Черно-белый оттенок нежности - Юлиана Мисикова

мать, встав на стыке тьмы и света так, что ей был виден только ее силуэт.

– Где ты была?

Тихо спросила она и в ее голосе слышалось ледяное спокойствие, словно корабль, свободно дрейфующий в нейтральных водах, вдруг наткнулся на гигантский айсберг, взявшийся непонятно откуда.

– В мечети. Сегодня же пятница, ты забыла. А потом у меня еще был урок по арабскому языку.

Невозмутимо произнесла она, надеясь, что в этот раз обойдется без скандала.

– Урок арабского значит…

Медленно протянула мать и замолчала, уперев руки в бока. Со своего места она не могла видеть выражения ее лица, но по тембру голоса чувствовала, что она близка к тому, чтобы взорваться, как дремлющий столетиями вулкан.

– Мне сегодня звонили из института. – Произнесла мать, понижая голос. – Оказывается ты не появлялась там с прошлой недели.

– Мам, я могу все объяснить…

Начала она, но мать резко перебила ее, не дав договорить.

– Что тут объяснять?! Тебя хотят исключить из института за непосещение! А ведь еще совсем недавно ты была лучшей ученицей на курсе! Да что там на курсе, на всем потоке!

В голосе матери появились истеричные нотки.

– Тебя только это волнует – успеваемость в институте? Но представь себе, на свете есть вещи поважнее этого!

Она пыталась говорить спокойно, но разрушительная буря надвигалась с молниеносной скоростью, грозя смести все на своем пути.

– Меня волнует твое будущее. – Очень тихо и почти спокойно произнесла мать, сбавляя тон. – Помнишь, в детстве ты так мечтала стать врачом? Мечтала помогать людям. Ты лечила кукол, потом нас и подруг. Ты стремилась к добру, строила планы на будущее, хотела сделать карьеру в медицине. Мы с отцом из кожи вон лезли чтобы осуществить твою мечту. Учеба в мединституте стоит денег. Больших денег. Мы с отцом работаем не покладая рук, чтобы дать тебе возможность стать врачом, чтобы обеспечить твое будущее. А что делаешь ты?

Мать замолчала, делая эффектную паузу, но она не нуждалась в продолжении, наизусть зная что она скажешь дальше. Все эти слова она слышала от родителей сотни раз и каждый раз находила аргументы на каждое из их обвинений. Эта перепалка стала своего рода привычкой в их семье, способом общения, доступным только для их понимания.

– Изо дня в день ты рушишь то, чего удалось добиться таким трудом! Твоя успеваемость в институте резко упала с тех пор, как ты стала посещать эту мечеть. А теперь ты еще и прогуливаешь занятия? Интересно чем ты бываешь занята в это время?

Когда последнее слово матери поглотила безликая тишина пустого дома, она сделала несколько шагов вперед, пересекая гостиную и пытаясь пробраться к лестнице, ведущей на второй этаж, но тень матери одним резким движением перегородила ей дорогу.

– Ответь мне Мади! Я жду!

Снова повысила голос мать, провоцируя ее, но она молчала, изо всех сил пытаясь избежать очередного скандала.

– Молчишь! Тебе стыдно даже признаться в этом?! Ну так я скажу вместо тебя. Ты бываешь с ним! С этим ничтожеством, впутавшим тебя во все это дерьмо и забившим тебе голову всякими религиозными глупостями! Чем вы с ним там только занимаетесь?!

Она молча отшатнулась, сбитая с ног столько агрессивным выпадом матери, которая до этого не позволяла себе таких высказываний.

– Возвращаясь домой после очередного свидания с этим животным ты постоянно говоришь о религии, о просветлении, о добродетели, пытаешься убедить нас что посещения этого притона идет тебе на пользу, а сама день ото дня все больше тонешь в грехе и разврате! Ты разрушаешь себя и даже не замечаешь этого! Не говоря уже о том, что ты позоришь нас перед людьми, знакомыми, соседями, родственниками! На твое поведение уже обращают внимания люди и спрашивают меня «что происходит с Мадиной? Она так изменилась последнее время». И что я должна отвечать на это?

Да, моя дочь изменилась, и изменил ее какой-то придурок, связанный с террористами! Он заставляет мою дочь прогуливать институт, носить этот дурацкий платок и посещать сборища таких же дегенератов как сам!

В конце речи голос матери сорвался на крик, в котором отчетливо слышались истерические нотки.

– Хватит мама! Это уже слишком! Я не позволю тебе говорить гадости про Мира! Он мой парень и я люблю его! И он не делает ничего плохого и никуда меня не впутывает. Все что он сделал это открыл мне глаза на этот мир и на многие вещи в нем! Это раньше я была глуха и слепа, не понимала чего хочу и куда иду! А теперь я поняла к чему следует стремиться и какой путь выбрать! В конце концов это моя жизнь и я буду следовать своей дорогой, что бы вы с папой не думали по этому поводу!

С этими словами она оттолкнула мать и бросила вверх по лестнице, стремясь поскорее оказаться в своей комнате, отгораживаясь от внешнего мира толстыми стенами.

Мать еще что-то кричала ей вслед, но она быстро захлопнула дверь, несколько раз повернув ключ в замке и все звуки наконец стихли, погружая ее в спасительную тишину. Она упала на кровать, зарываясь лицом в подушку и сотрясаясь всем телом от душивших ее рыданий и пролежала так очень долго, пока сознание не погрузилось в липкие объятия беспокойного сна.

Теперь, запертая в своей металлической клетке, оказавшись на руинах своей разрушенной жизни и вспоминая каждое слово, сказанное матерью, она понимала ее чувства, ее боль, страдания, отчаяние и шальную надежду спасти ее любой ценой. Сейчас, она стала как никогда близка к родителям, понимая мотивацию каждого их поступка. Было время, когда она всей душой ненавидела родителей, считая, что только они виноваты во всем что с ней случилось, но прокручивая сотни раз в голове всю свою предыдущую жизнь, она на многие вещи стала смотреть по-другому. Ей открылась другая сторона истины, то, чего она не могла видеть раньше. Теперь она поняла за что ее родители так ненавидели Мира, каким он был в их глазах. Стала понимать своих друзей и однокурсников, которые постоянно предостерегали ее и отговаривали от общения с ним, и в конце концов все по одному отвернулись от нее, не в силах что-либо изменить. Только теперь она поняла в кого превратилась и как поступала с людьми, которые ее любили. И только теперь медленно начала понимать кем оказался человек, которого она боготворила и которому безоговорочно верила. Возможно все кроме нее были правы? А может быть просто так сложились обстоятельства. Теперь, когда у нее есть время