свадебные покои.

– Прошу тебя, отец, не делай этого!

Но мольбы Франчески были для Монстра не более чем щебетанием зяблика, посаженного в клетку, для его же любимца – сладчайшей симфонией, исполняемой исключительно для него, прелюдией к ожидавшему его семейному счастью.

Поскольку, благосклонный читатель, в жизни всегда так – мужчинам не нужно поощрение, чтобы в них разгорелся огонь страсти. И поэтому девушке стоит лишь упомянуть имя какого-нибудь неотесанного простофили, который ей абсолютно неинтересен, как тут же какой-нибудь язвительный человек рядом воскликнет: «О Боже! Да ему удалось заинтересовать тебя!»

– Капитан Кинкейд! – Леди Трокмортон бросила на Брендана умоляющий взгляд. – У мисс Перселл нет партнера на ужин. Не могли бы вы?..

Генриетта закрыла глаза. Может быть, если она не будет шевелиться и попробует слиться с диванными подушками, этот кошмар окажется всего-навсего сном. Она приоткрыла один глаз.

Нет, ей не повезло. Он стоял прямо перед ней, этот ужасный капитан Кинкейд, и смотрел сверху вниз.

– Ну что ж, пойдемте, – проговорил он, лениво улыбаясь. – Честно говоря, я даже не сразу разглядел вас здесь. Ваше платье точно такого же оттенка, что и подушки. Вы специально так оделись?

Боже, это просто невыносимо. Не ее вина, что ей нечего больше надеть, кроме бордового платья тети Филиппы, которое, несмотря на перешивку, все равно было слишком велико.

Генриетта вскочила на ноги и, оказавшись с капитаном нос к носу, выпалила ему в лицо:

– У вас интересная манера говорить комплименты дамам! Неудивительно, что вы пользуетесь такой популярностью. – Генриетта слегка прищурилась.

– Когда вы так щуритесь, то становитесь довольно прозорливой.

– Прошу прощения, сэр, но вы щуритесь точно также. Возможно, из нас двоих прозорливостью обладаете именно вы.

Капитан Кинкейд ухмыльнулся (уж это получалось у него довольно неплохо, видимо, после долгих лет тренировок).

– Пойдемте. – Он предложил Генриетте руку. – К чему стоять здесь и пререкаться, уже всех пригласили к столу.

У Генриетты не оказалось другого выбора, как взять капитана под руку. Если бы он не был таким отвратительным, идти с ним рядом было бы довольно приятно. Рука у него была сильная, теплая и...

И зачем она позволила Эстелле притащить себя сюда?

Поток гостей направился в напоминающую пещеру столовую. Генриетта шла молча, высоко подняв голову и не удостаивая своего спутника взглядом. Время от времени она наступала на оборку своего бордового платья и совсем не грациозно спотыкалась из-за своих гигантских туфель. Бумага, которой были набиты их мыски, при этом подозрительно хрустела.

Капитан крепко держал Генриетту за талию, не давая ей упасть.

– Боже, мисс Перселл, – тихо проговорил он, – вы что, недавно похудели?

Генриетта бросила на него испепеляющий взгляд.

– Нет, сэр. Если уж вам так любопытно, могу сказать, что это платье моей тети Филиппы.

На лице капитана отразилось величайшее изумление.

За столом Генриетте пришлось сидеть рядом с этим невыносимым нахалом. К счастью, ей больше не придется к нему прикасаться. Высвободив со вздохом облегчения свою руку, Генриетта почувствовала себя опустошенной.

Лорд Трокмортон, хозяин дома, был судьей в Олд-Бейли, а потому привык общаться с людьми разного сорта. Это и объясняло, по мнению Генриетты, присутствие капитана Кинкейда на этом званом ужине. Ведь по положению он был намного ниже присутствовавших здесь гостей. Леди Темпл также находилась здесь, сопровождаемая престарелым судьей Генри Доллфусом, – два столпа общества, в отличие от капитана Кинкейда. Казалось, он знал все о скачках и, по-видимому, являлся экспертом в области стрельбы из лука. Но по какой-то неизвестной Генриетте причине это забавляло остальных гостей.

Генриетта нахмурилась и зачерпнула еще немного супа из цветной капусты. Казалось, никому не было никакого дела до того, что умственные способности капитана не больше чем у устрицы.

Она украдкой поглядывала на Брендана.

Он сидел или, лучше сказать, развалился на стуле, и каждая женщина в зале хотя раз да посмотрела в его сторону. Это было просто возмутительно. Генриетта была уверена, что если бы этим улыбающимся дамам пришлось пережить столкновение с капитаном, подобное тому, что произошло у нее с ним накануне вечером, они бы больше не находили его таким привлекательным.

Поскольку она, Генриетта, не считала его привлекательным.

Он был слишком... ну, загорелым, во-первых. Из-за этого походил на варвара или викинга, что никак не вязалось с его светло-золотистого цвета волосами. И почему бы ему не постричься? Длинные волосы придавали ему нецивилизованный вид. Форма черепа также отдаляла его от цивилизации. Возможно, другие женщины и могли бы посчитать его квадратную челюсть, прямой нос и сильный подбородок привлекательными, но для Генриетты они были слишком... слишком какие-то не такие.

Капитан Кинкейд повернулся. Генриетта торопливо опустила глаза и уставилась в свою тарелку, чувствуя, как начинают пылать уши. Заметил ли капитан, что она рассматривала его? Генриетта заставила себя поднять глаза.

Брендан смеялся над какой-то шуткой, широко обнажив крепкие белые зубы. Его глаза напоминали прохладные синие озера, глубокие и чистые. В них сверкали задорные искорки, словно приглашали разделить всеобщее веселье. У Генриетты вдруг перехватило дыхание, она поспешила отвести взгляд в сторону.