Пыль - Максим Сергеевич Евсеев

Потом мои Игорю позвонили и с его родителями поговорили. А они же тоже не знали, что я его бросила, в общем, жуть....

Вкусная была булка, а Аня – Ася не хотела ни булки, ни молока, а хотела она рассказывать про своего Игоря и не своего Виталика, про родителей, про институт, про одежду. Её жизнь была многообразна и богата- она любила и не любила столько всего, что я и запомнить был не силах, а она еще и разделяла: "это люблю сильно", "чуть меньше", "люблю по выходным", "ненавижу всегда".

– Так-то она нормальная, но иногда – жуть.

А моя жизнь колебалась между мёртвыми и булкой с молоком. Между тем чего я хотел и тем, что меня могло убить – вот так незамысловато.

Впрочем, были еще вещи, которые я не любил, но и вреда от них сильного не было, а была только лишь необходимость.

– Что случилось перед тем, как ты провалилась?

– Провалилась куда?

Ей, мне кажется, стоило бы пересмотреть приоритеты: она трещала не переставая, как бы забыв о том, что произошло ночью.

– Блин, я не проваливалась, я отключилась. Виталик, когда я послала Игоря, оказывается меня караулил… Ты представляешь, он следил, оказывается за мной, пароль от моего аккаунта в Вконтакте как-то узнал вообще… Короче, я вышла от Игоря, а он у подъезда ждал и к себе затащил, типа как друг, а потом достал этот абсент.... Ну, как бы успокаивал, а дальше лапать начал и я ему врезала и пошла. Он меня в подъезде догнал и начал: "Я пошутил. Да, ничего особенного". А дальше ударил меня урод…, и я в обморок грохнулась. Даже не от боли, а от обиды скорее…

Она продолжала говорить, но в общих чертах, картина у меня сложилась. И картина эта была безрадостная: судя по всему, проблемы у этой девочки продолжатся и, наверное, приобретут хронический характер, а значит шанс того, что она опять окажется за подкладкой более чем вероятны.

– Позвони родителям, пожалуйста. – сказал я голосом самым доброжелательным.

Она посмотрела на меня с удивлением. Видимо я переборщил с доброжелательностью.

– Что, у тебя дочка такая же и ты тоже за нее волнуешься?

Язвительная девочка. Шансы на ее повторное путешествие в пыль казались мне теперь почти стопроцентными.

– Окей. Давай с тобой поступим следующим образом: ты позвонишь родителям и скажешь, что с тобой всё в порядке, а я отвечу на твои вопросы.

Я подумал, что раз она хочет, чтобы ее считали циником, то лучшим подходом будет торговля. Так оно и произошло, но чего-то упустил.

– Ты отвечаешь на мои вопросы, а я, так и быть, позвоню.

Нет, ну не дрянь же…

– Кто такая Аня?

– Моя начальница, а тебе-то зачем?

– А.… – протянула Аня – Ася. – ты с ней так ласково: "Анечка"

– Начальница, потому что, – повторил я упрямо.

– Что это за место?

– Ну, там, – я махнул рукой. – Улица Каховская. Я говорил… Там…

– Нет, не это.

– Тоже улица Каховская… Но …

И я вдруг понял, что не знаю о чем рассказывать. Ведь хотя я и попадал туда многократно. Попадал в разных ситуациях, разных состояниях и из разных точек, но я ведь толком и сам не знал, что это за место. Не понимал его природу, не знал его законов и даже название придумал сам. Говорят, что Христофор Колумб, открыв Америку, думал, что приплыл в Индию. Но Колумб ведь стремился, он хотел там оказаться. Ну, не там, а в Индии, но он знал, чего хочет, а я не никого не просил отправлять меня в чудовищный страшный мир, состоящий из пыли и праха. Я не привезу из этого мира золото и пряностей, не нарисую карту, просто потому что не успею, да и не нужна она никому…

– Я называю это место пыль. Оно как бы изнанка этого мира… Те дома, которые стоят в том городе, здесь их уже нет – они снесены и на их месте новостройки. А те дома что еще стоят в этом мире, там недоступны. Как будто, как только здесь дом сносят, он проваливается туда. И люди тоже проваливаются. Проваливаются те, кто перестает держаться за этот мир, или мир его выталкивает почему-то. Знаешь, как какая-то вещь: ты ее кладёшь карман и забываешь, а она проваливается за подкладку и иногда возвращается, а иногда пропадает там навсегда…

– Я не верю.

Аня-Ася смотрела на меня со смесью злости и жалости.

– Я не верю. Должно быть какое-то разумное объяснение.

– Должно быть – согласился я. – Но у меня нет. Ни разумного, ни логичного, ни хоть какого-нибудь. Только это. И это даже не объяснение – это инструкция к выживанию. Я видел, как там умирают.

– А может не видел. Может это гипноз или наркотик? Может ты приятель Виталика и вы опоили меня чем-нибудь, а потом изнасиловали?

Не думаю, что она говорила серьёзно. Мне показалось, что своей историей я её разочаровал. Именно разочаровал. Такие вещи я хорошо чувствую. Как-то привык уж даже.

– Поступай, как знаешь.

И я понял, что разговор закончен. И несмотря на то, что это меня скорее устраивало, я чувствовал разочарование и обиду. Не на неё. Я тоже был в себе разочарован. Хотя уже и некуда, казалось бы.

Глава пятая

Москва опустела. Последнее время я не следил за новостями, и эпидемия, разгоравшаяся в мире, стала для меня неожиданностью. Нет, не то чтобы я совсем не слышал о вирусе пришедшем из Китая, но не относился к нему серьёзно, поэтому закрытие нашей конторы застало меня врасплох. До последнего держался спортивный клуб, в который я ходил, время от времени, – он находился на территории области и проработал дольше московских, но потом закрыли и его, а когда наконец запретили поездки по городу – жизнь замерла. Иногда звонила моя начальница и давала мне разные задания: ей удалось сохранить нашему отделу стопроцентную оплату труда, но мы должны были продолжать работать на удалёнке и каждый день у нас проходили совещания. Особенность нашей теперешней работы была в том, что практического смысла она не имела, поскольку тексты, которые я писал, хоть и нравились моей начальнице ( даже руководство их иногда хвалило), но были во время карантина никому не нужны. Вернее, их читали и даже лайкали в интернете, только продажам это никак не помогало и помочь не могло, потому что никаких продаж не было.

– Артём, я внесла там некоторые изменения…

Аня стеснялась сказать, что под изменениями она