Королевство лунного света - Джози Литтон

– А разве ванакс не наследует? – поинтересовался Ройс.

Алекс покачал головой.

– Атрей стал ванаксом не потому, что он был старшим мужчиной в нашей семье после смерти дедушки. Для того чтобы стать ванаксом, тебя должны выбрать.

– А кто выбирает?

– Не кто, а что, – мягко поправила Кассандра. – Атрей прошел испытание отбором. Это древние традиции Акоры. Надеюсь, вы не обидитесь, если мы не будем разглашать наши семейные тайны.

– Ну разумеется, нет, – заверил ее Ройс.

Они подъезжали к двойным железным воротам особняка на Мейфэре, в котором остановились Алекс и Джоанна.. Двое мужчин, вооруженные дубинками и заткнутыми за широкие пояса пистолетами, стояли на страже. Когда экипаж проехал через ворота, Кассандра заметила еще несколько охранников.

– Советую вам не отпускать экипаж, – обратился Алекс к Ройсу, помогая женщинам спуститься.

– Для того чтобы не проехать и четверти мили? – спросил Ройс.

– Я все еще не могу забыть последствий неосмотрительной прогулки по «цивилизованной» Англии.

Не дожидаясь возражений Ройса, Алекс закрыл перед ним дверь экипажа.

Экипаж уже тронулся, когда Джоанна крикнула:

– Ах да, Ройс, Кассандре нужны уроки танцев. Пожалуйста, приходи к нам завтра и научи ее вальсировать.

– Вальсировать? – спросил Алекс. – Не вижу никакого смысла в том, что Кассандра должна уметь…

Скрежет металла по мостовой дал Ройсу прекрасный повод для того, чтобы «не расслышать» слов своего зятя. Он устало откинул голову на кожаное сиденье, пытаясь понять, почему последние несколько часов у него на сердце так легко.

Кассандра, несомненно, красива, никто не стал бы этого отрицать, но в то же время собеседник неожиданно для себя открывал в ней жизненную мудрость. Нет, не совсем точно. Присущая ей естественность и непредсказуемость была так не похожа на считавшуюся в свете хорошим тоном манерность, к которой он привык. И в то же время в ней была решимость, нехарактерная для ее юного возраста.

Он ведь ничего не знал о ее воспитании, не говоря уже об Акоре, в которой она родилась. Тюремная камера угнетающе действовала на воображение, а голод вообще убивал всякий интерес к жизни.

Ему все еще приходилось временами напоминать себе, что все это уже позади.

Возможно, сегодня ему удастся заснуть в замкнутом пространстве своей спальни… А завтра…

Мысль о том, что он будет учить ее танцевать вальс, была удивительно притягательной.

И так, склонив друг к другу головы, Заставив в унисон стучать сердца…

Ройс заметил, что надевает себе под нос, и сразу же замолчал, но музыка еще долго продолжала звучать у него в голове и после того, как он приехал домой.

Так случилось, что Ройс не приехал в назначенный час к сестре и зятю. Его задержал срочный вызов принца-регента ранним утром. Ройс был из тех людей, которые предпочитают проспать весь день напролет, до этого прободрствовав всю ночь. Больше всего удивляло то, что принцу изменила присущая ему тактичность. На Ройсе все еще были вчерашние брюки и рубашка, теперь уже изрядно помятые, волосы выглядели так, как будто он теребил их всю ночь. Этот и без того несчастный вид дополняло отекшее лицо и нервное подергивание нижней губы. Тем не менее Ройс заговорил спокойно:

– Вы хотели меня видеть, ваше высочество? Принц-регент с минуту смотрел на него безучастно, будто припоминая, вызывал он его или нет. Он поморгал глазами, взял стакан бренди со стола и быстро проглотил содержимое с гримасой, которую обычно делают, выпивая горькое лекарство.

– Да-да, конечно.

Резким движением руки он приказал слугам удалиться.

– Давайте же останемся наедине. Эти люди постоянно снуют вокруг, а пользы от них никакой.

Он продолжал что-то сбивчиво и торопливо говорить, в то время как Ройс терпеливо ждал, внимательно наблюдая за человеком, на плечи которого легла вся тяжесть управления Англией. После повреждения правой щиколотки прошлой осенью во время танцев состояние здоровья принца-регента заметно ухудшилось.

Он пролежал в кровати в течение нескольких месяцев, наотрез отказываясь двигаться, жаловался на дикую боль и ругал своих докторов за то, что те не в состоянии ему помочь. От природы склонный к полноте, он прибавил в весе, чему способствовало чрезмерное пристрастие к алкоголю.

К тому же он начал принимать настойку опия, доза которой увеличивалась с каждым разом. Первым пострадало умение держать себя в руках, а следом и рассудок.

– Проклятые луддиты! – сказал принц-регент. – Я не спал всю ночь, пытаясь принять решение. Я не могу позволить, чтобы здесь повторилось то, что было во Франции.

Он вздрогнул и потянулся за бренди. Эти страшные времена были уже позади, и Ройс знал, что ответит по этому поводу.

– Ваше высочество, господство страха закончилось двадцать лет назад. Несомненно, если бы это должно было начаться в Великобритании, то началось бы уже давно.

– В период правления моего отца? Он бы не выдержал этого. Он много чего не выдерживал, не говоря уже об этом. Но теперь все лежит на мне.

Он попытался подняться, потом передумал и резко упал в кресло.

– Я полагал, что новый закон Персивала остановит их. Какому здравомыслящему человеку придет в голову умирать за запрет ломать ткацкие станки? Но они опять принялись за свое!

– Они в отчаянии, – тихо заметил Ройс.

– В таком случае им следовало бы больше трудиться, чтобы улучшить свое положение, разве не так? А крушить все вокруг – это не выход… Что?

– Люди в состоянии отчаяния не всегда поступают разумно, ваше высочество.

– Предположим, что нет… В этом-то все дело. – Принц-регент устало провел рукой по лицу.

– Мне кажется, вам нужно отдохнуть.

– О да. Одному Богу известно, что бы я отдал за здоровый ночной сон. На меня давит бремя ответственности. Такое чувство, что я никогда не обрету покой. Погодите, я же вас все-таки зачем-то позвал.

Когда Ройс переступил порог этой комнаты, ему сразу же стало ясно, что пройдет немало времени, прежде чем принц-регент вспомнит причину, по которой он его вызвал. На этот раз принц вспомнил все довольно быстро. Судя по количеству бренди, которое с удовольствием поглощало королевское чрево, было понятно, что его высочество в скором времени потеряет здравомыслие. Он внимательно посмотрел на Ройса:

– Я всегда считал вас и вашего отца разумнее всех остальных. Возможно, ваша принадлежность к одному из древнейших родов обязывает придерживаться широких и исключительно дальновидных взглядов.

– Думаю, вы правы, ваше высочество.