Вкус запретного плода - Галина Владимировна Романова

Он послушно отошел от нее, присел на краешек нижней полки, дождался, когда вагон судорожно дернется, станет медленно набирать скорость, и лишь тогда прилип к ее телу сзади…

Лиза спрыгнула на насыпь не совсем удачно. Сильно подвернула левую щиколотку. Она уже была прежде травмирована и теперь при каждом неудобном случае подворачивалась.

Сегодня случай был особенно неудобным. Она выручала студенческого друга, в которого тайно была влюблена. Она, кажется, даже самой себе боялась признаться в том, что любила Женьку. Потому что у нее не было ни малейшего шанса завоевать его. Ни единой мечты о нем, способной сбыться. Просьбу побыть немного его девушкой она восприняла как подарок небес. И даже хотела надеть на себя что-нибудь понаряднее.

— Лизок, оставь. Это ни к чему, — остановил он ее возле распахнутого шкафа.

— А разве мы никуда не пойдем?

Она-то размечталась до вечеринки, куда будет его сопровождать. А еще успела подумать, что он мог позвать ее на деловую встречу. И чтобы произвести впечатление, пригласил ее: умную, серьезную, способную поддержать разговор.

Оказалось, что сопровождать Женьку нужно на вокзал. Довести до купе, потом купе покинуть. Но выйти из вагона она должна будет не на перрон, а на обратную сторону. Чтобы ее, если что, никто не заметил.

— Сделаешь, Лизок? — спросил Женька, глядя на нее счастливыми ясными глазами.

Она сделала. И теперь морщилась от страшной боли в левой щиколотке. И еле тащилась по железнодорожной насыпи вдоль рельс в обратную от железнодорожного вокзала сторону.

Так Женька велел. Потом он велел ей слиться с толпой, вернуться домой и на время забыть обо всем.

— До следующего раза, Лизок.

Ей очень хотелось крикнуть ему в лицо, что следующего раза не будет. Хватит уже ему ее использовать.

Хотелось, но не смоглось. Если она ему откажет хотя бы раз, она его вовсе не увидит. Никогда. Им всецело завладеет эта шикарная женщина с потрясающей фигурой, способная выглядеть потрясающе даже в скучных нарядах. Лицом дама тоже была чудо как хороша. Но, к радости своей, Лиза заметила бросавшуюся в глаза разницу в возрасте. Дама была лет на десять старше Женьки, и это было очень заметно.

Поиграется и бросит ее, решила Лиза, ковыляя по шпалам. Потом еще одну и еще одну. А она всегда будет рядом. Всегда придет ему на помощь.

— Что-то случилось, милая? Не помочь?

Лиза вздрогнула и остановилась. Оглянулась на голос и никого не увидела. Только рельсы и насыпь. И обрывающийся металлической лестницей перрон. Она, собственно, к этой лестнице путь и держала. Оставалось метров пять до нее, и она снова окажется среди людей. И ей не будет так страшно от голоса, который шел как будто из-под земли.

Лиза сделала еще несколько неверных ковыляющих шагов по направлению к лестнице. И снова тот же голос окликнул ее:

— Может, помочь тебе? Ты ведь любишь помогать людям. Может, и тебе помочь?

Господи! Это наверняка муж той красивой возрастной дамы, с которой у Женьки случился роман. Женька предупреждал Лизу о нем. Говорил, что тот страшно хитер. Что обмануть его непросто. Именно по этой причине он просил Лизу спрыгнуть из вагона на противоположную сторону от перрона.

Неужели он все время следил за ними? За всеми ними? Но почему он пошел именно за ней? Почему? Вошел бы в вагон, застал бы свою жену-изменщицу в Женькиных объятиях и устраивал бы там разборки, а не подстерегал ее здесь, в паре метров от лестницы, ведущей наверх.

Она наконец рассмотрела его. Мужчина стоял, сильно согнувшись, возле одного из столбов, на которых держались толстые плиты перрона. Лица его не было видно, но то, что мужчина был высоким и худым, она рассмотрела. Еще рассмотрела серые старомодные брюки и черную футболку. Успела подумать, что в такой одежде ходит двадцать процентов мужского населения планеты. И тут же побежала.

Она неплохо бежала, хотя боль в травмированной щиколотке простреливала до бедра. И даже успела вскочить на лестницу и преодолеть четыре ступеньки. Оставалось еще десять. Это ерунда! Она справится. Она уже слышит голоса людей, которые либо приехали, либо провожали, либо собирались уезжать. Если что, она закричит.

— Какая ты быстрая, девочка, — проворчал мужчина где-то внизу, где-то за ее спиной. — Погоди ты! Не спеши! Я просто хочу поговорить. Просто хочу спросить.

И тогда она завизжала. Пронзительно, громко, во всю силу своих легких и глотки. И его пальцы, успевшие схватить ее за левую кроссовку, разжались, выпустили.

— Мамочка, мамочка, мамочка, — бормотала она и неслась по перрону, толкая людей локтями, коленками. — Помоги… Помоги… Помоги…

Она прыгнула в первый подошедший к остановке автобус. Через две остановки обрадовалась, поняв, что автобус идет как раз к ее общаге. Села за водительским местом, сжалась в комок и зажмурилась.

Куда он ее втянул?! Как он мог так рисковать ею?! Она же верная, любящая, она же…

Слезы просочились из-под зажмуренных век. Лиза громко всхлипнула, тут же распахнула глаза и огляделась. Никому нет до нее дела. И хорошо! Ей сейчас чужое внимание ни к чему. Ей надо успокоиться. Вернуться в общежитие, запереться в своей комнате, сварить крепкий кофе на спиртовке и хорошо все обдумать.

— Лиза, привет, — улыбнулась ей приветливо соседка по этажу. — Чего такая хмурая? Ой, да ты плакала, что ли? А в пыли вся почему?

Лиза только сейчас обратила внимание, что коленки ее широких штанов и локти объемного тонкого свитера выпачканы. Результат неудачного приземления. Она неловко прыгнула. И щиколотку травмированную подвернула. И та, зараза, ноет невыносимо. А потом еще бежала вверх по лестнице, помогая себе руками. Вот и вымазалась.

Соседка не уходила, стояла и ждала объяснений. Она такая была — прилипчивая, дотошная. Вечно всех контролировала. Такая вся из себя староста на общественных началах. То, что они два года как не студенты и живут в студенческом общежитии на семейном этаже только потому, что работают в университете, ее вовсе не смущало. Она продолжала быть старостой.

— Лиза, что стряслось? Тебя обидел кто? Женька?

— Нет. — Лиза замотала головой. — Никто меня не обижал.

— А плакала почему? — не унималась соседка Таня, вставив полные ручки в полные бока.

— Женьку провожала, — решила она сказать ей полуправду, не отстанет ведь.

— Причина слез понятна. Расставание с ним для тебя горе, — согласно кивнула девушка, чья дверь располагалась напротив Лизиной. — А в пыли-то почему?

— Поезд пыталась затормозить, — неумело пошутила Лиза, открыла дверь своей комнаты. — Все в порядке. Честно. Просто накатило.

— Ну-ну… — Соседка Таня покусала губы, осуждающе качнула головой. — Накатило на нее.

И ушла к себе, вспомнив, что через десять минут начинается ее любимый сериал.