Клад последних Романовых - Юлия Алейникова

— Ага. Пойдет он, как же, — хрипло ответил Сорокин и смачно высморкался в снег, отчего полковник испытал приступ отвращения и едва сдержался, чтобы не прикрикнуть на караульного и не назначить лишний наряд. Но все же сдержался, не прикрикнул, потому как не то сейчас время, а даже совсем наоборот, пожелал Сорокину скорейшего выздоровления и беспрепятственно покинул территорию «Дома свободы».

Нести чемодан к себе, в дом Корнилова, где полковник квартировал вместе с охраной, было неразумно и опасно. Куда же его девать среди ночи? Их надо куда-то пристроить хотя бы на время.

Клавдия Михайловна! Она не квартирует с остальной свитой, потому что не так давно прибыла в Тобольск с письмами для их Величеств. И Евгений Степанович, круто развернувшись, направился на квартиру госпожи Битнер, которая в последние дни присоединилась к их маленькому кружку и согласилась по просьбе императрицы, в память о своем прежнем занятии учить царевен и наследника русскому языку, литературе и математике. До революции Клавдия Михайловна руководила женской Мариинской гимназией в Царском Селе.

Думая о Клавдии Михайловне, Евгений Степанович оживился, настроение его исправилось, и даже необходимость побеспокоить ее в столь поздний час его не смутила.

Добравшись до дома госпожи Битнер, к счастью, она квартировала на первом этаже, полковник взобрался на хрупкий, по-весеннему ненадежный сугроб и тихонько постучал в окно.

Тонкие белые занавески качнулись, и в окне показалось встревоженное лицо Клавдии Михайловны. Увидев полковника, она побледнела, молча кивнула в сторону ворот.

— Что стряслось? Что-то с наследником, с семьей? — Ее голос взволнованно дрожал, а на милом нежном лице застыло выражение испуга.

— Нет-нет. Вернемся скорее в дом, пока меня никто не увидел, — поправляя на Клавдии Михайловне сползший с плеч пуховый платок, попросил полковник.

Клавдия Михайловна, строгая, собранная, словно бы и не ложилась до его прихода, стояла возле стола с замершим от дурных предчувствий лицом и ждала объяснений.

— Простите меня ради бога за столь поздний визит, — ставя на стол саквояж и снимая шляпу, проговорил Евгений Степанович, — но дело не терпело промедлений. Вот здесь драгоценности императорской семьи, здесь оружие Государя и наследника. Мне только что их вручили, и я, признаться, побоялся нести их к себе на квартиру. Учитывая настроения в рядах солдат охраны, я могу быть в любой момент смещен, арестован, а комнаты мои обысканы.

— Конечно, конечно, я все понимаю, — поторопилась успокоить его Клавдия Михайловна.

Полковник плохо видел ее лицо в бледном, неверном сиянии луны, льющемся из наполовину зашторенных окон, но свет он сам просил не зажигать.

— Вы можете все оставить у меня. Вот только куда бы их спрятать? Хозяйка приходит убирать комнаты и может проявить любопытство.

Почти до рассвета искали они подходящее место и не придумали ничего лучше, чем спрятать сверток с оружием под матрас, а шкатулку в сундук и запереть его. Саквояж полковник оставить так и не решился, после настойчивой просьбы императора во что бы то ни стало сберечь корону он не рискнул бы расстаться с нею и на миг.

— Авось пронесет, — перекрестилась Клавдия Михайловна. — Хозяева люди порядочные, может, и обойдется, — устало вздохнула она, провожая Евгения Степановича.

А он, выйдя на ночную улицу, дошел до угла и остановился в раздумье. Он не имел никакого представления, как быть дальше. Ничего не оставалось, кроме как идти к себе. Но пока шел, он придумал, что ему делать с короной, теперь нужно было дождаться утра, а пока что он спрячет ее под половицы, авось Господь милосердный не попустит завтра бунта среди охраны и он благополучно осуществит свой план.

На следующий день, проверив караулы и выставив на дежурство самых надежных людей, он, не сказав никому ни слова, исчез и вернулся лишь спустя сутки.

А вскоре докатилась до Тобольска большевистская власть. Застучали копыта за высоким дощатым забором, заскрипели сани. Замелькали кумачи. И оживилась тихая тобольская жизнь. Вслед за первым отрядом из Омска прибыл отряд, посланный большевистским правительством Екатеринбурга, и тоже с требованием выдать им царскую семью. Екатеринбургский отряд был меньше, хоть и горластее, а потому был изгнан из Губернаторского дома вон.

И пошла в Тобольске новая жизнь. Разогнали в городе местную земскую и городскую управы, переизбрали Совет, и полетели из Омска и Екатеринбурга наперегонки телеграммы председателю ВЦИК Свердлову с требованием перевести царскую семью из Тобольска, чтобы не сбежали по весне.

Неспокойно было в Губернаторском доме, хоть и не знали его обитатели ни о телеграммах, ни о сжимавшемся вокруг них кольце, но чувствовали угрозу.

А потому выносили из дома доверенные люди царские драгоценности, те, что невозможно было бы утаить от новой власти. Вынес чемодан с бриллиантами дворецкий Чемодуров, укрыла часть сокровищ игуменья женского Иоанновского монастыря, спрятал в храме бесценное оружие семьи Романовых и царские драгоценности священник отец Алексей Васильев. Так что когда в апреле месяце появился в «Доме свободы» комиссар Яковлев, дабы этапировать царственных узников в Москву на суд, а фактически в Екатеринбург на расправу, основная часть семейных ценностей уже была передана надежным людям, и после расстрела царской семьи лишь малая толика досталась их палачам.

7 июня 2018 г. Санкт-Петербург

Полина Сурмилина сидела над большой картонной коробкой и разбирала дар, поднесенный их районной библиотеке родственниками недавно почившей Аглаи Игоревны Болотниковой. Отчего покойная распорядилась подарить книги именно их библиотеке, было не ясно, в числе читателей она никогда не значилась. Но заведующая библиотекой Антонина Ивановна сочла неприличным отказываться от подношения, в конце концов, если что-то не пригодится на абонементе, девочки могут забрать это домой.

— Ох, и не знаю, зачем нам новые поступления? — рассуждала она, проводив родственников усопшей. — Читателей с каждым годом все меньше, все электронные книги читают. Того и гляди закроют нашу библиотеку, а нас всех сократят. Ладно, Полина, разберите, пожалуйста, коробки, составьте опись, а там посмотрим, что делать.

И вот Полина, сидя за книжными стеллажами в дальнем углу библиотеки, разбирала подарки. Полное собрание сочинений Толстого, Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Чехова в практически идеальном состоянии. И издание хорошее на белой качественной бумаге. В прежние годы самые востребованные авторы. Школьники с пятого по десятый класс осаждали прежде библиотеки, а теперь? Кому они нужны? Но Полина обожала книги, а потому бережно составляла их в стопочки на столе, не забывая вносить в список выходные данные и количество томов.

В следующей коробке обнаружились сочинения зарубежных классиков. Их Полина также занесла в опись. А вот в третьей коробке оказались поистине бесценные книги. Полина даже ахнула.