Книга секретов - Жаклин Уэст

– Ой.

Харви наклонил голову набок.

– Должен признать, искушение было серьезное.

– Ты ведь не согласился?

Харви напряженно замер.

– Конечно же, нет. Я верен нашему делу.

– Тогда все хорошо.

– Боюсь, что нет, – проговорили Харви, ткнув Олив еще раз, когда та попыталась снова закрыть глаза. – Агент М постепенно впадает в отчаяние. Он воспользуется любой возможностью, неважно, насколько опасной, чтобы выбраться.

Олив тяжело вздохнула.

– Наверное, мне надо с ним поговорить.

– Мудрое решение. – Харви одним прыжком, как супергерой, взлетел с кровати и скользнул к двери. – Положение под контролем, – пробормотал он в воображаемые часы-передатчик, – спящая ячейка введена в курс дела. Направляюсь к командующему штабом.

Спустя мгновение скрипнула дверь, и Агент 1-800 исчез.

Олив свесила ноги с постели и спрыгнула на пол, стараясь приземлиться как можно дальше от кровати. Она дважды оглядела коридор на предмет портретов и родителей, а затем на цыпочках вышла из комнаты, надела очки и втиснулась в картину с нарисованной Линден-стрит.

Стоило ее ногам коснуться туманной земли пейзажа, как что-то сильно врезалось ей в бок. Олив отшатнулась назад, стукнулась головой об угол висевшей в воздухе рамы и хлопнулась на спину прямо в траву. А сверху на нее приземлилось нечто, облаченное в белую ночную рубашку.

– МОРТОН! – выдавила Олив, как только снова смогла дышать. – Что ты творишь?

– Сбиваю тебя, – сообщил Мортон, словно это не было и без того ясно. Он скатился с Олив и, насупившись, поглядел на нее из травы. – Я целился в раму, чтобы мы оба из нее выпали. Но ты слишком тяжелая.

– А может, это ты слишком мелкий, – взвилась Олив.

Мортон вскочил, выпрямившись во все свои три с половиной фута[8]роста.

– А может, это ты слишком ТУПАЯ!

Олив набрала побольше воздуха в грудь и досчитала до пяти. На вершине возвышавшегося перед ней подернутого туманом холма, в окнах нарисованных домов тускло мерцали огоньки.

– Мортон, – девочка постаралась говорить уверенно и спокойно, – мы уже говорили с тобой о том, почему ты должен оставаться в Иных местах. Потому что ты нарисованный. Люди это узнают и, скорее всего, отправят тебя в музей или типа того. А когда они выяснят правду про этот дом, то или уничтожат тут все, или увезут изучать, и тогда мы никогда не узнаем, что случилось с твоими родителями.

Круглое, бледное лицо Мортона, казалось, смягчилось. Олив была уверена – мальчик понимает логику ее слов. Но тут он сказал:

– Ты должна отдать мне очки.

Руки Олив вскинулись и вцепились в оправу.

– Ни за что!

– Почему они должны быть у тебя? Я бы мог ими пользоваться. Мы же ищем моих родителей. К тому же у тебя есть коты. Они могут водить тебя туда и обратно, когда пожелаешь. Ты просто, – Мортон остановился, ненадолго сбившись с мысли, – очкастая свинья.

– Я не очкастая свинья.

– Очкастая свинья! Очкастая свинья! Олив – очкастая свинья! – запел Мортон и поскакал обратно на холм.

– Перестань! – велела Олив.

– Хрю-хрю-хрю, – поддразнил ее Мортон, повернулся и бегом припустил по пустынной улице.

Олив бросилась вдогонку.

– А ну, вернись! – завопила она, но против воли начала улыбаться.

Пока Мортон, петляя и путаясь в мешковатой рубашке, заманивал Олив на вершину холма, хрюканье превратилось в хихиканье. Наконец, на краю укрытой туманом соседской лужайки, Олив схватила его за локоть, и оба рухнули лицом вниз на мокрую от росы траву. Влажная дымка клубом взвилась над ними, словно непоседливое облако.

Олив уселась, смеясь. Она начала было счищать зелень с пижамы, но все травинки уже успели вернуться на свои места, сросшиеся и выпрямившиеся, как прежде. Мгновение спустя Мортон тоже сел, все еще хихикая.

– Хрю-хрю, – выдавил он сквозь смех.

Постепенно Мортон перестал хохотать, а Олив – фыркать, и тишина Линден-стрит вновь обступила их, плотная, как нарисованный туман.

Кругом в молчаливом ожидании высились темные, выстроенные сотню лет назад дома. Из-за пустых крылечек и неподвижных штор, тихих комнат и запертых дверей, они выглядели так, будто те, кто внутри, спят глубоким сном. Большая часть домов, насколько знала Олив, была пуста. Но тут и там нарисованные люди – те, кто попался в ловушку, как Мортон, – ждали за задернутыми шторами, даже сейчас пристально глядя на улицу, наблюдая за Олив и Мортоном – единственным, что шевелилось снаружи. Больше здесь никогда ничего не менялось. Туманным весенним сумеркам предстояло продлиться годы – если не века.

– Я сегодня первый раз пошла в среднюю школу, – после нескольких минут молчания проговорила Олив. – Думаю, если бы я ее подожгла, хуже бы не стало. На самом деле, стало бы лучше. Потому что тогда бы нас хотя бы отправили домой пораньше. – Олив подвинула ногу и проследила, как облачко тумана опускается на место. – Ребята были противные, уроки трудные, и я нечаянно пришла в пижамных штанах. А когда я вернулась домой, то обнаружила, что кто-то пытался вломиться в дом и обокрасть его. Опять. Ах да – а еще злобная ведьма, которая не может по-настоящему умереть, гоняется за мной и уже пыталась меня утопить и сжечь заживо, так что когда она в следующий раз до меня доберется, то наверняка припасет что-нибудь похуже.

Мортон отвернулся от нее и покачал лохматым затылком.

– Хотел бы я ходить в школу, – проговорил мальчик.

Олив взглянула сверху на его сгорбившуюся худую спину. Комок грусти скользнул по груди и, удобно устроившись, лег на сердце.

– Я ищу способ тебе помочь, Мортон, – сказала она. – И я найду твоих родителей. Я же обещала.

– Я устал ждать, – пробормотал Мортон, глядя на свои сложенные руки. – Я ждал и ждал, и ничего не случилось.

– Неправда, – возразила Олив. – Мы нашли твою сестру.

Круглые голубые глаза Мортона вновь уставились на Олив. Она ясно прочитала в них: И полюбуйся, что из этого вышло.

Мортон снова отвернулся. Потом он заговорил, обращаясь будто бы к собственным коленям, двум маленьким белым холмикам, выступавшим под ночной рубашкой.

– Я знаю, ты думаешь, это плохая идея, – сказал он. – И я знаю, что ты никогда не позволишь мне взять очки. Но я найду другой способ выбраться отсюда. И ты не можешь мне помешать.

Олив потянула за ленточку, на которой висели очки, чтобы убедиться, что все узлы надежные и крепкие.

– Что, если нам заключить сделку, – медленно проговорила она. – Что, если ты пообещаешь не пытаться убежать, или обмануть котов, или выбраться из Иных мест, в течение следующих… – Олив помедлила, считая, – четырех месяцев. Если до этого времени я не найду твоих родителей, можешь воспользоваться очками. На время. Но потом ты должен будешь мне их вернуть.