Непокорная тигрица - Джейд Ли

— Я — не проститутка, — пролепетала Анна.

— Конечно нет, — спокойно согласился он. — Ты — моя вторая жена.

— До тех пор, пока вы не убьете меня.

Палач вдруг оживился, и на его лице появилась какая-то странная улыбка.

— Совершенно верно, — подтвердил он.

Анна понятия не имела о том, что за человек этот императорский палач. Может, он просто сумасшедший? А может, и то и другое? Анна ничего о нем не знала и поэтому решила переключиться на то, что было в ее власти. Она снова протянула свои связанные руки.

— Ваша новая жена не должна быть закованной в кандалы, — заметила она. — Ведь вы занимаете довольно высокое положение. — Сказав это, она тут же мысленно упрекнула себя: «Какая же я глупая! У меня все равно нет никакой надежды на спасение». И действительно, находясь на этой большой лодке, где повсюду снуют солдаты и слуги, она вряд ли смогла бы совершить побег, даже если бы с нее сняли цепи. И все-таки в ней еще теплился крохотный огонек надежды. Нужно избавиться от этих оков, а там видно будет.

— И от нее не должно так ужасно вонять, — медленно, растягивая каждое слово, произнес палач.

— Тогда разрешите мне принять ванну.

Чжи-Ган не ответил. Он по-прежнему продолжал смотреть на нее. Его взгляд уже не был таким напряженным. Казалось, он смотрел сквозь нее, думая о чем-то другом, и все же она явственно ощущала на себе его взгляд. Он давил на нее так, что у Анны появилось ощущение, как будто на ее плечах лежит тяжелый груз. Она потерлась спиной о стену. Как бы ей хотелось занять более удобное или, скорее, более достойное положение. Ей хотелось, чтобы с ее рук сняли цепи, чтобы ей позволили принять ванну. А лучше и то и другое. Все что угодно, только бы не думать о…

— Неужели ты не можешь просто спокойно сидеть?

Анна замерла на месте, пытаясь понять, что ему от нее нужно, и с нескрываемым интересом посмотрела на палача. Она прожила в этой стране уже десять лет и считала, что понимает китайцев лучше, чем кто-либо другой. Однако этот мужчина казался ей каким-то особенным. То он был жестоким и беспощадным, то спокойным и рассудительным. Там, где нужно проявлять хладнокровие и ясность ума, он почему-то демонстрировал безудержную ярость… Прищурившись, Анна внимательно посмотрела на него. Сейчас он был абсолютно спокоен, и она поняла, что последняя вспышка гнева была всего лишь демонстрацией силы, не более того. Но зачем ему это нужно?

А самое главное, почему это так волнует ее? Какое ей дело до того, что задумал этот человек? По своему опыту Анна уже знала, что высокопоставленные китайские чиновники всегда что-то замышляют. Если она даже разгадает его намерения и сможет понять человека, который с детства приучен хитрить и изворачиваться, то какую пользу извлечет для себя?

Анна вновь потрясла руками, и ее цепи громко зазвенели.

— Какой смысл обреченной на смерть второй жене сидеть спокойно? — пытаясь поддеть его, спросила она.

— Чтобы приготовиться к смерти.

Значит, в этой игре призом является ее жизнь.

— А что, если я уже приготовилась к смерти? — спросила она и тут же испугалась, ибо знала, что совершенно не готова к этому.

— В таком случае твои тело и душа должны пребывать в мире и покое в ожидании последнего суда.

— Вы рассуждаете совсем как христианин, — задумчиво произнесла Анна. Конечно, миссионер не должен говорить подобные вещи, но она все-таки не сдержалась. Внутри нее словно загорелась какая-то искра, проснулся интерес к жизни. Такого она уже давно не испытывала.

Пока она была занята своими мыслями, мандарин медленно наклонился вперед и с силой обхватил руками маленький столик. В его глазах появился темный огонь. Анна заметила, как от напряжения у него даже побелели костяшки пальцев.

— Неужели ты думаешь, что только христианам дано понять, что такое проклятие? — спросил он. Произнося слово «христиане», палач презрительно усмехнулся. — Разве ты не знаешь, что китайцы тоже верят в то, что после смерти все люди предстают перед судом Божьим? Даже будучи закованной в цепи, ты проявляешь высокомерие и надменность! Я презираю тебя за твое тщеславие!

Анна невольно отшатнулась, подняв от удивления брови, хотя внутренне она оставалась совершенно спокойной. Размышляя над тем, почему ее слова вызвали у него такую бурную реакцию, она поняла, что этот человек интересует ее все больше и больше. Видимо, она задела его за живое, коснулась больного места или чего-то очень важного для него.

Повинуясь какому-то внезапному порыву, Анна вскочила на ноги. Ей не помешала даже веревка, стягивающая ее лодыжки. Теперь она стояла перед палачом, гордо выпрямившись, и молча смотрела на него, как смотрит на расстрельную команду осужденный на казнь человек. Именно в этот момент Анна приняла решение.

Она хочет жить! Несмотря на то что перевес сил сейчас явно не в ее пользу, а в душу уже заползли смертельный холод и темнота, она хочет жить! И ради этого она готова на все — абсолютно на все, — лишь бы обрести долгожданную свободу и уехать из Китая как можно скорее. Она будет лгать, изворачиваться, воровать. Она готова заплатить и более высокую цену за свою свободу. Кроме того, всеми этими грязными делишками ей уже приходилось заниматься. Однако сейчас она вполне сознательно решила ни перед чем не останавливаться. Она будет убивать, заниматься проституцией, делать все что угодно, только бы убежать из этой проклятой страны. И когда она окажется на корабле, увозящем ее из Китая, у нее начнется новая жизнь. Она постарается искупить все свои грехи и заслужить прощение. Может быть, она даже станет монахиней. Но сначала ей нужно попасть на этот благословенный корабль, а для этого она должна перехитрить императорского палача и его верного слугу.

Ей было очень нелегко решиться на такое. Возможно, это решение было самым трудным в ее жизни, ведь она понимала, что готова совершить любое преступление, лишь бы приблизиться к заветной цели. Тем не менее Анна приняла его, почти не раздумывая, и, сбросив с души тяжелые оковы христианской морали, уже в следующее мгновение ощутила такую опьяняющую легкость, порочную, рожденную безнадежностью, что даже улыбнулась.

Тем временем палач, похоже, успокоился. Вспышка гнева была весьма непродолжительной. Пообщавшись с ним всего какие-то считанные минуты, она поняла, что он подвержен частым переменам настроения. Его лютая, необузданная ярость быстро проходила. Он бросил на нее недовольный взгляд, явно не понимая причину ее радости. Анна снова улыбнулась. На ее лице появилась широкая лучезарная улыбка. Решив поиграть с ним, она придала своей позе большую раскованность. Может, добавить немного кокетства? В конце концов, он ведь мужчина и его не может не привлекать соблазнительное женское тело.

Однако палач презрительно фыркнул и отвернулся.

Значит, секс ему не нужен. Тогда чем же она может завоевать его расположение? Ответ напрашивался сам собой. Мешок с опиумом, висевший у нее под юбкой, это тяжелое бремя, которое угнетало ее и держало в постоянном страхе. Она знала, что палача этим не задобрить. Ей говорили, что его вообще невозможно подкупить. А как насчет слуг, матросов и солдат? Она допускала, что их, скорее всего, можно подкупить. Правда, ей придется действовать очень осторожно. Если кто-нибудь узнает, что у нее есть опиум, то его просто отберут, оставив ее ни с чем. А если, не дай бог, об этом узнает палач, она и глазом не успеет моргнуть, как он отсечет ей голову.