Честь - Элиф Шафак

Краешком глаза Искендер наблюдал за человеком с кожаной сумкой. Он заметил, что левую его щеку пересекает шрам. Наверное, один из мальчиков, оказавшихся в его страшных руках, нанес рану мучителю. Это была приятная мысль, и несколько минут Искендер с упоением воображал, как вырвется из рук страшного человека, выхватит у него острый инструмент и полоснет его по правой щеке. А потом все мальчики, обреченные на пытку, победной ватагой вырвутся за дверь. Но фантазия быстро померкла, уступив место реальности. В этой реальности слепой хафиз читал Коран, какая-то женщина разносила чай и миндальную халву, собравшиеся в комнате приглушенно переговаривались, а жуткий момент неотвратимо приближался.

Искендер медленно сполз со стула. Ноги его коснулись пола, ощутили мягкий ворс ковра. Он сделал шаг и замер, ожидая, что кто-нибудь окликнет его и спросит, куда он собрался. Но никто не обращал на него внимания. Переступая на цыпочках, он обогнул стоявшую в углу двуспальную кровать с кованой железной спинкой, увешанной амулетами от сглаза, вышитыми подушками и атласным голубым покрывалом. Голубой был любимым цветом Искендера. Это цвет мальчиков и цвет неба. А значит, небо тоже мальчик. Вода в озерах и реках тоже голубая. И в океане. Впрочем, океана он ни разу в жизни не видел.

С каждым шагом обретая смелость и ощущая себя все более легким, Искендер выскользнул через заднюю дверь. Оказавшись за пределами комнаты, он перешел на бег, набирая скорость, пересек сад, выскочил на дорогу и мимо соседских домов понесся на вершину холма. Костюм теперь был весь забрызган грязью, но это его больше не волновало. Ни капельки не волновало.

Искендер думал о руках матери. Он представлял, как эти руки расчесывают ее густые каштановые волосы, разливают кислое молоко по глиняным чашкам, гладят его по щекам, лепят фигурки из теста. Ни о чем другом он не думал, пока не добежал до огромного дуба.

Это было старое дерево с узловатыми корнями, выступавшими из земли и тянувшимися во все четыре стороны, и ветвями, едва не касавшимися облаков. Судорожно переводя дыхание, мальчик начал карабкаться вверх, быстро и сосредоточенно. Дважды руки его скользнули и он едва не сорвался, но оба раза сумел уцепиться за ветви. Никогда прежде Искендер не забирался так высоко и был несколько расстроен отсутствием свидетелей его подвига. Небо теперь было так близко, что он почти мог до него дотронуться. Несколько минут он сидел на суку, созерцая облака, довольный и гордый собой, но вскоре до него дошло, что он не сможет спуститься.

Час спустя поблизости от мальчика сел на ветку черный дрозд – изящное создание с желтыми кругами у глаз и пурпурными крапинками на крыльях, яркими, как рубины. Дрозд беззаботно щебетал, хрупкий и беззащитный, но полный жизни. Будь птица чуть ближе, Искендер мог бы ее поймать, сжать в ладонях и ощутить, как бьется ее маленькое сердечко. Он мог бы отнести эту птицу домой, холить ее и лелеять; а мог бы одним быстрым движением свернуть ей шею, что казалось не менее заманчивым.

Стоило Искендеру представить, как он убивает птицу, как его охватило раскаяние. Людей, которые предаются подобным скверным мыслям, ожидают кипящие котлы ада. Глаза мальчика увлажнились. Он не сомневался, что мать давно уже заметила его исчезновение и отправила на поиски всех, кто оказался поблизости. Однако никто не приходил. Наверное, он так и умрет на этом дереве от голода и холода. Интересно, что скажут люди о мальчике, который умер не от болезни, не в результате несчастного случая, как все прочие люди, а из-за собственной трусости?

Наверное, его уже отчаялись найти и сочли погибшим. Может, решили, что его утащили волки, хотя никакие волки здесь не водятся. Искендер представил себе, как свирепые хищники когтями и зубами раздирают его тело. Интересно, если бы его действительно постигла такая кошмарная смерть, сильно бы убивалась мама? А может, в глубине души она обрадовалась бы тому, что теперь ей надо кормить на один рот меньше?

Вспомнив о материнской стряпне, мальчик вдруг осознал, как сильно проголодался. К тому же он хотел писать, и эта проблема настоятельно требовала разрешения. Не в силах больше терпеть, он приспустил брюки и взял в руки свой маленький жезл – причину всех сегодняшних злоключений, но едва пустил струю, как снизу донесся голос:

– Эй, он здесь! Я нашел его!

К человеку, обнаружившему Искендера, присоединился еще один, потом еще целый десяток мужчин. Все они наблюдали за Искендером, а он продолжал опорожнять мочевой пузырь, который, казалось, раздулся вдвое. Наконец он закончил, застегнул молнию на брюках и уже собирался попросить помощи, как вдруг заметил, что среди прочих под деревом стоит человек с кожаной сумкой.

Тут произошла весьма странная вещь: мальчик впал в оцепенение. Его руки и ноги словно стали ватными, язык примерз к нёбу, а в желудке застыл огромный камень. Он слышал, как люди внизу кричат, упрашивают его спуститься, но не мог вымолвить ни слова. Он сидел не двигаясь, как будто стал частью дерева. Мальчиком-желудем.

Стоявшие внизу поначалу предположили, что мальчишка нарочно придуривается. Лишь несколько минут спустя они догадались, что Искендеру не до притворства и что руки и ноги отказываются его слушаться. Тогда они стали решать, как снять ребенка с дерева. Один парень попытался вскарабкаться на дуб, но не смог добраться до верхних ветвей, где сидел мальчик. Еще несколько человек повторили его попытку, но потерпели неудачу. Прочие держали за четыре конца одеяло, на случай если мальчик упадет, кто-то предлагал стащить его с дерева, набросив на него веревочную петлю. Но ни один план не удавалось осуществить. Лестницы были слишком коротки, веревки слишком тонки, а мальчик, замерший на дереве, отказывался хоть как-то помочь своим спасателям.

– Что он тут делает? – зазвенел в воздухе женский голос.

Запыхавшаяся Пимби бежала к дубу.

– Он не может слезть с дерева, – объяснили ей.

– Как это не может? Он большой мальчик.

Пимби, нахмурившись, поглядела на тоненькие, как палки, ножки сына, свисавшие с ветки:

– Ну-ка, слезай! Немедленно!

Искендер почувствовал, что его застывшее тело начинает оттаивать, точно лед под лучами солнца.

– Не испытывай мое терпение, негодник! Ты позоришь своего отца. Всем мальчикам сделали обрезание, и никто от этого не умер. Ты один ведешь себя как неразумный малыш.

Несмотря на все усилия, Искендер по-прежнему не мог даже пошевелиться. Все, что ему удалось, – посмотреть вниз и усмехнуться. Ему казалось, что таким образом ситуацию можно обратить в шутку, но он жестоко ошибался. Стоило Пимби увидеть улыбку на лице сына, ярость, которую она до сих пор сдерживала, хлынула бурным потоком.

– Ах ты паршивец! Спускайся сию же минуту или я переломаю тебе все кости! Или ты не хочешь стать мужчиной?

Этот вопрос заставил Искендера задуматься.

– Не хочу, – ответил он наконец.

– Если ты не станешь мужчиной, у тебя никогда не будет своей машины.

Мальчик пожал плечами. Невелика беда. Можно ходить пешком. Или ездить на автобусе.