Корона из жемчуга и кораллов - Мара Резерфорд

– Тогда давай сделаем вид, что это не так, – сказала я, сдерживая вновь подступающие слезы. – Давай проведем эту неделю, делая все, что мы так любим. И не будем упоминать ни о чем, что не касается этих семи дней.

– Это ведь ничего не изменит.

– Да, но это лучше, чем провести следующие семь дней в слезах. И я сомневаюсь, что принц захочет увидеть свою невесту опухшей, как рыба фугу.

Она выдохнула через нос. Я наконец расплела ее косы, и теперь копна темных волн, похожих, как две капли воды, на мои, веером раскинулась вокруг Зейди.

– Хорошо, – сказала она. – Тогда чем бы ты хотела завтра заняться?

– Я хочу встретить с тобой рассвет.

– Это примерно через два часа. Согласишься ли ты посмотреть на закат завтра?

– Полагаю, да. Потом я хочу отправиться на риф и поплавать с черепахами. Я хочу найти самую толстую устрицу из всех, что я когда-либо находила, внутри которой будет четыре-пять жемчужин, и Сэми выменяет их на свежие фрукты. А затем я хочу…

– Я думаю, для одного дня достаточно, Нора.

Я зевнула и приподняла свои волосы, прежде чем улечься на бок. Мы часто так спали, лицом к лицу. Мама говорила, что с младенчества.

– Должны ли мы пригласить Сэми? – спросила я.

– Не завтра.

Я облегченно улыбнулась. Я хотела провести день наедине со своей сестрой. Я не хотела думать ни об Иларии, ни о своем предстоящем замужестве. Завтра будет принадлежать только нам с сестрой.

Отец позволил нам взять лодку на день, если мы пообещаем вернуться с несколькими жемчужинами. Как всегда, не было никакой гарантии, что мы сможем найти хотя бы одну, но у меня было хорошее предчувствие насчет сегодняшнего дня. Как только дом скрылся из поля зрения, я сняла шляпу и завязала свои юбки между ног. Наша лодка была единственной на воде – многие люди, как и мама, отсыпались после праздника и выпитого вина. Зейди выглядела слегка бледнее, чем обычно, но, прежде чем затащить в лодку, я заставила ее выпить черпак свежей воды и съесть немного каши.

Теперь она сидела напротив меня, ее лицо затеняли широкие поля шляпы. То, что церемония позади, не означало, что она может вести себя так же беспечно, как ее сестра, пробурчала мама, когда мы выходили за дверь.

– Ты можешь снять свою шляпу, Зейди. Мама тебя здесь не увидит.

Она не отрывала взгляда от воды.

– Я сниму, как только мы доберемся до рифа. Сейчас нет смысла рисковать.

А когда ты прибудешь в Иларию? – Хотела спросить я. Тогда ты будешь рисковать? Мы пообещали не заводить разговоры об Иларии на этой неделе, однако наши мысли вращались вокруг церемонии столько, сколько я себя помню. Но теперь этот этап пройден, о чем еще говорить с Зейди, кроме ее отъезда?

Сегодня солнце палило нещадно, не было ни единого облачка, чтобы принести облегчение. Я запрокинула голову назад, чтобы намочить свои волосы и остудить голову, и ахнула, когда вода потекла по моей шее. С этого момента я буду носить распущенные волосы и позволю своей коже загореть так, как у мужчин. В любом случае всем нам суждено выглядеть так, как старейшина Немея, с седыми волосами и кожей, подобной пустому мешку пеликана. Что такого чудесного в том, чтобы быть прекрасной, если все это означало находиться вдалеке от людей, которых любишь, это в лучшем случае, а в худшем, ты проведешь остаток жизни с ощущением своей неполноценности?

Обычно гребла я, чтобы руки Зейди не стали жесткими и мозолистыми, но сегодня мы никуда не спешили, поэтому я позволила своим пальцам проводить по водной глади и позволила волнам уносить нас навстречу рифу. Наши весла были обернуты тканью, чтобы настолько минимизировать трение, насколько это было возможно, но даже если на моих ладонях и появлялся случайный волдырь, то быстро заживал. Настолько быстро, что даже при всей моей безалаберности после несчастного случая у меня не появилось ни одного нового шрама. Врач верил, что моя удивительная способность к заживлению была как-то связана с кровавым кораллом, но подробностей он сам не знал.

– Итак, – сказала Зейди, – кого бы ты рассматривала в качестве своего жениха?

Холодок пробежал по коже моей головы, несмотря на жару.

– Что?

– Я считаю Эйо очень симпатичным. И, кажется, он всегда находит самые розовые жемчужины. Его семья питается лучше, чем другие.

Зейди раньше никогда не спрашивала меня о замужестве. И она знала, что меня не интересует никто из деревенских парней. Когда я мечтала о будущем, то всегда представляла себе жизнь на земле, а не здесь, в Варинии. И я не могла подвести Сэми, прекрасно зная, что должна выйти за него. Было бы лучше, если бы Зейди уехала в Иларию и никогда бы даже не услышала об этом. Правда только причинит ей боль.

Я решила подыграть. Вреда от этого уж точно не будет, так?

– Эйо красивый, и он действительно находит много жемчуга. Но ты когда-нибудь подходила к нему настолько близко, чтобы почувствовать его дыхание?

Она засмеялась.

– Нет, а что?

– У него изо рта пахнет тухлой рыбой. Я бы не смогла выйти замуж за молодого человека, который так пахнет, даже за все жемчужины в Алатийском море.

– Тогда скажи мне: кто достаточно хорош для моей милой сестренки? Иано?

Я покачала головой.

– Слишком низкий.

– Тогда Джовани. Он самый высокий парень в деревне и еще продолжает расти.

На мгновение я задумалась, обмахиваясь своей шляпой. Джовани был высоким, и изо рта у него не пахло. Он яростно защищал свою младшую сестру, нашу с Зейди ровесницу. Мы не были знакомы близко, но в молельном доме перед церемонией я слышала, как несколько девушек обсуждали его. Насколько я поняла, он очень почитает своих родителей и упорно трудится.

Хотя это мало что значило. Мне было суждено выйти замуж за Сэми. Я вспомнила, как он обвил меня руками прошлой ночью, и в моем животе снова скрутился морской угорь.

– Я бы подумала насчет Джовани, – сказала я.

Зейди захлопала в ладоши, довольная тем, что нашла для меня подходящую пару.

– У вас двоих будут чудесные дети, – сказала она, прежде чем улыбка сползла с ее лица.

Я точно знала, о чем она подумала: что мы никогда не увидим детей друг друга.

Сегодня я не могла позволить своим мыслям углубляться в опасные темы. Я свесилась с края лодки как раз в тот момент, когда черепаха исчезла из поля зрения.

– Мы на месте!

– Уже?

– Взгляни, – сказала я и указала на место над рифом, где вода меняла цвет. Я вся обливалась потом и поэтому не сразу смогла выбраться из своих юбок. Я перелезла через борт лодки, а затем позволила себе погрузиться на несколько футов ниже поверхности воды и осталась в подвешенном состоянии, невесомой, в том месте, где всегда чувствовала себя наиболее свободно. Спустя мгновение был сброшен якорь, и я ждала, когда Зейди присоединится ко мне.