Отец и сын. Николай I - Александр II - Вольдемар Балязин

Что же касается улучшения жизни крестьян, то здесь ни Николай, ни министр Киселев ничего добиться не смогли, ибо в истории России правительство всегда преуспевало в насилии и погромах, неизменно терпя неудачи в любых попытках что-либо улучшить. И будь Киселев даже семи пядей во лбу, он ничего не смог бы сделать, ибо объективный ход событий был не на его стороне. О том, как эта реформа воспринималась многими россиянами, высказался все тот же А. С. Меншиков. Когда Николай спросил Александра Сергеевича, кого бы следовало послать на Кавказ, чтобы разорить последние непокорные аулы сторонников Шамиля, князь ответил: «Конечно, Павла Дмитриевича, – он миллионы государственных крестьян разорил. Чего ему стоит разорить несколько аулов?»

Но все же П. Д. Киселев до конца жизни был откровенным и последовательным врагом крепостного права. Сразу же после смерти Николая, он в 1856 году был назначен послом в Париж и оставался на этом посту до 1862 года. И несмотря на то, что время активной подготовки крестьянской реформы 1861 года застало его во Франции, он активно содействовал ее успеху, консультируя наиболее радикальных сторонников реформы. В Россию он так и не вернулся: умер в 1872 году в Париже.

Егор Францевич Канкрин

В царствование Николая только одна из реформ была доведена до конца и увенчалась успехом. Эта реформа связана с почти единственным хорошо образованным и честным министром – Егором Францевичем Канкриным (1774-1845), литератором и экономистом, окончившим 2 университета и получившим политико-юридическое и инженерно-техническое образование. Даже необычность фамилии – Канкрин – была следствием его учености, ибо его предки носили фамилию Кребс, что по-немецки означает «рак». Егор Францевич латинизировал это слово, став Канкриным, так как по-латыни рак – «канкринус». Отличался он от прочих министров и своей аскетической простотой в быту, любовью к чтению и учено-литературному обществу.

Канкрин приехал в Россию в возрасте 22 лет и только в 1811 году, когда ему было 46 лет, сделал первый удачный шаг, попав на глаза М. Б. Барклаю-де-Толли и генералу Пфулю. В 1812 году он стал генералом-интендантом 1-й армии, а в 1813-м – и всех российских войск. Он блестяще провел расчеты с союзниками, выплатив им за военные поставки всего 60 млн рублей вместо требуемых ими 300 миллионов. При этом Канкрин убедительно доказал несостоятельность притязаний союзников.

В 1818 году он представил Александру I «Записку» об освобождении крестьян, за что на 3 года практически был отстранен от службы. Но в 1821 году Александр, нуждаясь в Канкрине, ввел его в Государственный совет, а еще через 2 года назначил министром финансов. Канкрин повел дело безукоризненно честно, наводя строжайшую экономию и решительно борясь с мошенниками и казнокрадами, чем нажил себе множество врагов. Его спасало то, что император абсолютно доверял ему и оказывал неизменную поддержку. Однако напор недоброжелателей был так силен, что в борьбе с ними Егор Францевич в 1842 году перенес инсульт, а еще через 3 года – второй. Но к этому времени Канкрин успел довести до конца главное дело своей жизни – введение в России денежной системы на основе серебряного рубля. Когда Канкрин стал министром финансов, ему досталось хозяйство, расшатанное непрерывными войнами и отсталой экономической системой. Последствия Отечественной войны 1812 года еще долго сказывались на состоянии России. Так, в 1814 году курс совершенно обесценившихся ассигнаций равнялся 20 коп. серебром за рубль ассигнациями. Поэтому Канкрин в 1839-1843 годах провел денежную реформу, в основу которой был положен серебряный рубль, адекватный 3 руб. 50 коп. ассигнациями. С 1843 года ассигнации стали постепенно изыматься из обращения, заменяясь на кредитные билеты. Это оздоровило русские финансы, а авторитет рубля укрепился и на международной арене.

Девизом Канкрина было: «Не ломать, а улучшать». Исповедуя этот принцип, он не отступал от пяти правил: 1) бережливость и экономия; 2) осторожность в пользовании государственным кредитом: 3) крайняя осторожность в установлении новых налогов; 4) поднятие отечественной промышленности; 5) упрочение денежной си-стемы. Неизменно следуя этой программе, Канкрин в очень сложных обстоятельствах николаевского царствования развил и укрепил русскую финансовую систему, сделав российский рубль одной из престижных денежных единиц Европы.

Современники отмечали, что Канкрин был единственным из российских министров, чья деятельность имела научную основу. Однако высшим принципом для него самого было сочетание теории и практики, знание науки и понимание жизни. Проведение реформы было делом крайне трудным, и Канкрин, борясь с многочисленными ее противниками, сильно заболел. Ему пришлось уйти в отставку, а вскоре, 9 сентября 1845 года, он умер.

Федор Павлович Вронченко

Полной противоположностью Канкрину был его преемник на посту министра финансов – Федор Павлович Вронченко (1780-1854), сын провинциального священника, попавший по окончании Московского университета в армию, где состоял «для отправления письменных дел и употребляем для редакции военных реляций». Потом, благодаря протекции Новосильцева, устроился в Министерство финансов, где, проявив усердие и мелочный педантизм, со временем стал товарищем министра (так назывался до 1917 года заместитель – В. Б.). 1 мая 1844 года из-за болезни Канкрина стал управляющим министерством, а после его отставки – и министром. Вронченко был человеком ограниченным, понимал только текущие задачи и обеспечивал в первую очередь запросы двора, армии и тех министерств, главы которых чаще других бывали на докладах у императора. Сам он боялся Николая до полуобморока, иногда при докладах теряя голос. Дефицит бюджета за годы его правления министерством (с 1845-го по 1852) составил 260 млн рублей, а государственный долг вырос на 100 млн. У банкиров Англии, Франции и Голландии к 1845 году было получено 268 млн рублей долгосрочных займов, которые уносили до 25 % годового бюджета только на погашение кредитных процентов. А из-за агрессивной внешней политики России к 1848 году финансово-экономическое положение страны резко ухудшилось. Подушная подать – главный источник государственных доходов – полностью была собрана лишь в пятой части губерний, в остальных поступления в казну не превышали 40 %. Самым устойчивым и надежным подспорьем оставались только винные откупы, дававшие 1/4 всех государственных сборов. В 1852 году на армию уходило 36 % всех государственных средств (более 100 млн рублей) на содержание двора – 8 % (22 млн), а на просвещение – 1 %.

Таково было объективное состояние финансов в годы руководства Министерством финансов Ф. П. Вронченко. Немалую роль сыграло здесь то обстоятельство, что Федор Павлович был неспособным человеком, лишенным государственного кругозора. Несмотря на это, благодаря раболепству и совершеннейшей покорности, он был в 1849 году удостоен графского титула. Царь иногда даже обедал с Вронченко в самом тесном кругу, состоявшем из трех-четырех человек, и всегда сохранял к нему сердечное расположение.

Сергей Семенович Уваров

Важным чиновником был в правительстве и министр народного просвещения. После непродолжительного управления этим министерством адмиралом А. С. Шишковым и князем А. С. Ливеном (сыном знаменитой Шарлотты Карловны Ливен) на этом посту в 1853 году оказался Авраам Сергеевич Норов, весьма недалекий, плохо образованный генерал, потерявший в одной из войн ногу. В товарищи себе он попросил столь же недалекого и тоже плохо образованного князя П. А. Ширинского-Шихматова. Остряк А. С. Меншиков так оценил создавшуюся ситуацию: «У нас и всегда-то народное просвещение тащилось, как кляча, но все же эта кляча была на четырех ногах, а теперь стала трехногой да еще с дурным норовом».