Киллер навсегда - Андрей Кивинов

– Профессионализм. Прокатимся, посмотрим?

Поехали на машине Волгина. Лариса хотела взять свою, но Волгин возразил, что Рома мог ее видеть и запомнить, в то время как его «ауди» не может быть известна.

– Я всегда считала, что детективы работают с напарником. Это только у них в Америке или у твоего – запой?

– У меня был напарник.

– И что с ним стало?

– Уволился.

Увольнялись они одновременно. Решение зрело давно и далось мучительно, но наконец рапорта были написаны и в конце ноября 1993 года отданы руководству. Остаться их не уговаривали, хотя и тот и другой числились на самом хорошем счету. Стали вместе работать в частной фирме, в крупнейшем концерне «Арго», и все было хорошо, и жены, измотавшиеся за десяток лет жизни с мужьями-операми, были довольны, и перспектива была, но… Через неполных три года Волгин вернулся. Так получилось.

– Он уволился, – повторил Волгин, отгоняя воспоминания. – Где?

– Справа.

Они находились на окраине города, в квартале однотипных высоток и небольших скверов.

– Крайний подъезд. Тот, который без двери. Волгин проехал мимо, развернулся и затормозил перед кафе в соседнем дворе.

– По-моему, прежде здесь располагался общественный нужник.

– Могла бы сказать: клозет или гальюн. Звучало бы не так вульгарно.

– Ничего, легкая вульгарность добавляет шарма. А внутри, оказывается, ничего, туалетом не пахнет. – Осмотревшись, Лариса без подсказки заняла стол у окна, через которое просматривались все подходы к интересующему объекту. – И сколько мы будем здесь сидеть? Пока Фокс не заявится?

– Сомневаюсь, что он прибежит в ближайшее время. Да и догонять его отсюда довольно проблематично. Так что просто пьем кофе на всю сотню и уходим, не привлекая внимания.

– Боюсь, что нас уже раскусили. Тот мужик на меня все зенки вылупил. И те двое… Кстати, на тебя тоже девушка глаз положила. Не оборачивайся, она сзади сидит. Чувствуешь жжение пониже спины? Просто воспламеняющая взглядом какая-то! Пироманка. Если объявят белый танец – тебе не спастись. Да не сиди ты такой, напряженный! В тебе слепой за километр мента опознает.

– Что собой представляет «Полюс»?

– Как? Называется, поставил девушку на место. Я ему, можно сказать, о любви, а он все про работу. Много чего представляет. Сейчас. А когда-то было фуфлом. Но я очень сомневаюсь, что какие-то Эдиковы финансовые проблемы могли перекинуться на Инку. Она в его дела не встревала. Если ты всерьез интересуешься этой темой, то советую поговорить с тамошней секретаршей, Еленой. Язык без костей – при правильном, естественно, подходе.

– Дубинкой по почкам?

– Фу, какой грубиян. Леночка – девушка с тонкой нервной организацией, она похоронила в себе фотомодель ради благого дела служения людям, так что подход к ней нужен соответственно тонкий. С дубинкой ты неудачно придумал. Извинись.

– Прости.

– Не передо мной, перед ней!

– С Эдуардом у нее что-нибудь было?

– Первая мысль, которая приходит на ум любому нашему мужику. Если начальник имеет секретаршу, то он, соответственно, ее имеет. Не тот случай. Разве что очень давно. Нет, у Эдика была какая-то оторва на стороне. Попробую узнать, кто она такая.

– Проблемы с «крышей»?

– У кого их нет? Но «Полюс» достаточно серьезная контора, а времена дикого рэкета давно прошли, сейчас никто не снимает просто дань. Та же «крыша» кровно заинтересована в том, чтобы у фирмы дела шли успешно, чтобы она развивалась… Да что я тебе говорю! Не хуже меня это знаешь… Но, опять-таки, «крышных» проблем Инка никак коснуться не могла. Разве что переспала с кем-нибудь из них, но я сомневаюсь, что за это сейчас убивают…

Запищал радиотелефон – это позвонил Катышев.

– Ты где? – как обычно, спросил он.

– Здесь, – как обычно, ответил Сергей.

– Короче, в городе три подходящих кабриолета. Я переписал все. В общем, слушай. Один красный, один зеленый…

– Где живет хозяин белого? Адрес совпадал.

– Рома? Пауза.

– Зовут его как?

– Казарин Роман Родионович.

– Отбой. Я скоро приеду.

Лариса все поняла:

– Мои старания оказались напрасными? Первый раз в жизни хотела кого-то вломить – и на тебе!

– Информация считается достоверной, только когда она подтверждается…

– Оставь лекции студентам и плесни мне что-нибудь покрепче. Совсем погано на душе стало. Они расстались во дворе РУВД.

– Телефон есть, понадобится что – звони. Или заезжай. У меня будут новости – сама тебя найду. Удачи! – Твердой походкой Лариса дошла до своего приземистого спортивного «опеля», долго возилась с зажиганием, а потом рванула так, что на бетоне остались черные полосы сгоревшей резины.

Часы показывали четверть восьмого. Волгин переоделся в джинсовый костюм и толстый свитер, тщательно зашнуровал ботинки на высокой мягкой подошве. Приготовил кофе, погасил верхний свет и сел в мягкое кожаное кресло лицом к окну. Выкурил две сигареты «Жиган», чередуя затяжки с глотками крепкого «Якобс» без сахара. Посидел с закрытыми глазами, стараясь ни о чем не думать. Взял небольшой мощный фонарик, выложил из карманов мелкие деньги, чтоб не звенели и не сыпались в неподходящий момент, и вышел из кабинета.

В коридоре его остановил опер из группы по борьбе с квартирными кражами. Коллега был сильно навеселе:

– Погодь! У нас Колян за капитана проставляется. Заглянешь на пять капель звезды обмыть?

– Извини, но сейчас никак. Если только позже. Все равно ведь полночи гудеть будете.

– Да брось ты херней маяться! Оно тебе надо, за копейки эти горбатиться? Рабочий день давно окончен. Расслабься, старик!

– Не сейчас. – Волгин отцепил пальцы коллеги от своего рукава и начал спускаться по лестнице.

Вслед донеслось:

– День прожит зря, если Одинокий Волгин не упрятал очередного засранца в трюм.

Сергей замедлил шаг. Постоял, держась за перила. Пить не хотелось. Это не коньяк, который он подливал Ларисе в три раза больше чем себе, и не двадцатиградусный ликер в кафе. Зная себя, боялся, что может не остановиться. Сказал:

– Если пьянка мешает работе, то ну ее на фиг, эту работу, – и стал подниматься.

В кабинете собралось человек пятнадцать, накурили – хоть топор вешай, даже открытое окно не спасало. Сдвинутые столы были накрыты бланками протоколов, заставлены разномастными стаканами, переполненными пепельницами, ополовиненными консервными банками. Обычная картина злой милицейской пьянки. Так пили в кабинетах полвека назад и будут пить через двести лет.

На Волгина внимания почти не обратили, все были заняты разговорами, и, хотя давно разбились на микрогруппы, общий смысл бесед в разных углах был одинаков. Третья стадия опьянения: яростные диспуты о работе. Как в анекдоте про канадских лесорубов. Сколько ни приходилось Волгину пить в милиции, а исключений он не помнил.