Женщины, о которых думаю ночами - Миа Канкимяки

Оказывается, многие женщины хотели бы одного или максимум двух детей, но в семьях бедняков детей по семь или восемь. Аборты криминализированы, но нелегально их делают, прибегая к традиционной медицине. Процедура крайне неприятная, после нее женщины подолгу болеют. Тем не менее практически все через это прошли, некоторые – по многу раз.

Kachumbari

Однажды Флотея подала качумбари (острый уксусный салат из огурцов, авокадо, томатов, моркови и перца пири-пири), а с ним – самодельные чипсы. Я вспомнила, что во всех путеводителях говорится, что в Африке ни в коем случае нельзя употреблять в пищу свежие овощи или салаты, – но свой салат при этом все равно съела. Качумбари совершенно невероятен, и в Африке он стал моим самым любимым блюдом.

В другой раз Флотея готовит ugali. Блюдо представляет собой тугую массу из кукурузной муки. Ее нарезают ножом и едят руками, обмакивая куски в мясную подливку. Олли ненавидит «угали», а по мне, так вполне ничего. Я подумала, что Флотея решила постичь все танзанийские кулинарные изыски.

Как-то под вечер мы решаем сходить за «козлиной ногой навынос», о которой я давно мечтала. В халупе на краю дороги на Арушу ноги выставлены рядами. Мы выбираем одну. Повар разрезает ее на куски, заворачивает в придачу соус чили и обжаренные бананы. Дома мы все это жадно съедаем с общего блюда.

WhatsApp

С Флотеей мы становимся друзьями в Фейсбуке. Она удивляется, неужели у меня нет «вацапа»: было бы здорово обмениваться фотографиями. Но у меня, в отличие от нее, нет смартфона, и я даже не знаю, что это за приложение. Говорю ей, что у нас в Финляндии нет никаких «вацапов» (верно, это что-то типично африканское!). Выспрашиваю у Флотеи слова на суахили, записываю себе самые важные: asante – спасибо; karibu – добро пожаловать, спасибо; usiku mwema – доброй ночи; lala salama – приятных снов.

Перед сном получаю от нее в Фейсбуке сообщение: «Lala salama, Mia».

Городские масаи

Случилось так, что мы пошли с Олли обедать в один из местных ресторанчиков. За соседними пластмассовыми столиками расположились мужчины племени масаи, одетые в туники из ярко-красной клетчатой ткани и эксклюзивные сандалии, которые они изготавливают из бесхозных автомобильных покрышек. Если раньше в моем представлении масаи выглядели столь же возвышенно, как их описывает Карен, то эти городские – нечто совершенно иное. У них потускневший взгляд, сандалии растоптаны, куртки, натянутые поверх туник, выцвели и обтрепались. В Аруше они приторговывают танзанитом – местным драгоценным камнем. Удручающее зрелище. Неужели такова судьба всех скотоводческих племен, изгнанных со своих традиционных территорий? После этой мысли я быстро доела плов, оставив на тарелке кусок мяса, и ушла.

Салон причесок

При нашей первой встрече шевелюра Флотеи состояла из множества косичек. И вот однажды я увидела Маму Юнис на крыльце, занятую распусканием ее прически, так как Флотея собирается пойти в салон. Сделать сложную африканскую прическу в салоне дорого, и на это может уйти целый день. Волосы после нее мыть самому нельзя, нужно снова обращаться в салон. Это же касается и выпрямленных волос: вымоешь самостоятельно, они закрутятся барашком – считай, все усилия напрасны. Салоны причесок имеются повсюду – на них огромный спрос.

Под вечер мы отправляемся в салон. Флотея переодевается из домашнего в выходное: обтягивающие черные джинсы, симпатичная рубашка, зеленые балетки, большие золотые часы и серьги. Прыскает чуть-чуть привезенного мною парфюма. Мы идем до Мошоно, а дальше движемся вдоль трассы в сторону Аруши. Как чудесно шагать по красной грунтовке в свете вечернего солнца, а вокруг все пышет зеленью! Школьники рассматривают меня, кто-то кричит «good morning», подразумевая «good evening». Навстречу катятся школьные автобусы и мопеды, бредут потоком коровы, козы, куры.

Нужный нам салон причесок находится у дороги. Мы перепрыгиваем через грязь обочины на чистую, без единого пятнышка, укрытую белой плиткой террасу и переодеваемся. Девчонка у входа показывает на меня пальцем, кричит «mzungu» и заливается хохотом – в этих салонах вряд ли встретишь белых леди. В сравнении с округой наш салон действительно крутой и модный: пол блестит, а у парикмахерши невероятно длинные ногти на пальцах ног покрыты шеллаком неонового цвета. Флотея указывает на склянку средства по уходу за волосами Hair mayonaise, best treatment for hair[5]. Я остаюсь у входа: отсюда можно разглядывать прохожих. Виден вулкан Меру в легкой дымке. По дороге по-прежнему тянется вереница желтых школьных автобусов, бегут дети в зеленой школьной форме, идут рабочие и их матушки с кошелками, кто-то несет на голове пластиковый ушат, другой – гигантскую связку бананов. Делаю попытку сфотографировать школьников, но они издалека замечают мою белую физиономию и начинают смеяться, указывая на нас пальцем. В такой ситуации не до фотографий: туристу не получится понаблюдать со стороны, скорее он сам станет объектом пристального разглядывания.

Рыжеволосая парихмахерша плетет тоненькие косички из копны отстриженных волос и привязывает их к веревке, закрепленной к спинке стула. Подвыпивший юнец зашел, чтобы подзарядить телефон. Он сидит в кресле, из динамиков вырываются Долли Партон, Рианна и Трейси Чепмен. На волосы Флотеи намазывается майонез, затем ей их вытягивают с помощью немыслимого парового фена. На часах – половина шестого. Смеркается.

Когда мы добираемся до дому, на улице – кромешная темнота. Ориентироваться приходится по фарам автомобилей и мопедов. Чуть было не врезались в корову: она оказалась черной с коричневыми пятнами, но без фар.

Мистер Хаули

Однажды мы отправились с Олли в Арушу по делам и попали в самый центр комедии абсурда, словно позаимствованной из романа «Женское детективное агентство № 1». Мы разыскиваем некоего «мистера Хаули», которому Олли несколько недель назад заплатил, чтобы тот подключил ему электричество, но электричества нет до сих пор. В итоге выясняется, что «мистер» не состоит на службе в Государственной электрической компании Танзании, а весь его бизнес заключается в том, чтобы, одевшись в спецодежду «Танеско», выступать в качестве представителя компании, присваивать деньги клиентов, больше не ударив палец о палец. Сначала мы простояли в бесконечной очереди в офисе компании, затем дозвонились до прораба, потом повезли его и двух помощников на своей машине забирать этого Хаули (говорят, мистер Хаули очень опасен. Он печально знаменит своей нечестностью – затем и помощники). Нашли этого мистера в самом конце тупиковой улицы у него дома с наваленными на наигрязнейшем дворе грудами мусора и рваным бельем на веревках. Из щели дверей выглядывала пара ребятишек и в кангу одетая супруга с замысловатой, но не лишенной изящества прической. После мистера отвезли в офис компании (трое здоровенных мужиков на заднем сиденье джипа Олли), став во дворе свидетелями очередной попытки задержанного уйти от ответа. Потом выслушали его клятвенные обещания явиться на следующее утро в девять часов в офис – с деньгами. На следующее утро мы вновь приехали в офис и прождали битых два часа (все это время мы выслушивали его «уже еду» по телефону). Наконец он приехал с документами электрической компании, но без денег, за которыми он якобы «пошел в банк». Больше он не вернулся – я начинаю понимать слова Олли о том, что здесь все время и силы уходят на решение бытовых вопросов.