Солнце завтрашнего дня - Екатерина Барсова

Анна волевым усилием заставила себя не думать о предстоящем свидании. Если все станет скатываться в пошлость и банальность – она даст отпор. Дешевое одноразовое приключение – не для нее. Пусть красавец не рассчитывает на легкую добычу…

* * *

…Ровно в семь часов к ней постучались. Она была уже одета в вечернее платье, которое положила в чемодан в самый последний момент. Как оказалось, не зря!

Платье было чуть ниже колен. Темно-синее, с тонкими лямками и серебристой вышивкой на груди. Волосы Анна распустила, и они красивыми волнами спускались ниже плеч. Косметикой она решила воспользоваться по минимуму: блеск на губы и тушь на ресницы. Кожа, конечно, бледновата, приобрести красивый загар в соответствии с пожеланием начальника она еще не успела, но что есть, то есть…

Анна открыла дверь. Блондин стоял, прислонившись к стене, и улыбался:

– Готова?

– Как видишь!

– Тогда – пошли.

* * *

Вечер и вправду был замечательным. Кирилл выбрал удобное место: они сидели за столиком, и перед ними открывался прекрасный вид на море. Вечерело, вода из синей становилась темно-бирюзовой, лучи заходящего солнца тонким слоем, как разлитые акварельные краски, растекались по воде… Змейками струились по ней, взбаламучивая ровную гладь.

Кирилл рассказывал о себе. Оказалось, он служит в МИДе… Нет, нет, не в главном аппарате. Всего лишь скромный клерк, который выполняет свою работу, скучные рутинные обязанности, ничего возвышенного и романтичного. Он не посол и не дипломат первого ранга. А кем работает Анна? На секунду она замялась: говорить или нет? Но все же решилась: в историко-консультативном центре. При этом известии глаза Кирилла расширились.

– Бог мой, май год, как говорит начальник, как это интересно!

– Ну… – протянула Анна. Рассказывать особо не хотелось, но и принижать себя – тоже.

– Есть какие-то сногсшибательные дела? – поинтересовался Кирилл.

– Дела разные… – уклончиво сказала Анна.

– Понимаю, – подмигнул ее собеседник. – Конфиденциальность.

– Этот момент всегда присутствует, – несколько назидательно сказала Анна.

Разговор плавно перешел к родственникам. У Кирилла была сводная сестра Ника.

– Забавное существо, – сказал он, – очень забавное. Немного сумасбродная, но очаровательная. Ветер в голове, хотя надо бы уже немного остепениться. Возраст приближается к тридцатнику, не девочка.

При этих словах Анна невольно съежилась. «Не девочка» и «тридцатник» – это было и о ней, об Анне. Понимает ли это Кирилл? Похоже, что нет. Она с облегчением выдохнула.

– Ника играет в театре… Увлекается девочка, увлекается… Но у меня с ней прекрасные отношения, и она всегда может рассчитывать на меня… Кстати, я тоже играю в театре, но не главные роли. Это скорее мое хобби, и театр у нас очень своеобразный. Может быть, слышала о таком? Называется «На грани». Хотя сначала собирались назвать его «Сукины дети», но вовремя спохватились, а то сейчас был бы прикол на всю Москву. – И Кирилл смеется.

– Как интересно… – Анна подается вперед. – Играть в театре!

Кирилл скрещивает руки на груди:

– Кайф – есть! Отрицать не стану. Сначала думаешь – зачем это? Ну, один раз попробую, и всё! Не собираешься участвовать во всем этом и сам себе говоришь: «Один разок». А потом понимаешь, что одним разом не обойтись… Никак. Потому что опасный вирус под названием «театр» уже проник в тебя, и тебе ничего не остается, как постоянно принимать этот сладкий наркотик, иначе жизнь кажется скучной и пресной. Был человек – и пропал. Наверное, я тебе кажусь немного сумасшедшим. Но те, кто попробовал играть, – все такие. Крейзи. И никто меня не переубедит в обратном.

Анна слушает его голос – так вода отскакивает от гладкой поверхности – стаккато. Никогда бы не подумала, что страсть к чему-то может захватить целиком, но театральные люди – особые. Театр для них – вся жизнь… Попробуй втолкуй им, что жизнь не ограничивается кругом сцены, есть еще тысячи вещей, которые могут радовать… Неужели Кирилл как раз такой? Из этой породы, отмеченной театром, как клеймом?

– Правда, в последнее время… – И Кирилл внезапно замолчал. – Я немного к театру поостыл. И тому есть причины. Не все мне нравится… – произнес он с некоторым нажимом. Потом тряхнул головой. – Ладно, разберусь…

– Какие-то любопытные последние постановки?

Он смотрит на нее, а она отводит взгляд.

– Есть! – Он замолкает. По лицу пробегает тень. Кирилл как будто бы пытается что-то вспомнить и не может.

– Мы сейчас ставим «Сон Татьяны и Онегина». Как самостоятельный спектакль. Он небольшой, но там есть смысл. Есть игра! Все очень тонко! Очень… – Он замолкает и смотрит в сторону. – Там играем я и Ника, моя сводная сестра.

– У меня тоже есть сестра… сводная… – говорит Анна.

И замолкает. Может ли она говорить о своей сестре – известной телеведущей, которую знает если не вся страна, то бо́льшая ее часть? Нет, лучше она не будет говорить об этом…

Луна покачивалась на волнах, словно собираясь нырнуть в воду: она примерялась к своему погружению, пробуя на вкус блестящую темную поверхность. Кирилл был очарователен: рассказывал разные истории, шутил, смеялся… Фонарь бросал на него свет. «Я умею хранить молчание…» – было написано белыми буквами на черной футболке. Какая двусмысленная надпись… Хотя мужчина, умеющий хранить молчание, дорогого стоит.

Анна расслабилась и подумала, что, если Кирилл захочет остаться с ней на ночь, она… пожалуй, не станет его отталкивать. Наверное, в этом была виновата коварная луна, разливавшая по воде призрачный свет, от которого глаза мужчины блестели, словно все происходящее имело какое-то особое значение: каждый звук и жест таил в себе множество смыслов. К тому же он умеет хранить молчание… Но что он подумает о ней? Не сочтет ли легкомысленной девицей, готовой прыгнуть в койку с первым подвернувшимся кавалером?

Она терзалась этими вопросами, они не давали ей расслабиться. Она примерялась к роли, которую ей предстояло сыграть, но совершенно напрасно, потому что Кирилл проводил ее до двери номера и скорчил гримаску со словами, что завтра рано вставать, у него самолет и надо хорошенько выспаться перед полетом. Он ушел, помахав ей на прощание рукой. Но перед тем как покинуть Анну, взял номер ее телефона и сказал, что в Москве обязательно позвонит.

* * *

Не успела Анна прибыть в Москву, как к ней явился курьер с огромным букетом роз.

– Распишитесь, – протянул он ей квитанцию.

– От кого?

– Там все написано.

Можно было и не спрашивать: в букете была записка: «Моей новой знакомой – очаровательной Анне. От Кирилла». Розовая бумага, завитушки по краям.

– Спасибо.

Анна взяла букет и уже в коридоре посмотрела на себя в зеркало. Щеки горели, глаза блестели.