Неумолимая - Карен Линч

Нейт был прав. Грег определенно не был ангелом. Будучи на год старше меня, он уже прославился на всю школу как крутой парень, когда я только перешла в старшую школу и впервые встретилась с ним. Он вырос, работая в мотосалоне своего дяди, и был круче и сильнее половины старшеклассников, чего нисколько не боялся показать. Было нечто такое в его плутовском наклоне головы и блеске зеленых глаз, когда он улыбался – или бросал сердитый взгляд на тебя, – что либо притягивало тебя к нему, либо пугало до чертиков. Не знаю почему, но он мне сразу понравился: может, из-за того, что он поступал по-своему, наплевав на мнение остальных, или потому, что мог задирать в школе кого угодно, но выбрал этого не делать. Грег не особо общался с другими учениками, но по какой-то причине решил подружиться именно со мной. Однажды он просто начал подсаживаться ко мне во время обеда, а когда заполучил свой первый мотоцикл, стал подвозить меня и брать с собой к «Джеду» и своим друзьям. Я даже сохла по нему некоторое время, пока его друг, Майк, не поведал мне, что я напоминаю им младшую кузину Грега, что положило конец моим романтическим фантазиям на его счет.

Я скучала по Грегу. Они с Майком переехали в Филадельфию сразу после выпускного, чтобы работать на дядю Майка, который владел заводом по производству автозапчастей. Не самая лучшая работа, но пока она позволяла оплачивать аренду квартиры и ремонт мотоцикла, Грег не жаловался. Мы переписывались по электронной почте, но прошло уже больше недели с тех пор, как я не получала от него никаких новостей.

– Грег переехал в Филадельфию, помнишь? Я не видела его с июня.

– Ну, не буду притворяться, что меня это огорчает. – Он постучал пальцем по ручке кресла. – А как же Роланд? Раньше вы были неразлейвода. И Питер.

– Мы все еще общаемся. Просто сейчас нам нравится заниматься разными вещами, вот и все. – Не то чтобы Роланд не пытался вытаскивать меня в свет, и однажды я даже сходила с ним на вечеринку. Просто мне не нравилось тусоваться так, как моему лучшему другу. Роланд понимал это, в отличие от всех остальных.

– Похоже, за последние два года вы отдалились друг от друга. Это нездорово, закрываться ото всех. – Нейт запустил пальцы в свои волосы. – Это моя вина. Я слишком часто оставлял тебя одну в детстве. Знаю, я не твой отец… просто мне хотелось бы знать, как достучаться до тебя. – Он умоляюще взглянул на меня. – Ты так много времени проводишь в одиночестве или гуляешь у черта на куличках. Я понятия не имею, где ты и чем занимаешься.

– Нейт, я… – Я запнулась, потому что наши разговоры всегда сводились к этому.

В смысле, а что я должна была сказать? «Эй, Нейт, знаешь что? Сегодня я спасла жизнь. У меня есть удивительная сила, с помощью которой я могу исцелять разных созданий. Но не могу исправить твой позвоночник, потому что она не работает на людях. Кстати, могу я пригласить своего друга-тролля на ужин?»

Он нажал на кнопку на своем кресле и снова объехал стол.

– Иди поужинай. Я оставил лазанью в духовке.

Я отнесла кота на кухню и отыскала для него банку тунца, сделав мысленную пометку о том, что нужно купить для него завтра еду. Дейзи последовала за нами, и я положила еду в ее миску, после чего поставила собственный ужин в микроволновку.

Лазанья Нейта – одно из моих любимейших блюд, но я могла бы съесть картон и не заметить этого, потому что несметное количество эмоций бурлили во мне. Что случилось со мной на пляже? За какие-то несколько часов я прошла путь от спасения чьей-то жизни до причинения вреда другому человеку. Увидев, на что я способна, я не на шутку перепугалась.

А в довершение этого снова солгала Нейту. Я молча сидела за небольшим кухонным столом, размазывая вилкой еду по тарелке. Я ненавидела обманывать Нейта, но в моей жизни было слишком много вещей, о которых я не могла ему рассказать. Позволить ему разочароваться во мне, нежели пытаться поведать правду, оказалось гораздо проще.

Хотелось бы мне отыскать способ преодолеть бездну между нами. Нейт – вся семья, которая у меня была, и я знала, что мой отец хотел бы, чтобы мы были близки. Нейт ни в чем не виноват; он стал для меня хорошим родителем после смерти отца. Когда я только приехала сюда, мне было довольно нелегко и я не смогла открыться ему полностью. А затем я нашла Реми и открыла настоящий мир, и внезапно у меня появились секреты, которыми я не могла ни с кем поделиться.

Дело не в том, что меня это не волновало, потому что я любила Нейта больше всего на свете. Просто у нас оказалось мало точек соприкосновения. Нейт был одним из тех людей, кто не верили в паранормальное, сверхъестественное или во все, что не имело достоверного научного подтверждения. Он никогда не читал фантастику, не смотрел фильмы и сериалы про сверхъестественное. Нейт обычно выходил из себя, когда я смотрела повторы «Баффи – истребительницы вампиров», поэтому наслаждалась сериалом в своей комнате. В каком-то смысле он был скептичен, и я сомневалась, что он сможет справиться с новостями о моей силе и настоящем мире, окружающем нас.

Я сполоснула под водой тарелку и направилась наверх, держа в руках котенка. Последний этаж нашего дома был разделен на чердак и открытое пространство, служившее мне спальней, – что-то вроде лофта, только без кухни. С одной стороны стояли кровать, комод и письменный стол. По другую сторону, под широким окном, расположился выцветший зеленый диван, который был едва заметен под грудой разбросанной на нем одежды и книгами; рядом с диваном находились два высоких книжных шкафа, заполненные книгами. Мой отец преподавал английский язык и очень любил книги, особенно классическую литературу. Он часто повторял: «Ни одного человека нельзя назвать одиноким, если у него есть бог и компания хороших книг». Несколько лет назад я нашла эту цитату, которая, как оказалось, принадлежит Элизабет Баррет Браунинг. Насчет бога я не всегда была уверена, но в отношении книг полностью соглашусь с отцом и Браунинг. Я прочитала все его книги и добавила в коллекцию свои собственные. Думаю, ему было бы приятно узнать, что, повзрослев, я стала разделять его страсть к чтению.

Стены в моей комнате были голыми, за исключением фотографий отца, меня, Роланда и Питера. Роланд называл