Любовный ультиматум - Мишель Смарт

– Берите свои шлепанцы, – сказал он. – Мы возвращаемся.

Прищурив темно-карие глаза, Эмили скрестила руки на соблазнительной груди.

– Я отошла от края, но больше не позволю вам мною командовать. Если вы хотите возвращаться, возвращайтесь. А я остаюсь здесь.

– Вы ничего не ели несколько часов. Мои повара готовят для нас поздний обед. Вы можете вернуться сюда позже, если захотите.

У Эмили заныло в груди.

– Дайте мне секунду, – сказала она, не глядя на Павла и надевая блестящие, серебристые шлепанцы.

Неужели ему действительно не все равно, что она давно ничего не ела?

Последним человеком, который следил, чтобы она нормально питалась, была ее мать. Во время ежедневных телефонных разговоров она спрашивала, что Эмили съела за день и чем планирует поужинать.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от уныния, она надела рюкзак на плечо и пошла следом за Павлом.

– Почему вы не уехали? – спросила она через несколько минут молчания.

Хотя Павел шагал широко, он не ушел далеко вперед. Эмили отпила воды. Жара под плотной сенью деревьев быстро становилась невыносимой.

Он наклонился под нависающей веткой:

– Возникла проблема с двигателем яхты. С материка должны привезти запчасть.

– И когда ее привезут?

– К концу дня.

– Отлично. Значит, вы уедете в Париж до вечера?

– Мне жаль вас разочаровывать, но запчасть нужно установить, а затем проверить ее надежность, прежде чем я позволю яхте выйти в море. Я смогу уехать утром, если позволит погода. На Карибский бассейн идет тропический шторм. Я не уеду, пока он не пройдет.

Эмили не нравилось то, что она слышит.

– Он обрушится на остров?

– Нет. Вероятно, сегодня вечером будет сильный ветер и дождь, но…

Он не успел закончить фразу, потому что Эмили потеряла равновесие, поскользнувшись на особенно крутом склоне.

Ее щеки стали пунцовыми; она радовалась тому, что не упала плашмя.

– Вы в порядке? – Павел торопливо подошел к ней.

– Да-да. Ничего страшного. – Чувствуя себя законченной дурой, Эмили позволила Павлу взять ее за руку большими теплыми пальцами и помочь ей встать.

– Спасибо, – пробормотала она, сильнее краснея, но не от смущения.

Она отдернула руку, словно желая избавиться от последствий его прикосновения. Ее кожу покалывало, по телу разливалось приятное тепло.

Павел по-прежнему пристально смотрел на нее.

– Вы уверены, что все в порядке? – спросил он после затянувшегося молчания.

– Все в порядке. Честно. – Чтобы доказать свою правоту, Эмили пошла вперед. Она испытала облегчение, увидев сквозь листву крышу хозяйского дома.

– Вы точно ничего не повредили?

– Я же сказала, со мной все хорошо.

Внезапно послышалась мелодия из мультфильма, который Эмили обожала в детстве. К ее изумлению, звонил телефон Павла.

Он прижал телефон к уху:

– Да? – Он тут же посмотрел на Эмили. – Да, она рядом со мной. Секунду. – Он передал ей телефон. – Это ваш брат.

Кровь застыла в ее жилах.

– Джеймс?

Эмили быстро успокоилась, узнав, почему брат ей звонит. Он не мог включить стиральную машину. Мать всегда его обстирывала, даже после того, как он ушел из родительского дома. После ее смерти Джеймс пользовался услугами прачечной, потому что Эмили отказалась стирать его вещи.

Рассерженная, Эмили вскоре закончила разговор. Она велела Джеймсу звонить в случае чрезвычайной ситуации. К счастью, брат уверил ее, что состояние их отца не ухудшилось.

Павел слушал беседу Эмили с растущим недоверием.

– Ваш брат позвонил из-за стиральной машины?

Судя по тому, как глубоко Эмили вдохнула, она тщательно подбирала слова.

– Джеймс не привык к работе по дому.

– Чтобы стирать, не нужно быть доктором наук.

– Мой брат считает иначе. И потом, откуда вам об этом знать? Вы наверняка никогда в жизни не включали стиральную машину.

– Я умею пользоваться приборами в доме, – холодно сказал Павел. Он понимал, почему Эмили сделала такое предположение. Однако он не родился богачом, а как раз наоборот. Все свои деньги он заработал адским трудом.

– Зачем вам самому пользоваться этими приборами? – с искренним любопытством произнесла Эмили. – У вас полно слуг.

– Мне нравится заботиться о себе, – натянуто ответил Павел. – Остров Алина особенный. Я приезжаю сюда, чтобы отключиться от дел и отойти от мира.

Дом был всего в нескольких футах впереди. Эмили замедлила шаг, чтобы поправить свой рюкзак.

– Я вас понимаю, – призналась она. – По-моему, остров Алина – самое красивое место на планете.

– Мне тоже так кажется.

Она искренне улыбнулась ему, в уголках ее глаз появились морщинки. Павел испытал странное чувство. Прежде чем успел его проанализировать, он увидел Валерию, которая махала ему рукой.

– Простите, – сказал Павел, – но мне пора работать.

Уходя, он по-прежнему испытывал непривычное и волнующее ощущение.

Эмили быстро приняла душ, оделась и, когда вошла в столовую, обнаружила, что стол накрыт на одного человека.

В ее душе появилась странная пустота, когда молодая девушка, дочь Валерии и Луиса, принесла ей миску супа и теплые булочки, робко извиняясь за то, что у Павла возникли срочные дела.

Эмили без аппетита пообедала, затем ушла в свою хижину. Там она достала швейную машинку и поставила ее на стол, потом взяла ткани и рисунки с моделями. Жаль, что она не прихватила с собой манекен, на котором сколола бы платье. Она задалась вопросом, не согласится ли дочь Валерии поработать ее моделью.

Разложив ткань на длинном столе, Эмили начала размышлять. Она разработала модель платья давным-давно, по крайней мере за год до того, как ее привычный мир рухнул.

Прошедший год прошел в постоянных поездках в больницу и визитах в родительский дом. Эмили старалась заботиться о матери и проводить с ней максимум времени, прежде чем случится неизбежное. Помимо этого, она занималась ответственной работой и собственным домом. После смерти матери Эмили пришлось думать о похоронах, оформлении документов и заботиться о заболевшем отце. У нее совсем не было времени для себя.

Поднеся портняжный мел к носу, она вздохнула и зажмурилась, вспоминая, как сидела с матерью в ее мастерской. Мать Эмили хотела быть швеей, но этого не случилось. Она вышла замуж в восемнадцать лет, а первого ребенка родила в девятнадцать, после чего посвятила себя семье и материнству.