Вертикальная вода - Александр Бушков

— Я слышал, у нее в свое время нашли нешуточные способности к А — физике, что для девушки изрядная редкость…

— И все?

— И все.

— Да ведь это далеко не все, — сказал Канцлер. — Впрочем, понятно: она не любит вспоминать обо всей этой истории, только ближайшие друзья знают…

— Что за история?

— У нее не просто отыскались способности к А — физике, — сказал Канцлер. — К тому времени она А — физикой увлеклась всерьез, и давно, в раннем, как говорится, отрочестве. А потому, едва достигла должного возраста, была с превеликой охотой принята в Лицей Магистериума, на факультет А — физики, естественно. Как я слышал, уже на первом курсе написала парочку интересных работ, ей прочили большое будущее. А вот на втором… Знаете, в А — физике, как и во многих других науках, существуют свои «ереси». Ученые такого определения не любят, предпочитают более научные, но суть, по — моему, та же самая: направления, которые считаются тупиковыми и ошибочными, так что приличному ученому к ним близко и подходить не стоит, чтобы не испортить репутацию и карьеру…

— Ага! — сказал Сварог. — В особенности если существуют общепризнанные светила и корифеи, способные стереть дерзкого еретика в мелкую пыль. Я с подобным сталкивался на земле, у себя в университетах… — он усмехнулся. — Правда, случается иногда, что ереси бывают вовсе не ересями, а истиной, а корифеи и светила заблуждались иногда в частностях, иногда на полную…

— Вот именно, — с кривой усмешкой сказал Канцлер. — Вижу, вы и в ученых делах начинаете помаленьку разбираться… Скорее уж, правда, в околонаучных…

— Ничего сложного, — пожал плечами Сварог. — В сущности, те же придворные интриги, только в других декорациях… Я недавно переманил из Магистериума одного молодого А — физика на всякий случай — мало ли зачем может пригодиться свой А — физик. Так вот, он так легко согласился перейти ко мне, потому что оказался как раз из «еретиков». Я по невежеству своему в науках так и не понял, в чем эта ересь заключалась, но в Магистериме ему стало очень неуютно. Чем он у меня занимается, я так и не понял. Черт! Так вот почему Канилла с ним так быстро сблизилась и частенько бывает в его лаборатории, так что ее парень даже начал было ревновать. Подозреваю, «ересь» у них одного пошиба… Так что там было в Лицее?

— Ваша Канилла — большая умница…

— Я знаю, — сказал Сварог. — За что и ценю.

— Насколько мне известно, она всерьез заинтересовалась старыми архивами, откопала там какую‑то из «ересей» и решила, что это вовсе не ересь, а весьма перспективное направление для работы. У нее хватило ума не защищать свое открытие перед наставниками. — Канцлер широко улыбнулся. — Девушка поступила иначе. Она попросту стала проникать ночью в один из рабочих залов и чуть ли не до рассвета проверять свою теорию на одной из тамошних установок. Благо сделать это было нетрудно, там не было ни кодовых замков, ни ночной стражи… правда, потом ввели и то и другое, как раз из‑за этого случая. Это, конечно, было совершеннейшее нарушение регламентов: второкурсникам запрещены ночные работы, тем более без присмотра наставника. Но попробуйте остановить Каниллу Дегро, если ей что‑то втемяшится в голову…

— Да уж, — сказал Сварог с чувством. — По собственному опыту знаю.

— Кончилось все тем, что случилась авария. Не особенно и крупная. Она просто — напросто вывела установку из строя — а это был немаленьких размеров агрегат. Не случилось ничего страшного, ни взрыва, ни пожара, вмешались автоматы безопасности, начавшийся пожар погасили, установку обесточили, взрыв, вполне возможный, предотвратили, но автоматы подняли тревогу по всему зданию, туда кинулась аварийная команда, и уйти незамеченной Канилла не успела. Как говорится, с поличным, на месте преступления… Канцлер ухмыльнулся. — Вообще‑то, как мне объяснили, ее скорее всего и после этого инцидента оставили бы в Лицее — ну, после хорошей нахлобучки, понятно. Очень уж много от нее ждали, но она сама себе все испортила. Расследовать инцидент прибыл сам академик Уртало. Нынешнее светило и корифей, — Канцлер усмехнулся. — Знаете, в каждом поколении есть свои светила и корифеи… Верный и непреклонный последователь великого Кондери, основоположника А — физики…

Сварог хмыкнул:

— Естественно, враг всех и всяческих ересей и малейших отступлений от канонов…

— Ну, это уж как водится, — пожал плечами Канцлер. — Главный служитель истины и канонов… Короче говоря, содержание разговора меж ними так и осталось неизвестным — по крайней мере, мне, — но Канилла, судя по всему, не каялась, наоборот, защищала свою гипотезу, причем, по слухам, столь… живо непосредственно, что Светило пришло в ярость, и она вылетела из Лицея, вообще из Магистериума, как пробка из бутылки. И с тех пор занималась А — физикой чисто по — любительски, уже не уделяя тому столько времени, сколько прежде… Вот и вся история. Банальная, если подумать…

— Банальная, — повторил Сварог. — Канцлер, как вы считаете… Могла она там наткнуться на что‑то стоящее? Знаете, не раз бывало, что эти так называемые ереси как раз и оказывались чем‑то ценным…

— Честно говоря, не знаю, — сказал Канцлер серьезно. — Не берусь судить. Рано… Все эти знания мы заберём наверх и будем исследовать самым тщательным образом, а там будет видно… Кстати, Канилла очень упорно уговаривала меня передать именно эти установки и лаборатории девятому столу… Что думаете?

— А почему бы и нет? — сказал Сварог. — У меня как‑никак есть настоящий А — физик, да и в восьмом департаменте найдутся эксперты. Разумеется, если это не нарушает каких‑то ваших планов…

— Нет, наоборот, — усмехнулся Канцлер. — Буду только рад, если с меня снимут часть ноши. Считайте, все это за вами, я распоряжусь. По совести говоря, меня сейчас в первую очередь интересует Крепость Королей: слишком серьезная вещь, чтобы ею пренебрегать.

— Если только она существует, — сказал Сварог.

— Если она существует, нужно сделать все, чтобы она не попала в чьи‑то чужие руки, — сказал Канцлер. — Ну, а для вас, я догадываюсь, на первом месте — Токереты?

— Ну, разумеется, — сказал Сварог. — Коли уж они поддерживали отношения с Брашеро, нужно в сжатые сроки выяснить, что они замышляют. Без сомнения, у них имелись свои планы, но мы о них ничего не знаем, то‑то и опаснее всего. Вряд ли они собирались быть при нем покорными исполнителями, не те ребята… Что‑то, чутье подсказывает, он должен был им передать. В рамках союза. Они обязаны были что‑то получить взамен еще до переворота, не поверю, что они ничего не просили…

— Я, кажется, знаю, что они просили, — кривя губы, произнес Канцлер. — И, боюсь, получили… Вот, полюбуйтесь.

Он положил перед Сварогом два странных предмета, больше всего напоминавших незамкнутые бублики, сделанные словно бы из прочного стекла — только один был прозрачный, а другой — до предела заполнен некой темно — коричневой субстанцией, словно бы переливавшейся тоненькими струйками, прядями. Сварог присмотрелся: так и есть. На всех четырех торцах «бубликов» золотисто посверкивали небольшие цилиндрики, очень похожие на охотничьи капсюли.