Инверсия жизни - Макс Максимов
Шрифт:
Интервал:
«Дверь открывается наружу, – думал он, держась за раненую ладонь, с которой капала кровь, – значит, она не сможет ее выбить».
Саша пытался успокоиться, чтобы дышать тише, но ничего не получалось. Из коридора доносился неразборчивый крик и топот. А потом все стихло. Сашка сел на унитаз, оставшись один в кромешной тьме. Пальцы на левой руке слиплись от крови.
* * *
Десять минут спустя
– Ключи! У вас же есть ключи?! – кричала Настя, подсвечивая телефоном дверь. Руки девушки были исполосованы ножом, и кровь капала на пол. Юрий Эдуардович, борясь с одышкой, рыскал по своим карманам.
– Есть, есть, – судорожно процедил Облаков, – сейчас…
– Она бежит! Быстрее! – Лёня стоял согнувшись и держался одной рукой за резаную рану на груди, а второй рукой направлял фонарь в глубь коридора, в котором появился силуэт Тамары Ивановны. Облаков наконец открыл дверь в свой кабинет, расположенный на втором этаже, и ребята с учителем вмиг заскочили внутрь.
– Сюда свети! На замочную скважину! – злобно зашипел Юрий Эдуардович. Когда дверь кабинета физики оказалась заперта, Облаков шлепнул рукой по выключателю на стене. Свет разрушил тьму, и учитель нервно сглотнул, увидев дрожащую Настю, всю измазанную кровью.
– Покажи раны, – сказал Юрий Эдуардович.
Девушка вытянула руки – на предплечьях было несколько неглубоких порезов.
– Жить буду, – Настя шмыгнула носом, – но болит сильно.
– Лёня, а тебя она куда задела? – Теперь Облаков рассматривал скрюченного Дарвина. Его рубашка была пропитана кровью.
Лёня расстегнул пуговицы, и Облаков увидел порез чуть выше солнечного сплетения.
– Чуть не погибли, – сказал Дарвин. – Вас не ранили?
– Нет, – ответил учитель. – Надо как-то перебинтовать вас. Сейчас… сядьте пока.
Облаков пошел в лаборантскую, которая находилась за аркой в конце класса, и достал с верхней полки стеллажа что-то наподобие аптечки – коробку с бинтами, зеленкой и таблетками от головной боли и прочих недомоганий. Юрий Эдуардович вернулся в класс и подошел к Насте, сидевшей на первой парте ряда возле двери. Лёня сидел напротив, в среднем ряду. Девушка держала трясущиеся окровавленные руки перед собой. Учитель обработал ее раны перекисью водорода, а потом помазал зеленкой. Настя, стиснув зубы, мужественно не проронила ни звука, хотя слезы все то время, что учитель водил ваткой по ранам, текли из глаз ученицы. Спустя пару минут Облаков закончил бинтовать Насте руки.
– Давай теперь тебя, – сказал учитель Лёне.
– Я сам! – Дарвин схватил бутылку с перекисью и вылил на грудь.
– Куда ты столько тратишь! – возмутился Юрий Эдуардович. – Она нам может еще пригодиться.
Лёня промокнул единственный, но глубокий порез зеленкой и, не в силах терпеть боль, взвыл на весь класс. Учитель израсходовал бинт, обматывая пухлое тело Дарвина.
Облаков подошел к окну. Оно выглядело как замыленное зеркало, в котором отражался пустой класс с тремя рядами парт, формулами на стене и портретами известных физиков. Учитель прислонился лбом к стеклу – ничего не видно, кроме редких огоньков в далеких домах напротив. Потом Облаков еще раз попробовал набрать номер полиции, хотя и понимал бессмысленность этого поступка. Связи нет.
– Почему она не пыталась вас убить, когда вы ее оттаскивали от нас? – спросил Лёня.
– Не знаю. Я вообще не понимаю, что на нее нашло, – ответил Облаков. – Какое-то помутнение рассудка. Возможно, изменения в мире сказались таким образом на ней.
– Интересно, как там Петров. – Настя старалась произнести эту фразу с безразличием.
– Такие, как он, не пропадут, – сказал Лёня.
– Это точно, – с тоской сказала девушка.
Облаков подошел к двери.
– Сидите тут, я вас закрою на ключ, – решительно произнес учитель.
– Куда вы собрались?! – удивилась Настя.
– Я должен отыскать Петрова, – сказал Облаков.
– Что?! Нет! – воскликнула девушка. – Я тут не останусь одна! Я с вами!
– Ты не одна, – недовольно буркнул Лёня.
– Или мы идем все вместе его искать, или никто не идет! – Настя поправила бинт на руке.
– Если речь идет о сохранении жизни, то вам надо бы лучше за нами присмотреть, – убеждал Облакова Дарвин. – Нас тут двое, а Петров там один. А если эта сумасшедшая сюда ворвется и зарежет нас?! Да и вообще, может, она стоит прямо сейчас за дверью и караулит!
Облаков задумался, взвешивая все за и против.
– Хорошо, хорошо. – Юрий Эдуардович вернулся к своему столу и сел за него. – Пожалуй, ты прав. Вас двое. Уберечь двоих важнее, чем одного. Хорошо…
– Мне кажется, что медсестра не просто так напала на нас, – начал свое рассуждение Лёня. – Она спросила у каждого про болезни, помните? Все, кроме вас, Юрий Эдуардович, сказали, что ничем не больны. Я думаю, дело в этом.
– Ты думаешь, она напала на вас, потому что вы здоровы? – Облаков покосился на Лёню.
– Это какой-то бред, – сказала Настя.
– Да, это бред, как и все, что случилось с нами за последний час, – ответил Дарвин.
– Хотя… если законы физики изменились, то, может, и люди стали другими, – задумчиво произнес Облаков, поглаживая подбородок.
– Но как законы физики могли измениться? – Лёня принялся застегивать пуговицы на рубашке, надетой поверх бинтов.
– Мы понятия не имеем, что собой представляет наш мир, – сказал Облаков. – И если те законы, которые в нем сейчас действуют, когда-то были кем-то или чем-то придуманы, то логично предположить, что создатель вздумал их поменять.
– Вы про Бога? – спросила Настя.
– Я не верю в Бога, – недовольно выпалил физик. – Я про волю, которая породила материю, пространство и время, действующих по заранее придуманным правилам.
– А разве эта ваша воля не есть Бог? Какая разница, каким словом назвать Создателя? – спросил Лёня.
– Нет, это не Бог. Воля – это причина, а наш мир с его фундаментальными законами и ограничениями – это следствие. Я не хочу использовать слово «Бог», потому что у всех сразу рисуется религиозный образ. А я рассуждаю не про религию.
– Я не понимаю, о каких фундаментальных законах и правилах вы говорите? – спросила Настя.
– О фундаментальных взаимодействиях и об ограничении скорости света. Я бы еще добавил сюда расширение пространства, – ответил Облаков.
– А как все это связано с тем, что случилось? – снова спросила девушка.
– Гравитация поменялась, – произнес физик, – свет изменился. И возможно, это только начало.
– Ну а при чем тут эти ваши правила мира?
– Тебе правда это сейчас важно? – спросил Облаков.
– Ну… как бы да! – с недоумением ответила Настя. – А ничего, что тут такой сюрреализм происходит?!
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!