Хранительница его сокровищ - Салма Кальк

По дороге в комнату их встретила госпожа Крыска.

— Господин Астальдо велел вам спуститься.

Надо же, велел.

— Что-то случилось? — поинтересовалась Лизавета.

— То есть, он приглашает вас поужинать с ним, — завершила Крыска.

Астальдо спускался в темницу. Он понимал, что никто другой с предстоящим разговором не справится.

Винтовая лестница была узкой, ступени — скользкими. Впереди и сзади шли служки с факелами, но, честное слово, проще было вовсе закрыть глаза и спускаться на ощупь.

В конце концов, он — важная особа. И имеет право на любые капризы. В том числе — не любить темноту, маленькие помещения и тесные винтовые лестницы.

К счастью, лестница закончилась. К сожалению, она закончилась узким коридором с низким потолком. Брат Василио, что шел с факелом впереди, чуть ли не вдвое сгибался, чтобы не словить затылком очередное перекрытие. Астальдо в сравнении с ним был мал и хрупок, ему приходилось всего-то немного наклонять голову.

У нужной двери стояли часовые. Они поприветствовали Астальдо, как подобает, и один из них отпер тяжёлый замок на двери.

— Прошу вас, господин Астальдо, — отворил толстую деревянную дверь и с поклоном предложил войти.

Василио вошёл первым, и укрепил факел на стене.

Астальдо благословил часового и тоже вошёл.

Камера была маленькой, тёмной и вообще противной. Если потушить факел, то можно было разглядеть в стене дыру, ведущую под углом наружу, но толщина стены была такова, что и света почти не проникало, и воздуха — тоже.

Да-да, запах. Немытого тела и ведра с отходами. Куда ж без него.

Узник полулежал у стены на охапке соломы и молча смотрел на Астальдо — из сумрака только глаза и сверкали.

— Приветствую тебя, Фалько, — Астальдо кивнул узнику.

— И тебе не хворать, — кивнул узник.

— Не хочешь узнать, зачем я пришёл?

— Сам скажешь, — Фалько и в хорошие времена не говорил с ним вежливо.

— Скажу. Ты нужен мне, и я хочу дать тебе шанс.

— Нужен — тебе? Интересно, для каких тёмных дел, — усмехнулся узник.

— Для каких дел — расскажу. Мне нужен воин, который ещё и маг. И которому ничего не страшно в подлунном мире.

— И ты вспомнил, что внизу, в темнице очень удачно валяется моё бренное тело. Нет уж, давай начистоту: что ты от меня хочешь и что готов за это дать.

Хорошо. Начистоту — так начистоту. Ну, насколько это вообще возможно.

— Великий Герцог никогда не отпустит тебя на волю живым. Он и избавиться от тебя страшится, и знать, что твои ноги где-то топчут землю, ему тоже несладко. Поэтому он хочет, чтобы ты тихо и спокойно сгнил в орденской тюрьме.

Я на днях отправляюсь в паломничество. Непростое и очень важное и для Ордена Сияния, и лично для меня. Мне, и не только мне, понадобится телохранитель. Я выпущу тебя из тюрьмы, если ты согласишься стать на время паломничества этим телохранителем. И если наше дело увенчается успехом — то после отпущу тебя на все четыре стороны. К твоим кораблям и твоим сыновьям. Если тебе нужно взвесить всё и подумать — я понимаю, и приду завтра за ответом.

— Чего тут думать-то, — снова усмехнулся узник. — Только скажи — если я не соглашусь, то что?

— Останешься здесь. А если вдруг почтенный епископ Амброджо решит, что твоя смерть ему выгоднее твоей жизни — сам понимаешь. Опять же и господин Великий герцог тоже может в один прекрасный день так решить. Здесь ты рядом с ними обоими. Раз уж попался — лежи тут и жди чуда. А со мной ты хоть воздуха свежего глотнёшь.

— А вдруг ты врёшь? И наверху меня ждёт как раз палач, или… господин Великий герцог? — последние слова Фалько произнёс с явно слышимым отвращением.

— Твои оковы блокируют магию, но основы-то остались, — Астальдо наклонился и взял узника за руку. — Неужели ты не слышишь, что я искренен с тобой сейчас?

Подавать руку было рискованно, но Астальдо счёл риск оправданным.

Узник помолчал немного.

— Я вижу, что ты думаешь о чём-то очень важном и значимом для тебя, и я нужен тебе для успеха замысла. Что ж, будь по-твоему, я согласен. Ты прикажешь расковать меня?

— Немедленно, — кивнул Астальдо.

Он постучал, дверь тут же открыли. Повинуясь кивку, один из охранников — маг-предметник — снял с узника блокирующие магию кандалы. Тот с ворчанием пошевелился.

— Если всё так, как ты говоришь — то баню мне, цирюльника и девку. А потом пожрать. И чтоб имущество моё вернул, и оружие.

— Без девки обойдёшься, в баню тебя проводят. Ужинать придёшь ко мне.

— Вот там ты и расскажешь мне, во что вляпался сам и во что втягиваешь меня.

Лизавета вошла в уже знакомый кабинет.

На улице темнело, в изящных, по виду серебряных канделябрах горели свечи. Канделябры Лизавете понравились, она б не отказалась от парочки таких в своё музейное хранилище, а хранила она как раз металл, в том числе драгоценный. С драгметаллом морока, конечно, пробирная палата, ювелирная экспертиза и всё вот это вот, но зато хотя бы есть ощущение, что у тебя встречаются и приличные экспонаты, а не только то, что до помойки почему-то не дотащили.

Ой, ладно. Тут за столом не только Астальдо, лис с бархатным голосом, но и ещё какой-то левый мужик. Правда, увидев Лизавету, оба оторвали зады от стульев.

— Госпожа Элизабетта, я буду рад, если вы присоединитесь к нам за трапезой, — лис кивает ей на стоящее между ними кресло.

Второй мужик отодвигает это кресло, приглашая её сесть.

— Добрый вечер, господа, — Лизавета благовоспитанно кивает обоим. — Спасибо за приглашение.

— Госпожа Элизабетта, это господин Фалько, мы с ним давно знакомы. В нашем путешествии он будет вашим телохранителем. Он отличный воин и сильный маг.

Чего? На кой ляд ей телохранитель?

Лизавета взглянула на мужика. Высок и крепок — выше и крепче Лиса Астальдо. Одет в чёрную бархатную куртку, она забыла, как такие называются. Из-под куртки торчит рубаха — воротник и манжеты, белоснежные, с чёрной вышивкой. Штаны тоже бархатные, чуть за колено. Никаких излишеств не наблюдается, очевидно — не придворный. Ниже — вроде, чулки. И мягкие кожаные башмаки на шнурках. Вышивка по бархату серебрится в свете свечей, цепь на груди — тоже. На пальцах — кольца. Гладкие, и одно с синим небольшим камушком, вроде — золотое. Волосы чёрные, коротко стриженые. Глаза тоже тёмные какие-то, смотрят внимательно, цепко.

— А это госпожа Элизабетта, она наша гостья издалека, — тем временем продолжал знакомство Лис Астальдо.